А тогда все закончилось компромиссом. Адочка милостиво
согласилась пожертвовать в пользу кухни кусочком холла, но не пятнадцатью
метрами, как просила невестка, и даже не десятью, а всего лишь пятью.
И вот теперь мне нужно три раза в неделю убирать эти сто
пятьдесят метров площади с двумя санузлами, неисчислимым количеством углов и
мебельных закоулков и собачье-кошачьей шерстью.
Очередная удача свалилась мне на голову как раз во время
уборки. На минутку выключив пылесос, я решила заглянуть к Старому Хозяину в
чисто профилактических целях, сегодня он не требовал особого надзора, давление
и сердечные тоны с утра были вполне приличными.
И опять успела вовремя! Как будто Провидение меня сподобило
зайти в комнату Николая Григорьевича: Главный Объект стоял, опираясь руками на
стол, губы и пальцы рук посинели, дышал он неглубоко и часто. Достаточно было
оглянуться, чтобы понять, откуда взялся приступ сердечной недостаточности.
Неугомонный чекист-полковник-в-отставке давно поговаривал о своем желании
передвинуть шкаф, но поскольку одобрения, а стало быть, и помощи от родных не
дождался, то решил сделать все сам.
- Николай Григорьевич, ну что же вы меня не позвали? -
укоризненно приговаривала я, усаживая Старого Хозяина на диван и прилаживая
кислородную подушку.
- Я звал, но вы не слышали, - отвечал он задыхаясь,
слабым голосом.
Ну конечно, пылесос. Какой-то супер-пупер, пыль сосет
отлично, кто бы спорил, но ревет при этом, как раненый медведь. Пушечного
выстрела не услышишь, не то что тихий зов несчастного больного сердечника.
Еще одна удача: из трех кислородных подушек две были
пустыми, но одна-то оставалась полной, я как раз сегодня собиралась после обеда
сходить в аптеку заправить пустые подушки кислородом. Так что с приступом мы
справились быстро, обошлись одной подушкой вместо обычных двух, и я успела
порадоваться, что с утра пополнила свежими ампулами запас строфантина. Уложила
непослушного старика в постель, вколола ему строфантин, потом панангин и велела
лежать тихо, как мышка, в противном случае пожалуюсь Наталье Сергеевне. Это я
так угрожала.
Только- только я снова включила пылесос, как нарисовался
Денис.
- Ника, когда обед?
Вот черт, непривычно мне кормить его днем, я так увлеклась
магазинами и уборкой, что катастрофически опаздывала с мясом для дневного
кормления студента.
Обеды для язвенника Николая Григорьевича и вечно худеющей
Алены я приготовила еще утром, Наталья предупредила, что у нее сегодня
"день здоровья" и она будет питаться исключительно фруктами, так что
за нее можно было вообще не беспокоиться, Гомер обедает на работе.
А про Дениса я забыла.
- Ты уже совсем голодный или еще терпишь? - с надеждой
спросила я.
- Еще с полчасика могу потерпеть, но вообще-то организм
уже требует горючки. Сделай мне свининки с жареной картошечкой, ладно?
Свининки. Во как. Да где ж ее взять, спрашивается?
Я ее сегодня не покупала, взяла, как обычно, баранину для
желудочно здоровых и парную телятину для диетиков. Сказал бы с утра, что будет
днем хотеть свинину… Ну и что, бросать уборку и кидаться, ломая ноги, в магазин
за мясом? Впрочем, бросать уборку все равно придется, обед-то для Дениса
готовить нужно.
- А может, баранью котлету съешь? - предложила я.
- Баранью котлету? - Денис призадумался. - Можно.
Только все равно с жареной картошечкой. И салат.
И суп какой-нибудь.
Снова повезло. У Сальниковых хорошая бытовая техника, и на
котлетный фарш у меня уходит минут десять, а суп я варила для Старого Хозяина,
причем варила по-хитрому, так, чтобы язвенник мог его съесть без ущерба для
здоровья, но чтобы после пятиминутной доводки он был вкусен и всем остальным.
За год работы в Семье я много таких уловок освоила, не только с супами, но и с
курицей, и с телятиной, и с овощами.
Короче говоря, со студенческим обедом тоже все обошлось. О
приступе Главного Объекта я никому не говорила, чтобы не будоражить
общественность, но поскольку весь наличный запас кислорода оказался
израсходованным, нужно было первым делом бежать в аптеку заправлять подушки.
Когда в доме больной с таким букетом диагнозов, кислород должен быть
обязательно, поскольку может потребоваться в любой момент. И только я собралась
одеваться, как меня подловила Мадам.
- Ника, я пошла в парикмахерскую, мой мастер как раз
сейчас свободен.
Ах ты господи, неужели удачи закончились? Жаль.
С ними было так приятно.
- А вы куда-то собрались? - спохватилась Наталья,
заметив, что я сменила спортивный костюм, в котором обычно работала дома, на
брюки и джемпер.
- Я хотела сбегать в аптеку заправить подушки.
- Ничего, Денис дома. Я думаю, за полчаса ничего не
случится.
Я бы тоже хотела так думать, но Николай Григорьевич мне уже
выдал сегодня незапланированное антре.
- Наталья Сергеевна, вы уж попросите, пожалуйста,
Дениса не отлучаться, пока я не вернусь.
- Он никуда не уйдет, - твердо пообещала Наталья.
И что- то в ее тоне мне не понравилось. Неужели в Семье
происходит нечто, о чем я и не подозреваю? Странно. Я целыми днями дома, все
члены Семьи у меня на виду, казалось бы, все должна замечать, ан нет, что-то от
меня укрылось.
Ну да ладно, коль мать уверена, что сын останется дома, так
тому и быть. Я на всякий случай велела Денису заглянуть минут через пятнадцать
к деду, подхватила три пустые подушки и вместе с Мадам вышла из дома.
Разумеется, подвезти меня до аптеки она не догадалась, села в свою машину и
улетела за красотой.
Заправка подушек - минутное дело, и стоит всего ничего, по 2
копейки за литр кислорода, по 80 копеек за подушку. Но вот тащить три полные
подушки - удовольствие сомнительное. Нет, не тяжело, они совсем невесомые, но
большие, из рук вываливаются. Две - нормально, взял по одной подушке под каждую
руку и пошел. Но три - это перебор. В зубах, что ли, ее нести?
Но не кончились мои удачи, решили еще побаловать меня. На
полпути из аптеки рядом притормозила машина.
- Вы домой? Садитесь, подвезу.
Я нагнулась, чтобы рассмотреть водителя, потому что голос не
узнала. Это был сосед Виктор Валентинович, тот самый, который однажды привел
сбежавшего Патрика и с которым мы делили общий тамбур и дверь. Я с облегчением
сбросила подушки на заднее сиденье и плюхнулась впереди.
- Как Николай Григорьевич? - спросил сосед.
- Потихоньку. Вот подушки для него заправила.
- Я так и понял, - кивнул он. - А почему он не делает
операцию?
- Боится, - вздохнула я. Этот вопрос я и сама задала в
первый же день знакомства. - Все-таки возраст, и операция на открытом сердце.
Дебейки и Акчурину он, может, и доверился бы, а кому-то другому - нет. Или,
говорит, в Америке оперироваться, или так жить. А на операцию в Штатах денег
нет, это все-таки очень дорого.
