Вот и выбрала. Самого лучшего. Ха-ха! Но одно дело успех у
мужчин подходящего возраста, и совсем другое - мальчик, только-только достигший
совершеннолетия.
Сомневаюсь я, однако, господа… Неужели в наш
цинично-порнографический век еще остались трогательные романтики? Впрочем, кто
его знает, может, и остались.
Едва попав в магазин, я тут же забыла о намерении
ограничиться чем-нибудь "полезным, но необременительным", нахватала
по привычке четыре полные сумки, радостно сунула их в руки Косте и помчалась
назад, чтобы не опоздать с кормлением Дениса. На очереди стоят завтраки Алены и
Гомера, потом встанет Мадам… И далее по графику.
- Уже все? - Костя не то удивился, не то огорчился. -
Ведь ваш Аргон - крупная собака, ему нужно гулять не меньше часа.
- Я знаю. Но сейчас у меня нет времени. Нужно кормить
мужа завтраком. Я попозже еще раз выведу Аргона.
До свидания, Костя. Спасибо, что помогли.
- А…, вечером вы выйдете?
- Конечно. Приходи. Погуляем, поболтаем, - пригласила я
его.
Ну вот спрашивается, зачем я это сказала? Кто меня за язык
тянул? На кой черт мне нужен этот мальчишка? Болтать с ним, гулять… Хотя, с
другой стороны, чем плохо?
Пусть приходит. Все-таки развлечение в моей муторной
однообразной жизни, полностью посвященной "высокому служению Семье".
* * *
После ухода на работу Гомера я выкроила момент, когда Мадам
принимала душ, и позвонила Никотину. Дома у него никто не ответил, а в ответ на
набранный номер мобильника мне сообщили, что "аппарат абонента выключен
или находится вне зоны действия сети". В метро едет, что ли? На всякий
случай я позвонила по третьему из указанных на визитной карточке номеров.
- Назар Захарович на занятиях, у него первая пара, -
сухо сообщил мне звонкий девичий голосок.
Я поняла, что попала на кафедру, где преподает Никотин.
- Не подскажете, когда мне лучше перезвонить?
- В десять сорок.
Но в десять сорок я уже сама оказалась "вне зоны
действия сети". Главный Объект выразил желание выйти на улицу. Это
случалось с ним нечасто, Николай Григорьевич у нас заядлый домосед, но уж если
хочет подышать и походить, то я должна его сопровождать. Случается это не чаще
чем раз в две недели. И надо же, чтобы именно сегодня!
Прогулки со Старым Хозяином - штука весьма своеобразная.
Несмотря на давнюю болезнь, он находится в целом в очень приличной форме, любит
ходить подолгу и далеко. Ходит он часа по три, правда, не быстро, но в ровном
хорошем темпе. И маршрут выбирает каждый раз новый, то в сторону Садового
кольца до Курского вокзала, то, наоборот, до Октябрьской площади, то в сторону
Рязанского шоссе, то в сторону Велозаводской улицы. То какими-то закоулками
крутится, через проходные дворы идет. Сначала я недоумевала, почему при такой
любви к пешим прогулкам он редко выходит на улицу. Позже, кое-что поняв в
истории Семьи, я пришла к выводу, что редкие прогулки находятся в одном ряду с
нежеланием Николая Григорьевича сидеть вместе со всеми в гостиной: ему
невыносимо видеть, какой стала жизнь. И жизнь вообще, и жизнь его семьи в
частности. Жизнь без советской власти. Жизнь без Адочки. Все наперекосяк. Все
продается и покупается. Все по-другому. Все иначе. Все не так.
Не принимает он эту новую, другую жизнь. Не хочет принимать.
Он закрылся в своей комнате, как в раковине, и выходит только на кухню, чтобы
поесть, и в бывший кабинет Адочки, чтобы поставить на место прочитанную книгу и
взять новую. Ни разу за все время не видела я его не то чтобы в гостиной, а
даже и в комнате кого-то из внуков. Внукам-то, как я понимаю, от этого только
радость, не пристает к ним семидесятилетний дед - и слава богу, сами забегут на
пять минут, о самочувствии справятся и считают свой родственный долг полностью
выполненным. Наталья - та деда любит, как умеет, конечно. То есть я имею в
виду, что она к нему хорошо относится, по-доброму, обязательно несколько раз в
день зайдет к Николаю Григорьевичу, почирикает о чем-нибудь, за ручку подержит.
Только она очень недомоганий и болезней всяких боится, поэтому, когда деду
становится хуже, Мадам впадает в панику и вообще перестает к нему заходить.
Чего уж там такого страшного - не знаю, может быть, детские страхи какие-то,
может, кто-то из близких умер у нее на руках. Можно только догадываться, а сама
она мне ничего не рассказывала. А вот Великий Слепец отца откровенно боится.
Он, наверное, привык всю жизнь бояться родителей. Поэтому, когда после смерти
матери отец перестал активно влезать в его жизнь, Гомер, уставший сорок лет
бояться, вздохнул с облегчением и переложил все обязанности по общению со
старшим поколением на жену. А та, спустя какое-то время, - на меня.
Сегодня Николай Григорьевич отправился в книжный магазин,
чем немало меня удивил. При такой-то домашней библиотеке неужели ему почитать
нечего?
- У вас есть "Кожа для барабана"
Переса-Реверте? - спросил он продавщицу.
- Сейчас посмотрим. - Та повернулась к компьютеру и
защелкала "мышкой".
Господи, это еще зачем? Полгода назад я видела эту книгу на
столе у Главного Объекта, он ее читал, я это отчетливо помню. В черном супере с
красными буквами, серия "Мировой бестселлер". Читал, потом приносил в
мою комнату, ставил на полку. Она есть дома. Зачем же покупать еще одну? Хочет
кому-нибудь подарить? Вполне может быть, ведь он завтра будет встречаться с
коллегами по Совету ветеранов, со старыми друзьями Продавщица тем временем
выяснила, что книга в продаже есть, и указала Николаю Григорьевичу отдел, куда
он и направился бодрым шагом Я решила не махать над Главным Объектом крыльями,
словно квочка, с поиском и покупкой книги он вполне справится и без меня, и
отошла к стеллажу, где стояла медицинская литература.
Надо бы прикупить что-нибудь новенькое по ишемической
болезни, по язве, да и более современное руководство для врачей "Скорой
помощи" не помешает, ведь мои знания устарели на пять лет, а клиническая
работа на месте не стоит. С другой стороны, денег жалко… А хозяйские тратить не
хочу, мне почему-то это кажется неприличным, ведь мои медицинские знания входят
в тот комплекс, который оплачивается зарплатой, стало быть, поддерживать их и
пополнять я должна из своего кармана.
Со Старым Хозяином мы встретились у кассы, все-таки на одну
книгу - монографию, в которой, судя по оглавлению, было много полезного, - я
решила раскошелиться на триста (о ужас!) рублей. Он держал в руках "Кожу
для барабана", но в другом оформлении, вероятно, выпущенную уже другим
издательством.
- Если я не ошибаюсь, у вас уже есть эта книга, -
заметила я, когда мы вышли из магазина.
- Была, - кивнул он. - Вы не ошибаетесь.
- - Была? - удивилась я. - И куда она делась?
