- И что вы будете делать?
- Вероника, ну какая вам разница? - рассмеялся Сева. -
Это наши маленькие профессиональные тайны. Но могу вам гарантировать, что после
второго нашего вмешательства вас уже никто никогда не побеспокоит.
- А разве нельзя было сразу сделать так, чтобы никогда
не беспокоили? - настырно допытывалась я.
- Ну, Вероника, - Сева развел руками, - вы же сами
просили, чтобы подешевле и чтобы без насилия.
- А это…, второе вмешательство…, оно сколько будет
стоить?
- Да нисколько не будет стоить, - Сева начал сердиться.
- Бесплатно сделаем, поскольку считается, что исправляем брак в работе. Ну, не
совсем, конечно, бесплатно, каких-то денег это будет стоить, но очень
небольших, я надеюсь. Однако я уверен, что до этого не дойдет, мне кажется,
ребята поработали на совесть, а фигуранты в этом деле хлипкие.
Он пересчитал протянутые мной купюры и разложил их на две
кучки. Мне показалось, что они были примерно одинаковыми, но спросить я
отчего-то стеснялась. Потом зашел бухгалтер - молодая красоточка в хорошем
дорогом костюме, и по взгляду, который кинул на нее Сева, я поняла, что он с
ней спит. Бухгалтер выписала ордер, приняла деньги и вышла, сексуально качнув
бедрами.
Вторая кучка моих трудовым потом заработанных долларов
сиротливо валялась посреди Севиного стола, будто бы и не нужная никому.
- Ас этими деньгами что? - робко спросила я.
- Забирайте их, - Сева протянул мне купюры. -
Принесете, когда будем считать контракт выполненным.
- Сева, ты не понял, - вмешался наконец Никотин, до
того момента хранивший какое-то странное молчание. - Вероника не может
приезжать к тебе, когда тебе это удобно. У нее такой режим работы.
- Да об чем речь, дядя Назар, пусть приезжает, когда ей
удобно!
- Сева, ты снова не понял, - заговорил Никотин уже
строже. - Вероника вообще не распоряжается своим временем, она никогда не может
заранее сказать, в какой день и в котором часу ей разрешат уйти из дома. Ты
ставишь ее в весьма затруднительное положение.
Сева немножко подумал, потом кивнул:
- Хорошо, дядя Назар, я все понял, только злиться не
надо. Вы хотите оставить деньги здесь, у меня?
- Да, если можно, - попросила я.
- Можно, отчего же нет, - вздохнул Сева Огородников. -
В сейф положу, и пусть себе лежат. Только как я их потом приму? Самому себе,
что ли, приходник выписывать? И ваша подпись, Вероника, нужна будет, что вы
согласны оплатить работу и она вас удовлетворяет. Как же быть?
- Вероника тебе все подпишет сейчас, что ты дурака-то
валяешь, ей-богу?
- Да, подпишу, - пискнула я из глубины продавленного
кресла.
- Она все подпишет, - на соседнем кресле сидел Рутгер
Хауэр и царственно отдавал приказания, - ты все примешь по ордеру, никаких
поддельных подписей и прочих глупостей. А если результат окажется не таким,
каким мы хотим его видеть, ты все исправишь быстро, эффективно и бесплатно. То
есть заплатишь из собственного кармана. Ты понял, Севочка?
- Да понял я, понял, дядя Назар, чего вы, в самом деле…
И снова пришла красавица-бухгалтер, и снова Севочка метнул в
нее плотоядный и недвусмысленно-интимный взгляд, мне выдали еще один приходный
ордер и подсунули на подпись еще две бумажки, которые Сева распечатал на своем
компьютере.
И тут я вспомнила, что сам Сева и его сотрудник по имени
Алеша работали на меня бесплатно. Мне стало неловко.
- Сева, я хотела бы отблагодарить вас хоть как-то, -
сказала я, - ведь вы и Алеша не взяли с меня денег за работу. Я вам очень
благодарна. Но я даже не представляю, что я могла бы для вас сделать.
- Плов, - быстро встрял Никотин. - Севка, попроси
Веронику сделать нам с тобой настоящий узбекский плов. Я черт знает сколько лет
не ел хорошего плова.
И манты пусть сделает. В Москве никто не умеет толком манты
готовить.
- А что? - оживился Сева. - Хорошая мысль. Соберемся у
меня…
- Лучше у меня, - перебил его Никотин. - Твоя жена меня
не жалует, а если еще и Вероника придет, она вообще черт знает что может
подумать.
- Тоже верно, - согласился Огородников. - Значит, У
вас, дядя Назар. Алешку пригласим как главного исполнителя.
- Ага, и бухгалтершу свою не забудь, - ехидно поддакнул
Назар Захарович. - Только о сроках пока договариваться не будем, я тебе уже
объяснял, что Вероника своим временем не распоряжается. Но как только у нее
будет ясность, я тебе дам знать.
- Лады.
Мы распрощались и вышли из Кощеева гнезда таким же сложным
путем, каким пришли, мимо бдительных охранников и через двери с кодовыми
замками.
- Ты уборку-то сделала сегодня? - огорошил меня
вопросом Никотин, когда мы шли по Садовнической в сторону метро.
- Уборку? - Я даже не сразу поняла, о чем он
спрашивает. - Нет, сегодня я только кухню мыла, но зато два раза. А в чем дело?
- Так сегодня же Чистый четверг, а в воскресенье Пасха.
Забыла, православная?
Забыла. Правда, в семье Сальниковых верующих не было, никто
не ходил в церковь и не помнил о религиозных праздниках, поэтому и разговоров о
генеральной уборке в Чистый четверг, о куличах, крашеных яйцах и Пасхе не
велось. А я со всеми этими тревогами вообще обо всем забыла. Я сокрушенно
покачала головой.
- Все с тобой понятно, - усмехнулся Назар Захарович. -
На крестный ход пойдешь?
- Нет. Мне в половине шестого вставать каждый день. Я и
так не высыпаюсь. А вы пойдете?
- Не знаю еще. Подумаю. Наверное, пойду. Но если пойду,
так уж всю службу полностью отстою. Раз в году надо душой очиститься.
- Вы веруете? - удивилась я, так не похож был хороший
опер Бычков по прозвищу Никотин на истинно воцерковленного человека.
- Не в том дело, верую я или нет, а в том, что в храме
на меня благодать нисходит. Она, благодать-то эта, не спрашивает, веруешь ты
или так зашел, из любопытства, она нисходит - и все. И за это я ей всей душой
благодарен. Жизнь у меня суетная, хлопотная, с интригами, конфликтами, так что
хотя бы раз в год дать душе отдых надо обязательно. А где еще душе отдыхать,
как не на пасхальной службе?
- На рождественской, - предположила я. - Рождество ведь
тоже великий праздник - Ничего-то ты не понимаешь, Ника, - вздохнул дядя Назар.
- Радоваться рождению легко, это все умеют, и никакой особой душевной работы
тут не требуется.
А вот попробуй-ка порадоваться воскрешению из мертвых. Ведь
для этого в воскрешение надо поверить, а это не так просто. Ты за последние дни
напереживалась, натревожилась, издергалась. Плакала небось каждые два часа.
Было?
