— Я не уверена, что мне это нравится.
Не отводя взгляда от лица Дорис, он провел пальцем между ее обнаженных грудей.
— Тебе нравится все, что я делаю? — поинтересовался Итан.
Да, но только тогда, когда мы занимаемся любовью, подумала она. Как будто секс — это все, что нас объединяет. Возможно, так оно и есть на самом деле. Дорис гнала от себя эту мысль, потому что в ней было что-то унизительное. Быть лишь объектом похоти — разве об этом она мечтала?
— Разденься, Итан, — прошептала она.
— Подожди минутку.
— Нет, сейчас же. Пожалуйста! Мне неприятно чувствовать себя такой уязвимой.
Итан внимательно посмотрел на нее, кивнул и начал раздеваться. Обнаженный, он лег рядом и обнял ее. Безумная острота желания спала, и теперь они ласкали друг друга мягче, нежнее, чувственнее.
Потом он уснул, а Дорис долго лежала без сна и думала, думала… Ее мучил вопрос, испытывают ли другие женщины те же чувства, что и она, становятся ли они, подобно ей, рабынями своих эмоций. Возможно. Повернув голову, она пристально всматривалась в лицо спящего рядом мужчины, словно желая проникнуть в его мысли. Как бы ей хотелось знать, какие чувства он испытывает к ней на самом деле? Итан сказал, что ему не свойственны сильные эмоции, но если это правда, то что его сделало таким? Он также признался, будто не ожидал, что она ему понравится. Означает ли это, что Дорис ему все-таки понравилась? Против его ожидания? Против воли? Может быть, он пребывает в таком же смятении, как и она. При этой мысли девушка невольно усмехнулась. Нет, вряд ли такой человек, как Итан, может испытывать нечто подобное. Ему неведомо волнение или растерянность.
Потянувшись, она выключила лампу, поудобнее устроилась, прижавшись к нему, и заснула.
Она проснулась от звука открываемой двери, и в этот момент кто-то включил верхний свет. Жмурясь, Дорис с ужасом увидела в дверях какую-то фигуру.
— О Боже! — воскликнул кто-то. — Тут какая-то женщина.
— В таком случае закрой дверь, — послышался второй голос.
— Но Итан никогда…
— Элен!
Итан пошевелился и приподнялся, опершись на локоть.
— Здравствуй, мама! — протянул он. — Норман прав, — выполни, пожалуйста, его просьбу. — Дверь с треском захлопнулась. — Матушка… — лаконично прокомментировал он и перевернулся на другой бок.
— Итан! — вскричала Дорис. — Не смей засыпать!
— Почему? — недовольно отозвался он.
— Потому что это была твоя мать!
— Ну и что с того?
— А то, что она застала нас в постели, и, наверное, подумала…
— Что ты — моя любовница?
— Я в жизни не испытывала такого стыда!
— Тогда считай, что тебе повезло. Если это все, чего ты можешь стыдиться… — Итан широко зевнул, натянул одеяло на плечо и зарылся головой в подушку.
— Я немедленно еду домой! — заявила Дорис.
— Не глупи. — Его, казалось, ничуть не смутило внезапное появление матери.
— Это не глупости. Как я с ней завтра встречусь?
— Скажешь ей «Доброе утро!» — ответил он со смешком. — А сейчас спи.
— Как я могу заснуть? — простонала она.
Итан вздохнул и перевернулся на спину.
— Дорис, — начал он рассудительно, — мне тридцать шесть лет, и я думаю, что моей матери доподлинно известно, что последние двадцать лет я отнюдь не девственник.
— Двадцать? — ужаснулась Дорис, забыв на мгновение о своих переживаниях.
— Примерно. Спи, — равнодушно сказал Итан.
Вчера он не заставлял ее спать. Прошлой ночью они занимались любовью почти до самого утра. Ну да, конечно, поэтому он устал. И ей бы тоже следовало отдохнуть. Дорис досадливо хмыкнула, отвернулась от него, потянув на себя одеяло, и закрыла глаза, намереваясь заснуть. Итан подвинулся и прижался к ее спине, положив ладонь ей на живот. Она убрала его руку и обиженно сказала:
— Ты велел мне спать.
Итан прижался губами к ее плечу, — она отодвинулась. Тогда он засмеялся и перевернул Дорис лицом к себе.
— Я уже не сплю, — весело заявил он.
— А мне-то что за дело! — Она по-прежнему дулась.
— Дама с норовом? Прекрасно, это прибавит остроты, — улыбнулся Итан.
— Отпусти меня.
Его улыбка стала еще шире. Он крепко обнял и прижал ее к себе.
— Не будь злючкой, Дорис.
— Почему? Это что — запрещено?
— Да.
— Тогда я уезжаю.
Она вырвалась из его объятий и села, спустив ноги с кровати. Однако Итан одним движением вернул ее на место, навалился всей тяжестью своего тела и целовал до тех пор, пока, обессиленная, она не прекратила сопротивляться и их вновь не унес волшебный темный поток страсти.
— Я тебя ненавижу, — все еще тяжело дыша, объявила удовлетворенная Дорис.
— Прекрасно, — согласился он со смехом, — я тоже тебя ненавижу.
— И я ни за что не смогу посмотреть в глаза твоей матери.
— Сможешь. Она сделает вид, будто ничего не произошло.
— Ты думаешь?
— Угу, — он поцеловал ее в плечо и сладко заснул.
Однако на следующее утро мать Итана не только не сделала вид, будто ничего не произошло, но, наоборот, разговаривала с Дорис с ледяной сдержанностью. А Итан ничем не поддержал девушку. Не успел он представить ее высокой, царственного вида женщине с безупречно уложенными седыми волосами, как Норман позвал его помочь распаковать чемоданы.
Вернувшись в кухню, он притворно вздохнул и бросил на мать долгий взгляд, в котором явственно сквозило предупреждение.
— Мне очень жаль… — начала было Дорис.
— Да, — с устрашающей вежливостью подхватила пожилая дама, в голосе которой звенела сталь. — Теперь ясно, почему мой сын так внезапно предложил мне уехать, добровольно взяв на себя заботу о собаках. Я, конечно, задавала себе эти вопросы, потому что Итан никогда и ничего не делает просто так. Даже для меня. Он такой же эгоист, каким был его отец. Пожалуйста, завтракайте, не стесняйтесь. Вы ведь знаете, где что лежит. — Элен неприязненно посмотрела на девушку и вышла из кухни, а Дорис осталась стоять, чувствуя себя униженной.
Немного оправившись от смущения, но не в силах подавить в себе обиду, она чуть ли не бегом поднялась в комнату Итана и принялась лихорадочно собирать свои вещи. Он вошел как раз в тот момент, когда она защелкивала замки на чемодане.
— Что тебе сказала мама? — спросил он холодно.
— Ничего. — Ей было противно пускаться в объяснения.
— Дорис…
Яростно повернувшись к нему, она возмущенно выпалила:
