– Кому еще подлить чайку? – поинтересовалась Зоя Терентьевна, гремя пустым чайником. – Сейчас водичку налью… Ой, газа-то больше нет!
Все засуетились возле плиты, но толку от этого было чуть, синий огонек не зажигался, из горелки что-то пошипело, пошипело и смолкло. Стало понятно, что Хомяков не стал дожидаться трех часов ночи, а воспользовался моментом и перекрыл голубое топливо.
– С застрявшим бугаем был отвлекающий маневр, – горестно сказал Голубцов. – Газовый вентиль на самом деле находится на внешней стороне дома в специально оборудованном ящике с замком и пломбой. Видно, пока вы занимались рабочим, прораб пытался его вскрыть. Сделал он это незаконно, за что должен ответить перед судом и общественностью. Остается только доказать, что это сделал он, а не кто иной. Утром нужно будет позвонить газовщикам и пожаловаться. Сейчас в силу сложившихся обстоятельств на улицу лучше не выходить. К тому же у нас есть генератор, подключим его и… а где же провод?
– Провод, – спохватился Сергей. – Я его забыл в подъезде! Перед тем как…
– Ага, – желчно заметил Толик, – после того как…
– Не будем уточнять, – грозно сдвинул брови Степанцов. – Сейчас я его принесу.
– Я с тобой, – поспешила встать за ним Юлька.
– Еще чего, – схватил ее за руку Толик. – Сиди здесь, а то он опять что-нибудь забудет.
Сергей выскочил в темный подъезд, освещая себе путь мобильным телефоном. Он сбежал вниз, увидел брошенную на пол катушку с проводом, потянулся за ней и… получил удар по голове. Теряя сознание, он заметил наглую рожу прораба. Тот стоял над ним с бейсбольной битой в руках и гадко ухмылялся.
– Телефончик, – обрадовался Хомяков, подхватывая мобильник Сергея. – И кто у нас тут отражается в последних звонках? Гы-гы, я так и знал… Юлия Батьковна?
– Да, это я, Сережа!
Юлька услышала вибрацию мобильника, стоя у окна и рассматривая двор, пока другие суетились возле генератора, заливали в него бензин и пытались запустить. На экране отобразился номер Сергея, Юлька и подумала, что это звонит он.
– Это не Сережа, – передразнил ее Хомяков. – Он лежит бездыханный и больше ничего хорошего тебе сказать не может. Зато я могу. Значит так, выходишь и спускаешься вниз без единого писка. Если придешь не одна, я его добью, чтобы уж наверняка. Мне терять нечего! Придешь одна, так и быть, позволю вызвать ему «Скорую помощь». Я добрый. Поняла?
Раздумывать было некогда. С Сергеем случилась беда! Юлька опрометью кинулась из квартиры соседки и побежала вниз по ступенькам. На первом этаже она замерла, пытаясь справиться с дыханием и поискать в темноте любимого. Но тут Хомяков включил фонарь. Она увидела Сергея! Он сидел, привалившись к стене с почтовыми ящиками, его глаза были закрыты, с виска стекала струйка крови, а лицо было настолько умиротворенным и довольным, что Юлька испугалась, не отправился ли он уже на небеса. Тогда и ей незачем жить! Она открыла рот для того, чтобы завыть в полный голос и кинуться к телу любимого мужчины, как Хомяков ее опередил.
– Молчать! – рявкнул он, хватая Юльку за руку. – Не ори, дура, живой он и невредимый. Чем дольше мы задерживаемся, тем хуже ты ему делаешь.
И поволок ее из подъезда в свою машину.
Юлька не сопротивлялась, в голове билась только одна мысль – она должна сделать все, от нее зависящее, чтобы Сергей остался жив и здоров. Пулей влетела в черный джип Хомякова, тот, кряхтя, расположился рядом и дал водителю команду ехать по намеченному маршруту. Юлька стала быстро набирать номер неотложки.
Она не видела, куда ее везут, и не спрашивала зачем. Медсестра по телефону принялась задавать идиотские вопросы: как фамилия больного, сколько ему лет, какая у него страховка, известны ли Юльке его патологии. Какие патологии?! Юлька знала только одну – она патологически влюблена в Сергея Степанцова, который умирает в подъезде старого дома, а до этого никому нет дела! После этой фразы медсестра, принимающая вызов, испуганно замолчала и после секундного замешательства ответила, что вызов принят и бригада «Скорой помощи» выезжает по названному адресу.
Юлька откинулась на сиденье и отключила телефон.
– Позвонила? Правильно сделала, не хочу на себя мокруху вешать, – скорчил рожу, хотя она у него и без того достаточно противная, Хомяков. – А теперь о нашем деле.
Юлька только сейчас поняла, что ее похитили! Она повернулась к прорабу и посмотрела в его бесчестные глаза.
– Не вздумай кричать и кусаться, – предупредил он, – у меня там свои люди остались. Я пожалел парня, все-таки солидный человек, состоятельный, при деньгах – и в таком доме… Не понимаю, зачем он с вами связался? Но нищую старуху не пожалею! Мне терять нечего.
– Что вы от меня хотите?! – собрав все свое мужество, сурово спросила Юлька.
– Посидишь до вечера в моем подвале, – сосредоточенно почесал лысину Хомяков, – думаю, дольше она тянуть не станет, подпишет все, что дадут. Черкнешь сама мне на договоре автограф на память, и свободна.
– Ни за что! – выпалила Юлька, сжимая кулаки.
– А это мы еще посмотрим. Куда едешь?! – накинулся он на своего водителя. – Зачем сразу к дому едешь?! Я же сказал, покружи сначала! Нужно было ей глазищи завязать.
В это время Юлька дрожащими от напряжения руками попыталась набрать номер полиции. Но ушлый Хомяков заметил ее телодвижения и выхватил мобильник.
– Поиграла, и хватит, – рявкнул он, выбрасывая телефон в открытое окно машины. – Ты теперь моя заложница, а заложникам телефоны и прочие удобства не полагаются.
Нежный женский голос пробивался к сознанию Сергея сквозь пелену дурмана, окутавшего его с невероятной силой. Он не понимал, что случилось, отчего руки отказываются двигаться, а ноги ходить. Постепенно голос стал доноситься более отчетливо.
– … приходит в себя…
– Юля, – пробормотал Сергей, радуясь, что говорить он еще может. – Юлечка, не уходи.
И он попытался взять ее за руку.
– Терпите, Антонина Матвеевна, – сказал усатый пожилой водитель «Скорой помощи» фельдшеру, склонившемуся над Степанцовым, – он бредит.
– Юля, Юля, – ласково ответила та, – не волнуйтесь, я никуда не уйду. Мало того, вы поедете со мной. Николай Иванович, давайте носилки.
– А кто же светить-то будет? – гаркнул водитель. – Тут тьма кромешная. Сейчас я кого-нибудь позову. Люди! Есть в доме кто-нибудь?!
Когда Сергей очнулся в очередной раз, возле него суетились люди со свечками в руках. Он подумал, что умер и попал в ад, ибо только там, по его представлениям, было темно и сыро. Нестерпимо болела голова. В ушах раздавался колокольный звон. Юля! Она же была здесь, он слышал ее голос.
– Юля, – позвал он. – Юля!
– Опять бредит, – вздохнул водитель, державший носилки. Сергей видел его с одной стороны, но кто его нес со стороны головы, было непонятно.
