— Все это довольно странно, — покачала головой
Лерка. — Значит, так. У меня две версии: убийца Васька. В пользу этой
версии тот факт, что он предположительно жив. Козлов погиб первым, а Ромка
притащился на квартиру Арсения, значит, не ожидал там найти труп, к тому же сам
вскоре умер. Но, возможно, есть еще неизвестный, который организовал
ограбление, а потом со всеми расправился.
Сашок, — повернулась она к своему телохранителю, —
завтра же займись этими типами, узнай всю их подноготную. Особенно про
Ваську. — Сашок с готовностью кивнул, но пребывал в задумчивости. —
Если твоя догадка верна и Арсений подозревал Ваську, паспорт должен быть у
Козлова. Проверим? — предложила она.
— Сейчас?
— А чего тянуть?
Я тоже считала, что тянуть не стоит.
— Спросим соседа? — кашлянув, спросила я.
— Ага. А если он ни ухом ни рылом, попробуем обыскать
комнату.
И мы отправились к Козлову. Сашок, когда выходил из
подъезда, зорко поглядывал по сторонам, а в машине без конца пялился в зеркало
заднего вида.
Это здорово нервировало. Я попыталась отвлечься и полезла со
своими соображениями к Лерке.
— Вряд ли паспорт стоит искать в комнате. Ключ и
документ Арсений отправил в один и тот же день, судя по печати на конверте. Логично
предположить, что и паспорт отправил тогда же. Но Козлов вряд ли успел его
получить. Значит, письмо либо где-то завалялось, либо сосед отдал его в
милицию. Наверное, Арсений узнал о смерти Козлова, заподозрил Ваську и…
— Послал покойнику паспорт?
— А что? — разозлилась я, не желая признавать
собственную ошибку. — Искать у него паспорт Васька бы не стал.
— Ладно, проверим, — кивнула Лерка.
Наконец мы остановились возле дома, где жил Козлов, и Сашок
вновь принялся нервировать меня своими телодвижениями и зоркими взглядами.
Я вздохнула и вошла в подъезд первой. Открыл нам все тот же
дядька, несло от него так, что наворачивалась тошнота, он деликатно прикрыл рот
ладонью и пробубнил:
— Опять вы?
— Не опять, а снова, — заявила Лерка, внедряясь
следом за мной в прихожую, и первым делом сунула ему сотню. Дядька так
обрадовался, точно никогда в глаза не видел сотни, спрятал ее и начал
пританцовывать возле нас.
— Дело-то закрыли, — сообщил он. — Типичное
самоубийство. Так и сказали: типичное самоубийство, — с удовольствием
повторил он.
— А вы в милиции про ночного гостя рассказывали? —
спросила я.
— Про какого гостя? — испугался дядька и повторил:
— Типичное самоубийство.
— Ясно, — кивнула Лерка, легонько отодвинув меня в
сторону. — Тут такое дело: покойник должен был письмо получить. Если
подскажешь, где его искать, заработаешь тысячу.
Глаза у дядьки полезли на лоб, он хлопнул себя по ляжкам и
заверещал:
— А ведь точно.., как же я забыл-то. Пошли ко мне.
Мы пошли. По дороге он рассказывал, энергично размахивая руками:
— Когда сосед-то того, я сильно расстроился, ну и выпил
с горя. Если честно, много выпил. А тут почтальонша идет, да не наша, а
девчонка молоденькая. Козлову письмо, заказное. А я никак не пойму, дверь ей
открыл, а она мне про Козлова, про письмо это, совершенно с толку сбила. Если
честно, я забыл, что он ну.., разбился, и расписался в получении, чтоб она
отстала. А потом и вовсе забыл про письмо-то. Вот здесь оно должно лежать, на
телевизоре.
На телевизоре лежало много разных вещей, к примеру, штопор и
сломанная электробритва, но письма среди них не было. Дядька побледнел при
мысли о том, что может лишиться тысячи, и отодвинул тумбочку вместе с
телевизором, и наверняка уронил бы последний, но подскочивший Сашок ценность
спас.
Хозяин издал победный клич и поднял с пола письмо.
— Вот оно, слава тебе господи.
Лерка отдала ему тысячу, а я, схватив письмо, взглянула на
адрес: почерк тот же самый, что и на двух других конвертах. Внутри что-то
плотное.
Забыв попрощаться, я покинула квартиру и, оказавшись в машине,
разорвала конверт. Там был паспорт, завернутый в два листа бумаги. Паспорт на
имя Дроздова Павла Семеновича, а с фотографии на меня смотрел Арсений. Вне
всякого сомнения.
— Это Арсений, — сказала я. — Только
почему-то здесь его зовут Павел.
— Занятно. Парень предусмотрительный, лишним паспортом
обзавелся.
— Но ему это не помогло.
— Интересно, какое из имен настоящее? — хмыкнула
Лерка.
Мне это тоже было интересно. Если он Дроздов, тогда понятно,
почему он отправил паспорт Козлову, а не мне. Со мной, реши он вернуть его
обратно, пришлось бы объясняться. А если это его настоящий паспорт, всегда
можно выправить новый, заявив, что предыдущий потерял, и в банке со справкой из
милиции в это, конечно, поверят.
— Теперь ты довольна? — спросила Лерка, наблюдая
за мной.
Вопрос показался мне издевательским.
— С чего бы вдруг? У меня есть паспорт, документ и
ключ. Но я не могу пойти в банк.
— Пойти может Сашок. Переклеим фотографию… — Я
усмехнулась, а Лерка взглянула на меня с досадой. — Не доверяешь? Зря.
Говорю тебе: там копейки. Для меня по крайней мере. Хочешь, дам тебе еще сто
тысяч и забудем эту историю? Не хочешь… — посверлив меня взглядом, вздохнула
она. — Это в тебе нездоровая романтика: тайны, сокровища… Я с тобой сюда
потащилась с одной целью, — чтобы ты побыстрее удовлетворила свое
любопытство и всерьез взялась за наше общее дело.
Помоги мне уладить дела с Гришкой и получишь
пол-"лимона". Слышишь?
— Слышу, — кивнула я, отворачиваясь к окну. —
Лучше подумай, как мне проникнуть в банк.
— А если придумаю, ты примешь мои дела близко к сердцу?
— Конечно, — согласилась я, с надеждой глядя на
Лерку. — А ты придумаешь?
— Выбора-то все равно нет, — вздохнула она.
* * *
Она думала весь следующий день, пока я находилась на работе.
Гришка опять звонил, и я согласилась поужинать с ним, чтобы сделать Лерке
приятное. Вернувшись домой, я обнаружила у подъезда Сашку, который протирал
новенькую «Тойоту». Заметив меня, он прекратил работу и поднялся в квартиру
вместе со мной.
— Поехали в банк, — заявила Лерка, лишь только я
вошла.
