— Я.., я позвоню, — кашлянув, сказала я и набрала
номер. — Тетя, это !я, — сообщила я радостно, чтобы предупредить
Лерку. Ведь если я хорошо слышала Гришкин разговор с неизвестным, так и он мой
наверняка тоже.
— Анечка, у тебя все в порядке?
Не будь я уверена, что, кроме Лерки и Сашки, трубку в моей
квартире снять некому, ни за что бы не подумала, что это Лерка. Голос ее звучал
непривычно интеллигентно, чувствовалось в нем достоинство, и, кстати, большие
деньги тоже. Не Лерка, а великая княгиня.
— Тетя, я.., я хотела бы познакомить тебя с одним
молодым человеком, то есть я вас уже знакомила, но теперь он хочет на мне
жениться.
— Что ж, тогда, может быть, завтра он к нам заглянет на
чашечку чаю?
Закончив разговор, я с облегчением вздохнула.
Гришка принялся выспрашивать про моих родственников, и я с
удовольствием рассказала ему про маму с ее мужем-голландцем и про тетку с
мужем-французом. Гришка слушал очень внимательно и остался доволен.
— Поедем ко мне, — шепнул он, когда мы покидали
ресторан. Ехать я не собиралась, но, как девушка, по уши влюбленная, должна
была продемонстрировать сомнение. Я начала мяться, водить туда-сюда глазами и
вздыхать.
— Я не могу! — воскликнула отчаянно. — К тому
же тетя.., отвези меня домой.
Гришка решил проявить благоразумие и отвез меня домой. В
кухне горел свет.
— Видишь, тетя не ложится, ждет, когда я вернусь.
— А она надолго приехала? — полюбопытствовал он.
— Я же не могу спросить ее об этом. А сама она ничего
не говорила. К тому же я рада, что она здесь.
С тех пор как мама уехала, я чувствую себя очень одинокой.
— Понимаю, — кивнул Гришка. — Тебе надо выйти
замуж. За меня, разумеется.
— Это еще не все, — понизила я голос. — Ко
мне явился этот тип, шофер Валерии.
— Сашок? — спросил Гришка.
— Да. И сказал, что по завещанию покойной хозяйки
должен служить у меня. Так и сказал. Хотя я думала, что говорить он вовсе не
умеет.
— Умеет, — кивнул Гришка и задумался. —
Наверное, Сашок решил, что Леркина гибель выглядит подозрительно. Он на ней был
просто помешан.
Одно слово — юродивый. А может, и вправду она так
распорядилась, она ведь совершенно чокнутая.
— Я его отправила восвояси, сказав, что у меня работы
для него нет, так он снял квартиру напротив.
Представляешь?
— Конечно. Это вполне в его духе. Вообще-то, может, оно
и к лучшему. Ты будешь под надежной защитой. Мало ли что!
— Что? — испугалась я.
— Ничего, — заволновался Гришка. — Постарайся
не обращать на нею внимания. Я с ним поговорю.
Мы простились, и я отправилась домой, весьма довольная
собой. Теперь Гришка при виде Сашка удивляться не будет.
Лерка встретила меня в дверях.
— Я выхожу за твоего мужа, — сообщила ей я. —
Завтра придет просить мою руку и сердце. Кольцо подарил, наследство от
прабабки, — вытянув руку, чтоб еще раз полюбоваться кольцом, сообщила я.
— Совсем нет совести у человека, — покачала
головой Лерка. — Мое кольцо. Я его в Бангкоке купила за шесть штук. Даже
не заметила, когда спер. Вот стервец.
— А как же прабабка? — спросила я с обидой.
— Не знаю, как прабабка, а мамаша его семечками
торговала. Была у нее страсть к торговле, но не было размаха. Гришка очень
злился, денег ей давал, чтоб его не позорила и возле остановки на коробках не
сидела. Но она упертая была, каждый день как на службу. Пока не померла три
года назад, царство ей небесное. А кольцо носи, хорошее кольцо, я плохих не
покупаю. Завтра чаю попьем, и я вас благословлю. Может быть.., если твой жених
мне понравится.
— Что ты болтаешь? Неужто думаешь, что Гришка тебя не
узнает?
— Ну, в тот же раз не узнал. Опять же занят он будет
лишь тем, как благоприятное впечатление произвести. Сашок, неси мое облачение,
тренироваться будем. А ты про родню рассказывай, чтоб завтра впросак не
попасть.
* * *
Утром я потерла кольцо замшевой тряпочкой и напомнила Лерке
о ее обещании придумать, как добраться до ячейки.
— Сашок над этим работает, — ответила она. —
Твое дело — Гришка. Пора бы ему тебя с дружками познакомить. Слышь,
Сашок, — позвала она, — поболтайся сегодня возле казино, может, с кем
случайно встретишься.
Я заторопилась на работу, но по дороге внезапно передумала и
на светофоре свернула: путь мой лежал на улицу Баумана, где, если верить
паспорту, был прописан Арсений, то есть не Арсений, а Дроздов Павел Семенович.
Двенадцатиэтажка с номером 137 оказалась рядом с остановкой,
подъезд снабжен кодовым замком, но в это время народ спешил на работу и войти в
подъезд проблемы не составило. Дверь мне открыла девочка лет семи.
— Простите, Дроздовы здесь живут?
— Да, — важно кивнула она.
— А кто-нибудь из взрослых есть?
На ее зов появилась женщина лет тридцати. Вообразить ее
женой Арсения было невозможно — располневшая, нечесаная, с красными руками,
точно она полоскала на морозе белье.
— Я по поводу обмена, — сообщила я.
— Какого обмена? — растерялась женщина.
— Вы квартиру меняете на Заречный район?
— Нет. — Теперь она испугалась.
— Дроздов Павел Семенович ваш муж?
— Паша! — взревела женщина, и из ванной
стремительно появился мужчина в трусах и с мыльной пеной на щеках.
На Арсения он походил так же мало, как я на его супругу. Я
разразилась пространной речью, суть которой сводилась к следующему произошло
недоразумение. Минут десять после этого они, перебивая друг друга, задавали
вопросы, причем ребенок принял в этом самое деятельное участие, после чего я смогла
покинуть квартиру, так и не удовлетворив до конца их любопытство. Зато они
вполне удовлетворили мое. Год назад Дроздов потерял паспорт, этим
обстоятельством воспользовался Арсений, каким-то образом сменив в нем
фотографию. Если фальшивые документы для Лерки пустяк, значит, и Арсению ничего
не стоило… Тут я с грустью подумала:
«Он жулик». С грустью, потому что вспомнила его римский
профиль.
