— Подожди.., но ведь ты…
— С балкона свалилась? Это не я. Подруга. Не повезло
ей. Что мне делать, а? Бабка меня опознала, то есть не меня, а подругу, я пока
прячусь, но не могу я всю жизнь прятаться! И тебе надо быть осторожней, вот и
звоню, чтоб предупредить. Эти гады свихнулись, мужиков наших найти не могут и
решили на нас отыграться.
— Кто решил? — вконец испугалась я.
— Эти, из «Олимпии».
При напоминании о проклятом казино я похолодела, потому что
«Олимпия» — это Громов, а у него в настоящий момент черепно-мозговая травма, и
если эти мерзавцы просто так могут выбросить человека с седьмого этажа, то что
же будет со мной?
— Где ты? — спросила я Эсмеральду, уверенная, что
товарищи по несчастью должны держаться вместе. Лерка стояла рядом,
прислушиваясь к разговору.
— Я у мамки, в райцентре, махнула сюда, чтоб своих
успокоить. Бабка-то им сообщила, что я с балкона…
— Но как же все это произошло?
— Ты ко мне приехать можешь прямо сейчас?
У тебя же машина. Это километров пятьдесят от города.
— Приеду, — с готовностью ответила я. —
Говори куда.
Рыжая продиктовала адрес, а я его записала.
— Поедешь? — спросила Лерка, когда я закончила
разговор.
— Поеду, — буркнула я. Честно говоря, не одно
желание услышать рассказ Эсмеральды гнало меня из города, хотелось увеличить
расстояние между мной и Громом.
— Одной тебе ехать нельзя, — потерла нос
Лерка. — Вдруг это ловушка?
У меня опять все внутри похолодело. Они схватили Эсмеральду,
заставили ее позвонить мне, я приеду и… Кто такие «они», я не знала, но перед
глазами почему-то стоял парень из «Мерседеса».
— Я была уверена: все это добром не кончится, —
простонала я.
— Сашок, — позвала Лерка, — поезжай с ней.
И помни, ты за нее отвечаешь головой.
Сашок кивнул с серьезной миной и тут же расплылся в дурацкой
улыбке:
— Аня хорошая.
— Хорошая, хорошая, — кивнула я. — Поехали.
Несмотря на очень поздний час, Верка-Эсмеральда ждала нас на
скамейке возле дома. Дом стоял на окраине маленького городка, утопавшего в
сирени и яблоневых садах. Как раз возле куста сирени и сидела рыжая, лузгая
семечки. Так как мы приехали на «Тойоте», завидев нас, она поначалу
насторожилась и даже предприняла попытку раствориться в темноте. Я открыла окно
и помахала рукой, после чего она успокоилась и пошла мне навстречу.
Сашок выбрался из кабины и успел произвести впечатление,
Эсмеральда попятилась, а я поспешила ее успокоить.
— Это мой друг. Он в милиции работает, — зачем-то
соврала я.
— Я к ментам не пойду, — испугалась рыжая. —
Задолбают вопросами и непременно посадят. К ним только сунься… — Она хмуро
посмотрела на Сашка, точно во всех бедах был виноват он один.
— Хорошо, обойдемся без милиции, — кивнула
я. — Где бы мы могли поговорить?
— А в машине нельзя? В доме мои спят.
Я вновь кивнула, и мы устроились в машине.
Рыжая покосилась на Сашка, но я ее успокоила:
— Не бойся. Он не проболтается, наш человек.
— Да рассказывать-то особо нечего. Подруга ключ от
квартиры попросила. С парнем познакомилась, ничего такой парень, а она замужем,
и он, похоже, женат. Ну, где-то устроиться надо, домой не поведешь, вот она и
попросила: дай ключ. А мне что, жалко? Бабка в деревне, у меня смена до восьми
утра, я в круглосуточном магазине работаю. Короче, отправились. Парень-то ее с
квартиры раньше ушел, а она задержалась, прибраться хотела, да и домой среди
ночи не пойдешь, раз мужу соврала, что меня подменяет и будет работать до утра.
Но очень переживала и раз пять мне звонила, спрашивала, не объявлялся ли ее
Генка. Больно ему надо, он, поди, с вечера глаза залил и не помнит, что женат,
не только в какую смену она работает. — Тут Верка вдруг заревела. Я только
собралась удивиться такой перемене настроения, как вспомнила: ведь ее подруга
погибла, и тоже загрустила. — Последний раз в три звонила. Я только
уснула, народу ни души, и вдруг она, ну я и послала ее сгоряча. Теперь вот душа
болит. — Верка шмыгнула носом и принялась рассказывать дальше:
— Прихожу с работы, а дома полный дурдом.
Соседи уже за бабкой в деревню сгоняли, правда, это
недалеко, всего двадцать километров. Отправили ее на опознание, а в квартире
милиция. Еще впускать меня не хотели, хорошо, бабка вернулась, ох и досталось
же им, ну, потом и мне, конечно.
— Подожди, но почему соседи решили, что это ты из окна
выпала?
— Так ведь Настя рыжая, как я, в один день красились,
одним тюбиком. И под моим балконом лежала, а лицо у нее.., ужас, одним словом.
Да и кто разглядывать-то будет? Рыжая, в юбке короткой, значит, я. Бабка-то,
конечно, меня признала, то есть в морге сказала, что вовсе не я там лежу, а,
надо полагать, подруга моя. Ну, там сразу на работу звонить, и все такое…
— А не могла подруга и в самом деле с балкона упасть?
Может, выпила? Вышла покурить и того…
Рыжая пожала плечами:
— Могла, конечно. Только чует мое сердце, убили ее. Со
мной спутали. Рост один, возраст тоже, и обе рыжие. Я ведь не просто с перепугу
так решила. Ко мне в квартиру залезть пытались. Серьезно.
Помнишь, ты ко мне приезжала? Так вот, я тебя проводила и
вдруг слышу шорох какой-то. Я сначала значения не придала. Вдруг звонок, мамка
здоровьем интересуется, я с ней болтаю, вышла в прихожую, все вроде стихло.
Подошла к двери, а она открыта.
Вот, думаю, растяпа. Заперла дверь, с мамкой попрощалась и
на кухню чай пить. Опять шорох. Что ж такое? Я в прихожую, тут подруга звонит.
Я к двери, а она снова открыта. Ей-богу. Такая жуть на меня напала. Я быстрей
на цепочку да еще на задвижку.
Бабка у меня ужас как воров боится, а я никогда не
пользовалась, а тут ведро еще поставила, на всякий случай, чтоб загремело. Я
так думаю: меня еще в тот раз убить хотели, да не вышло. Я ведь по телефону
болтала и могла сказать, что кто-то в квартиру ломится. Вот убийца и
поостерегся, но за домом наблюдал. Увидел Настю с парнем, принял ее за меня.
Парень ушел, а этот гад поднялся и скинул ее с балкона.
Теперь ее любовника менты замучают, а не вызови он такси, и вовсе бы в убийстве
обвинили.
— Так в милиции решили, что это убийство? —
спросила я.
