— Да.
— И что он делает?
— Собирается пить кофе.
— Ты ему уже сказала?
— У меня не было возможности.
— Очень хорошо. Я сам ему сейчас все скажу.
— Но ты же обещал… — взмолилась я. Хотя Лерка и
говорила что-то о любовном треугольнике, но сейчас, по здравом размышлении, он
был совсем некстати.
— Да, я обещал. И по этой причине он сидит у тебя…
— Не заставляй меня чувствовать себя
преступницей. — Я собралась реветь, и тут Гришка позвал с кухни:
— Аня, с кем ты разговариваешь?
— Умоляю, предоставь все мне, — жарко зашептала я
в трубку и поспешила ее повесить.
Не успели мы выпить кофе, а я наплести Гришке, зачем Димка
звонил мне, как тот и сам явился. Услышав звонок в дверь, я страшно
перепугалась: если это Лерка, вся ее конспирация полетит к чертям. На пороге
стоял Димка, да не один, а в компании. Громов держал в руках две бутылки
коньяка и шампанское, а Марат коробку со свежей клубникой и торт.
Димка сверкал глазами, а эти двое радостно скалили зубы.
— Решили заглянуть к тебе в гости, — сообщил
Громов, нахально внедряясь в мою квартиру.
— Собственно, я…
— Мы уже успели подружиться, а за знакомство так и не
выпили, — веселился Марат, сунув мне в руки обе коробки. Взгляд его
задержался на моих дальцах, и, заметив отсутствие колец, он удовлетворенно
кивнул:
— Предусмотрительно. Такое впечатление, что ты открыта
для новых чувств.
— Почему бы вам не найти другого места, где можно
выпить? — разозлилась я.
— Мы спасаем друга от мук ревности, — шепнул
Марат, наклонясь к моему уху. — Ты бы видела Димку, когда твой первый
суженый увел тебя под ручку.
Как бы чего не вышло, подумали мы и решили напиться.
Заслышав шум в прихожей, явился Гришка.
— А мы к вам в гости, — заорал Громов и полез к
другу обниматься.
Стало ясно: они надолго и выгнать их так просто не удастся.
Я не стала перечить судьбе и принялась сервировать стол.
— А у тебя миленько, — хлопнув по первой, начал
Громов. Мы немного поговорили о моем жилище, потом о моей работе. Я готова была
говорить о чем угодно, лишь бы оба возлюбленных сидели тихо и не вздумали
учинить скандал.
Гришка пребывал в задумчивости, но время от времени
улыбался, поддерживая компанию. Димка больше молчал и взирал на меня с
томлением. Громов с Маратом веселились от души, и я заподозрила их в коварстве.
Что-то эти двое задумали, не зря же сюда притащились.
Коньяк исчез стремительно, Громов кому-то позвонил, и
привезли еще. Я начала нервничать и как-то незаметно выпила бутылку
шампанского, после чего жизнь показалась мне забавной, а люди вокруг милыми.
Но червь сомнения терзал душу, и в момент всеобщего веселья,
когда Громов запел «Черный ворон», а я охотно подхватила, приняла решение: если
они никуда не торопятся, самое разумное опоить их Леркиными таблетками. Будут
спать, как медведи в берлоге, а я почувствую себя в безопасности.
Я пошла мыть тарелки, мужчины кинулись помогать, в
результате мыть посуду пришлось им, а я бросила таблетки в коньяк, решив не
жадничать.
— У меня завтра много дел, — туманно начала я, на
что Громов весело заорал:
— Какие дела, Анечка, у нас сегодня праздник.
Мужчины разлили коньяк, не забыв и про меня.
Я пригубила, желая поддержать компанию, и стала ждать, что
будет дальше. Первым не выдержал Громов. Затих, а когда мы обратили на это
внимание, выяснилось, что он сладко спит, обхватив руками диванную подушку.
— В нашем полку убыло, — заявил Марат и отправился
вслед за другом — в том смысле, что облюбовал диванную подушку напротив. Гришка
заснул прямо в кресле. Димка загадочно улыбался, глядя на меня, и я предложила,
чтоб в голову ему не пришли ненужные фантазии:
— Я постелю тебе в комнате тети.
— Тетя — это хорошо, — ответил он. Я помогла ему
подняться, хотя у самой особой твердости в ногах не было, и сопроводила в
комнату, что занимала Лерка.
Димка потянул меня за руку, но на полдороге она обмякла, и
он сладко всхрапнул, а я с чувством выполненного долга пошла к себе. Стоило
моей голове коснуться подушки, как я уснула. Не знаю, сколько удалось мне
поспать той ночью, разбудил меня страшный грохот. Открыв глаза, я вспомнила,
что у меня гости, и включила бра. Щелчок был, а вот свет не зажегся. Я
добралась до выключателя. Та же история. Окна дома напротив тонули в темноте,
но лампочка над подъездом светилась. «Наверное, пробку выбило», — мудро
рассудила я и хотела снова лечь, но тут вдруг подумала: что, если Лерка
заявилась среди ночи без «облачения», а здесь эти? Постанывая от жалости к себе,
я выбралась в кухню. Спичек не было, что неудивительно, раз я ими не пользуюсь.
В шкафу в ванной лежали свечи, я пошла туда и по дороге
ткнулась лбом в дверь, на глаза навернулись слезы. Я попыталась найти свечи,
потом решила, какой от них прок, если спичек все равно нет, и, чертыхаясь,
вернулась в спальню.
Стоило мне закрыть дверь, как кто-то заключил меня в
объятия, говорю «кто-то», потому что во тьме кромешной я его не видела. Рост
большой, но что мне с того, раз все четверо мужчин, пожелавшие заночевать у
меня, — здоровяки? «Ну ничего, — думала я, предаваясь страстным
поцелуям, — сейчас он заговорит, и все станет ясно». Он зашептал, и голоса
я не узнала. Совершенно ни на чей не похожий голос.
Вот хоть ты тресни.
— Наконец-то мы одни, — сообщил он, вместо того
чтобы как-то дать понять, кто это «мы», то есть он. — Ты меня любишь?
«Димка. Конечно, Димка».
— Люблю, — прошептала я на всякий случай,
чувствуя, что лишаюсь пижамы.
— Я так скучал…
«Гришка, — озарило меня, — точно Гришка. Был в
отъезде, скучал… Чего ж ты, гад, так рано проснулся?»
— Видишь ли… — начала я.
— Я хочу, чтобы все повторилось.
«Что все? Черт, это Димка. Что же делать, караул кричать?»
— Надо заменить пробку, — попробовала я вернуть
его с небес на землю.
— Обязательно.
