— Аня, не волнуй меня и готовься лишиться ребенка.
* * *
Марат в самом деле отправился в Москву, о чем и сообщил,
заехав ко мне на работу, а я отправилась обедать в «Сударушку». Я стояла на
тротуаре и обливалась слезами, картина одна страшнее другой вставали перед моим
мысленным взором. Зазвонил мобильный.
— Ты долго будешь так стоять? — возмутилась
Лерка. — На тебя уже внимание обращают.
Я сделала шаг и зажмурилась, оттого все последующее не
запечатлелось в памяти, кроме скрипа тормозов и воя сирены «Скорой помощи».
Лерка перестаралась, и «Скорая» появилась даже раньше, чем Сашок сбил меня. Но
ведь всегда можно сказать, что спешили на другой вызов. Далее все происходило,
как и обещала Лерка. Меня увезли в больницу.
Первыми об аварии узнали мои сотрудники, Софья Сергеевна
проявила инициативу: среди многочисленных номеров телефонов в моем ежедневнике
нашла мобильный Марата и позвонила ему, едва все не испортив. Он бросился ко
мне. На счастье, дорога была не близкая, оттого в больнице он появился ближе к
десяти вечера. Я уже лежала в гинекологии, где врач, пряча доллары в карман,
покачала головой и заявила, что за такие игры нас накажет бог. Это навело меня
на мысли о покаянии, тут еще Лерка покинула палату, чтобы перехватить в
коридоре Марата и подготовить, а я перепугалась и заревела так горько, точно на
самом деле только что лишилась ребенка. И поклялась, что больше никогда,
никогда…
Я лежала съежившись, в казенной ночной рубашке, испуганная и
совершенно несчастная, так что, когда скрипнула дверь и я, обернувшись, увидела
Марата, потянулась к нему навстречу и даже реветь уже не могла. Он обнял меня и
сказал:
— Все будет хорошо. — И голос его дрогнул, а я с
перепугу так в него вцепилась, что руки заломило. — Я тебя люблю, —
сказал он. — Вот увидишь, все будет хорошо.
* * *
Все и было хорошо. Дней пять. Потом я не видела уже ничего
хорошего в сложившейся ситуации, потому что он надумал на мне жениться. —
— Зачем мне этот ненормальный? — выговаривала я Лерке. — Не о таком
муже я мечтала.
— Мечтать тебе никто не мешает. Он любит тебя, ты его,
так где повод для отказа? Это вызовет подозрения. А если он начнет подозревать,
то есть копать… Слушай, мы уже столько всего натворили, нас утопить мало.
— Тебе легко говорить, а что мне прикажешь делать?
— Жить с любимым долго и счастливо. Знаешь, Аня,
хорошая женщина и хорошая машина меняют мужчину и делают из любого придурка
вполне приличного человека. Тачку он недавно купил, а из тебя жена — чистое
золото. А потом, выбора-то все равно нет.
И я пошла под венец с Маратом, что послужило лишним поводом
для моего недовольства.
— Нет бы просто расписались, — жаловалась я
Лерке. — И добро бы в бога верил, а то ведь так, один выпендреж.
— Ему хочется, чтобы этот день остался в вашей памяти.
И вообще с богом-то надежнее.
Лерка пребывала в отличном расположении духа.
Между делом выяснилось, что белобрысый куда-то исчез.
Интересоваться его судьбой мне и в голову не пришло, но подозреваю, что он стал
тем самым козлом отпущения.
По случаю нашей свадьбы Лерка поспешила воскреснуть.
Оказалось, что она, упав в воду, каким-то чудесным образом смогла удержаться на
поверхности, не приходя в сознание, и ее унесло далеко вниз по течению. При
этом в результате травмы и долгого нахождения в воде она начисто лишилась памяти.
Ее подобрали сердобольные рыбаки и определили в психиатрическую лечебницу, где
она и проводила время вплоть до прошлой субботы, когда ее состояние улучшилось,
а память неожиданно вернулась.
Надо будет узнать у Лерки, кто все это время отлеживался в
психушке и в какую сумму ей это влетело.
В общем, у алтаря брачный венец надо мной держала Лерка.
Сашок с огромным букетом под мышкой лыбился в дверях. Священник проникновенно
говорил что-то о горе и радости, а Лерка зашептала мне на ухо:
— Аня, если уговоришь Марата работать со мной, десять
процентов твои.
— Двадцать, — буркнула я.
— Это грабеж, — ахнула она. — Пятнадцать.
Согласна?
— Да, — ответила я громко. Немного невпопад, зато
с чувством.
