Он остановился.
— В чем дело? — вскричала я.
— Вы не хотите, чтобы я останавливался?
— Нет!
— Так скажите, чего вы хотите.
— Я хочу... кончить. Вот так. Только и всего.
Его загорелая кожа, это лицо... Лежа на спине,
я снова закрыла лицо руками. Не могла смотреть. А потом не смогла не смотреть. По левому соску вдруг заскользило кругами что-то жаркое и влажное. Правую грудь он стиснул рукой. Его рот был теплым. Он присосался ко мне, а свободная рука, отпустив грудь, снова двинулась вниз по моему трепетавшему животу, через лобок и ниже. Теперь он ввел в меня два пальца, сначала осторожно, потом настойчиво. Господи, какое блаженство! Я попыталась поднять колени, чтобы выгнуть спину.
— Лежите спокойно, — прошептал он. — Нравится?
— Нравится, очень нравится, — выдохнула я и забросила руку за голову, чтобы ухватиться за край стола.
Его пальцы замерли. Секунду он стоял надо мной и смотрел.
— Вы прекрасны, — прозвучали его слова.
Потом он наклонился, и я снова ощутила его язык.
Одно жаркое, трепетное мгновение он оставался неподвижным, а его дыхание напитывало меня жизнью. Я невольно подалась навстречу его лицу. Он, ощутив мое вожделение, откликнулся сначала медленными лижущими и сосущими движениями. Затем снова заработали пальцы. Он с нажимом лизал меня, и наши соки смешивались. Вся моя кровь отхлынула к лону. Какое сладостное, безумное ощущение! Во мне всколыхнулась неистовая волна страсти, буря, с которой я не могла совладать. Его руки вновь потянулись к моей груди, тогда как язык продолжал вращаться в безупречном ритме.
— Еще! Еще! — услышала я свой стон.
Это было уже слишком. Я крепко зажмурила глаза. Но восхитительное ощущение продолжало усиливаться, и в итоге я кончила, неистово и яростно, прямо ему в лицо. Когда мои содрогания улеглись, он отстранился и положил мне на живот теплую ладонь.
— Вздохните, — шепнул он.
Мои ноги обессиленно свисали со стола. Никогда ни один мужчина не прикасался ко мне так.
— Все хорошо?
Я кивнула. Говорить не могла — пыталась перевести дух.
— Вы, наверное, хотите попить.
Я снова кивнула, когда появилась бутылка с водой. Я села и стала пить. Он окинул меня взглядом, вполне довольный собой.
— Надо бы душ принять, красавица.
Я сползла со стола.
— Кто у власти? — спросил он.
— Я у власти, — ответила я, улыбнувшись через плечо.
Я поплелась в ванную, приняла горячий душ и только потом, взявшись за полотенце, кое о чем вспомнила и поспешила в гостиную.
— Эй, я ведь даже имени вашего не знаю, — крикнула я, на ходу вытирая мокрые волосы полотенцем.
Но он уже исчез. Вместе с массажным столиком и списком моих фантазий, за которым был послан. Все вокруг осталось как прежде, за исключением мелочи: на приставном столике лежал мой первый золотой брелок. Подойдя, чтобы взять его, я поймала в зеркале на каминной полке свое отражение — раскрасневшаяся, с прилипшими к плечам и шее мокрыми волосами. Подняв брелок, я рассмотрела его в свете свечей. На одной стороне было выгравировано слово «Капитуляция», на другой — римская цифра I.
Я прикрепила его к цепочке на запястье, чувствуя, как во мне, кружа голову, вздымается отвага. Я совершила нечто странное! Со мной произошло нечто удивительное!Мне хотелось кричать: Со мной что-то произошло. Со мной что-то происходит. И я уже никогда не буду прежней.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Первый шаг считается самым трудным. Первая капитуляция, когда впервые говоришь: Да, я согласна с тем, что нуждаюсь в помощи. Одной мне не справиться.Скотт отказался от этого, когда бросил пить. Ему была ненавистна мысль о помощи со стороны, и он противился любым попыткам ее оказать. А я сдалась полностью. Перестала сопротивляться. Я приняла помощь странного женского сообщества.
Я вошла в комнату, залитую светом свечей. На мне было одно полотенце. Я позволила ему соскользнуть на пол и осталась нагой. Я доверилась происходящему, поверила этому мужчине и организации С.Е.К.Р.Е.Т. Но все произошло у меня дома, в моей гостиной, и хотя это было мое тело, я отдала его лишь на время совершенно незнакомому человеку. Через неделю, рассказывая об этом восхищенной Матильде, я поймала себя на том, что говорю о себе как о ком-то другом, хорошо мне известном, но обладавшем качествами, которые я только начинала постигать.
Я сказала Матильде, что чувствовала себя в безопасности, что то, чем мы занимались, было весьма эротично и более чем заманчиво. И еще: я не могла не признать, что ощутила себя влекущей и желанной, а это приводит в экстаз любую женщину.
— Поэтому — да. По-моему, я... преобразилась, — сказала я и уткнула раскрасневшееся лицо в ладони, чтобы унять смешок.
Несколько недель назад мне и поговорить-то было не с кем, кроме Уилла. Теперь я делилась сокровенными тайнами с женщиной, которую уже не могла назвать незнакомкой. На самом деле я была вынуждена признать, что она становилась моим другом.
За воплощением моей первой фантазии потекли обычные трудовые недели. Мне даже пришлось пару раз выйти в вечернюю смену, чтобы Трачина с Уиллом куда-то сходили. В один такой вечер, помахав им рукой, я вдруг осознала, что во мне напрочь отсутствуют ревность и горечь. Ладно, пусть будет крупица ревности, но горечи ни капли. Никакой тоски. Ни тени печали. Я дала себе слово получше относиться к Трачине и разглядеть в ней то, что нашел Уилл. Быть может, мы тоже подружимся и Уилл опять попытается свести меня с кем-нибудь, — конечно, после того, как я завершу Шаги. Задумавшись о двойном свидании, я весело присвистнула в холодильной камере, куда забиралась порой охладиться и где делала вид, будто что-то ищу. Меня услышала Делл.
— Чему так радуешься, девонька? — прошепелявила она беззубым ртом.
— Жизни, Делл. Разве не славная штука?
— Не всегда, нет.
— А по-моему, просто великолепная.
— Что ж, рада за тебя, — буркнула она вслед, когда я отправилась в зал, оставив ее накладывать мороженое для маленькой компании банковских служащих, отмечавших день рождения.
Моя пара, мой любимый ласковый дуэт, так больше и не появилась с тех пор, как Полин обронила свой дневник. Однако теперь воспоминания об их ласках сменились моими собственными. Вновь и вновь перед мысленным взором возникало прекрасное мужское лицо меж моих бедер, его голодный взгляд, исполненный столь откровенного желания. Я думала о его пальцах, всегда оказывавшихся в нужном месте в нужный момент, о том, как его крепкие руки направляли и перекладывали меня, как невесомую пушинку...
— Кэсси, мне что, орать во всю глотку? — Делл щелкнула пальцами у меня перед носом. — Ты витаешь в облаках!
