Она ничего не ответила на его слова и сказала, стараясь не встречаться с ним взглядом:
– Если ты хочешь покататься на Уинни, я подержу ее, а ты заберись на камень и садись к ней на спину. Я скажу Уинни, что тебе хотелось бы на ней прокатиться. Может быть, она согласится.
«Ах да, именно поэтому мы и перестали собирать зерно, – вспомнил Джондалар. – И куда только подевалось прежнее рвение? Мы едва успели пересечь поле, но за это время многое изменилось». Стараясь держаться как ни в чем не бывало, он залез на камень, в котором имелась похожая на сиденье выемка, и Эйла подвела лошадь поближе. Джондалар так же старательно избегал встречаться с ней взглядом.
– Какую команду ты ей подаешь, чтобы заставить ее стронуться с места? – спросил он.
Эйле пришлось подумать, прежде чем ответить.
– Я не подаю никакой команды, она трогается с места, когда мне этого хочется.
– А как она узнает о том, что тебе этого хочется?
– Не знаю… – Она сказала правду, ей ни разу не доводилось задуматься об этом.
Джондалар решил, что это не важно. Если лошадь позволит ему усесться к ней на спину, пусть несет его куда захочет. Он положил руку на загривок лошади, чтобы не соскользнуть с камня, а затем забрался на нее.
Уинни пугливо повела ушами, чувствуя, что это не Эйла. Она привыкла ощущать прикосновение ног и бедер Эйлы, движения ее мышц служили сигналами, побуждавшими ее к тому или иному действию, а на этот раз ощущения оказались иными, и вдобавок сидевший на ней человек весил больше, чем Эйла. Но Эйла стояла рядом, прижавшись к ее шее, да и мужчина был ей знаком. Кобылка растерянно потопталась на месте, но вскоре успокоилась.
– И что мне теперь делать? – спросил Джондалар. Он сидел на низкорослой лошадке, его длинные ноги болтались по бокам. Он никак не мог сообразить, куда ему девать руки.
Эйла потрепала кобылку по шее со свойственной ей уверенностью и обратилась к ней на языке, в который входили и жесты, и краткие восклицания из речи людей Клана, и слова языка Зеландонии.
– Джондалару хочется, чтобы ты покатала его, Уинни. – В голосе ее прозвучали просительные нотки, а рука ее еще теснее прижалась к шее лошади, которая настолько привыкла к общению с женщиной, что восприняла это как команду и стронулась с места. – Если почувствуешь, что можешь упасть, обхвати руками ее шею, – посоветовала Эйла.
Уинни привыкла носить на себе всадника. Она не стала ни прыгать, ни брыкаться, но двигалась несколько неуверенно, поскольку ею никто не управлял. Джондалар подался вперед, чтобы похлопать ее по загривку, стремясь приободрить и лошадку, и самого себя. Это движение оказалось похожим на команду, которую непроизвольно подавала Эйла, желая, чтобы Уинни прибавила шагу. Лошадь резко устремилась вперед, и Джондалар оказался вынужден последовать совету Эйлы. Он обхватил кобылку руками за шею и пригнулся к холке. Уинни истолковала это как команду, призывавшую ее двигаться еще быстрее.
Она помчалась галопом по полю. Джондалар прильнул к ее шее, его длинные волосы развевались по ветру, который подул ему в лицо. Он наконец отважился чуть приоткрыть глаза и увидел, как внизу с пугающей быстротой скользит земля. Он ощутил восторг и некоторый страх. Теперь он понял, почему Эйла затруднялась описать свои ощущения. Похожие чувства овладевали им, когда он стремительно спускался по склону ледяной горы зимой или когда огромный осетр тащил его за собой по реке, но скакать верхом на Уинни было еще увлекательнее. Он заметил, что слева от них скользит неясная фигура. Гнедой жеребенок мчался рядом с матерью, не отставая от нее ни на шаг.
Откуда-то издалека донесся резкий, пронзительный свист. Лошадь неожиданно повернула направо и устремилась обратно.
– Выпрямись! – крикнула Эйла Джондалару, когда они оказались неподалеку от нее. Лошадь сбавила шаг, приближаясь к женщине, и он сел прямо. Уинни перешла на шаг и остановилась возле валуна.
Джондалар слез с лошади. Его била легкая дрожь, но глаза его радостно блестели. Эйла похлопала лошадку по вспотевшим бокам, а когда Уинни трусцой направилась к пляжу у пещеры, не спеша пошла следом за ней.
– Ты заметила, что жеребенок все время скакал рядом с матерью? Ну и удалец!
По тому, как Джондалар произнес это слово, Эйла догадалась, что это слово имеет для него особое значение.
– Кто такой «удалец»? – спросила она.
– Во время Летних Сходов проводятся различные состязания, но самые увлекательные – это гонки, соревнования в беге, – сказал Джондалар. – Их участники называются бегунами, а о тех, кто сильней других стремится к победе и добивается наибольших успехов, говорят: «Вот удалец». Это слово выражает похвалу и одобрение.
– Жеребенок быстро бегает. Он удалец.
Они отправились дальше, храня молчание, которое с каждой минутой становилось все более и более напряженным.
– Почему ты велела мне выпрямиться? – спросил наконец Джондалар в попытке завязать хоть какой-нибудь разговор. – Ты вроде бы говорила, что не подаешь Уинни никаких команд. Но она сбавила скорость, когда я выпрямился.
– Прежде я никогда об этом не задумывалась, но, видя, что вы приближаетесь, вдруг подумала: «Выпрямись». Сначала я не поняла, о чем ты спрашиваешь, но, когда тебе понадобилось остановиться, внезапно сообразила.
– Значит, ты все-таки подаешь лошади какие-то команды, не словами, а движениями. Интересно, можно ли научить и жеребенка понимать команды? – задумчиво проговорил он.
Они подошли к скалистому выступу у реки, обогнули его и увидели, как Уинни катается по земле у самой воды, чтобы освежиться, и пофыркивает от удовольствия. Рядом с ней, задрав кверху ноги, валялся жеребенок. Джондалар заулыбался и остановился, глядя на них, а Эйла, опустив голову, пошла дальше. Джондалар догнал ее, когда она начала подниматься по тропинке.
– Эйла… – Она обернулась, но он замялся, не зная, что сказать. – Я… я… мне хотелось бы сказать тебе спасибо.
Ей так и не удалось до конца понять, что значит это слово. В языке людей Клана аналога не существовало. Члены каждого из небольших кланов постоянно оказывали друг другу помощь, воспринимая это как нечто само собой разумеющееся, ведь иначе никому из них не удалось бы выжить. Никому не приходило в голову благодарить друг друга за содействие, подобный поступок показался бы им столь же немыслимым, как если бы ребенок вдруг вздумал сказать «спасибо» матери за ее заботу или она внезапно потребовала бы от него выражения признательности. Когда человеку оказывали особую услугу или преподносили ему подарок, он знал, что ему придется ответить тем же, и это далеко не всегда вызывало у него радость.
Наиболее близким к слову «спасибо» можно было считать существовавшее в языке Клана выражение благодарности, с которым человек более низкого положения обращался к соплеменнику рангом повыше, как правило женщина к мужчине, если тот оказывал ей из ряда вон выходящую услугу. Эйла решила, что Джондалар пытается поблагодарить ее за то, что смог прокатиться на Уинни.
