Внезапно она вновь чего-то перепугалась и, наполнив чашу Джондалара до краев, протянула ему. Рука ее при этом сильно дрожала.
Он благодарно принял чашу и, сделав небольшой глоток, предложил ее Нории. Она кивнула, и тогда он поднес чашу к ее рту. Для того чтобы взять ее, Нории пришлось коснуться его рук. Едва она поставила чашку на землю, Джондалар взял ее за руки и поцеловал сначала в одну, потом в другую ладонь. Ее глаза округлились от удивления. Джондалар нежно взял ее за плечи и, притянув к себе, поцеловал в шею. Она мгновенно напряглась и замерла, сгорая от нетерпения и холодея от ужаса…
К тому времени, когда Джондалар вышел из палатки, огромный осетр уже был вытащен на берег. Незадолго до этого Тонолан заглянул в шатер и показал ему остроги, однако Джондалар только покачал головой и, обняв Норию, вновь забылся сном. Когда наконец он проснулся, Нории рядом с ним уже не было. Он натянул штаны и направился к берегу. Увидев радостно смеющихся Тонолана, Джерена и нескольких его сородичей, он пожалел о том, что отказался составить им компанию.
– Нет, вы только посмотрите, кто к нам пришел! – радостно заблеял Тонолан. – Сколько нам пришлось уродоваться, чтобы извлечь эту старую Хадуму из воды, а он знай себе на ложе нежится…
Джерен тут же уловил смысл сказанного.
– Хадума! Хадума! – завопил он, покатываясь от смеха и указывая пальцем на огромную рыбину. Он стал обходить ее и остановился перед примитивной акульей головой осетра. Длинные усы говорили о том, что рыбина живет на дне и питается водорослями, – если бы не огромные размеры – ее длина составляла не менее пятнадцати футов, – она была бы совершенно безобидной.
Молодой охотник ухмыльнулся и принялся покачивать бедрами перед носом огромной старой рыбы, словно хотел удостоиться ее касания.
– Хадума! Хадума!!!
Округа огласилась грубым хриплым смехом его сородичей. Джондалар заулыбался. Охотники стали плясать вокруг рыбины, тряся телесами и выкрикивая имя своей прародительницы:
– Хадума! Хадума!
Вскоре танец превратился в настоящую драку – все его участники пытались пробиться к заветному месту возле рыбьей головы. Один из охотников плюхнулся в реку и тут же поспешил затащить туда же своего товарища. Не прошло и минуты, как в реке успели побывать все танцоры – в том числе и Тонолан.
Выбравшись на берег, он первым делом устремился к своему старшему брату.
– Думаешь, тебе удастся уйти отсюда сухим? – сказал он упиравшемуся изо всех сил Джондалару. – Нет, братишка, ничего у тебя не выйдет! Джерен, давай окунем Синий Глазка!
Едва заслышав свое имя, Джерен поспешил к братьям. За ним побежали и все остальные. Совместными усилиями они подтащили Джондалара к берегу. В следующее мгновение все участники этой шутливой свалки оказались в воде, что еще пуще рассмешило их. Мокрые и донельзя довольные, они вышли на берег, и тут один из них заметил, что возле рыбины стоит не кто иной, как сама Хадума. Смех тут же смолк.
– Хадума? – строго спросила старуха.
Охотники испуганно переглянулись и застенчиво потупили глаза. Старуха довольно захихикала и, встав возле рыбьей головы, закрутила своим задом. Ее счастливые отпрыски радостно засмеялись и, подбежав к ней, дружно стали на четвереньки – каждому хотелось, чтобы Хадума прокатилась именно на его спине.
Джондалар вновь улыбнулся, мгновенно поняв, что подобную игру они затевали не впервые. Соплеменники не только почитали свою древнюю прародительницу, они по-настоящему любили ее. А Хадума, соглашаясь участвовать в их забавах, получала от этого явное удовольствие. Старуха огляделась по сторонам и, заметив Джондалара, указала на него пальцем. Мужчины подозвали его к себе и с величайшим почтением и осторожностью посадили старуху ему на спину. Он медленно поднялся на ноги. Хадума показалась ему почти невесомой, однако Джондалар не мог не поразиться ее силе и цепкости.
Он медленно пошел вслед за охотниками, побежавшими вдоль берега, но Хадума тут же ударила его по плечу, требуя, чтобы и он перешел на бег. Джондалар послушно исполнил ее приказание и понесся за ликующими отпрысками Хадумы. Они бегали по берегу, пока совершенно не выбились из сил. Джондалар осторожно опустил старуху на землю. Та нашла свою клюку и, гордо выпрямившись, направилась к стоянке.
– Вот это старуха так старуха! – восторженно воскликнул Джондалар, обращаясь к Тонолану. – Шестнадцать детей, пять поколений потомков – ты только подумай! Нисколько не сомневаюсь, она доживет и до того времени, когда родится шестое поколение…
– Увидит шестой потомка, потом умирай.
Джондалар испуганно обернулся. Он даже не услышал, как к ним подошел Тамен.
– Что значит «умирай»?
– Хадума говори – Нория делай синий глазка, дух Зеландонии, потом Хадума умирай. Говори – долго здесь сиди, пора уходить. Смотреть детка – тогда умирай. Имя детка Джондал – шестой поколение Хадумаи. Хадума счастливый Зеландонии. Говори – хороший мужчина. Делай приятный Первый Радость трудно. Мужчина Зеландонии – хороший мужчина.
Джондаларом владели противоречивые чувства.
– Если она сама хочет умереть, значит, так оно и будет. Но мне грустно даже думать об этом, – сказал он печальным голосом.
– Все Хадумаи будет грустный, – кивнул головой Тамен.
– Скажи, смогу ли я встретиться с Норией? Времени-то прошло совсем ничего… Просто я не знаю ваших обычаев, понимаешь…
– Обычай нету… Хадума говори – да. Твоя скоро уходи?
– Если этот осетр устроит Джерена, то да. Нам нужно спешить. Но скажи, откуда ты это знаешь?
– Мне говори Хадума.
* * *
Вечером на стоянке начался настоящий пир, благо осетрины хватало на всех. Днем все члены племени занимались разделкой и нарезкой огромной рыбьей туши. Предназначенная для вяления осетрина резалась узкими полосками. Тогда же Джондалар увидел и Норию – она и несколько сопровождавших ее женщин направлялись к неведомой ему стоянке, находившейся выше по течению реки. Ее привели к нему только с наступлением темноты. Они отправились к реке. Джондалар заметил, что за ними неотступно следуют две женщины, и печально вздохнул. Они уже и так нарушили существующее правило, запрещавшее видеться участникам Ритуала в течение нескольких дней, оставить же их наедине сородичи Нории не решились.
Они молча стояли под деревом. Нория печально понурила голову. Джондалар убрал упавшую на ее лицо прядку волос и, взяв Норию за подбородок, повернул к себе ее лицо. В ее глазах стояли слезы. Он отер их костяшками пальцев и поднес ставшую влажной руку к своим губам.
– О, Джондалар… – прошептала она, припав к нему. Он обнял Норию и дважды поцеловал ее в губы – первый раз нежно, второй – страстно.
– Нория… Женщина… Красавица…
– Джондалар делай Нория женщина, – пробормотала она. – Делай Нория… Делай…
