Он перестал держаться за борт и попытался достать нож. Но когда он вытащил каменное орудие с костяной ручкой из чехла, осетр, чуя приближение смерти, попытался избавиться от причинявшего ему острую боль гарпуна. Он резко заметался из стороны в сторону, и всякий раз, когда он устремлялся ко дну, суденышко зачерпывало носом воду. Джондалар подумал: если деревянный челнок перевернется, он удержится на плаву, но непременно затонет, если наполнится водой. Он попытался перерезать веревку, а челнок все раскачивался, время от времени зачерпывая носом воду, рывками разворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Джондалар не заметил плывшего навстречу сильно разбухшего, глубоко погруженного в воду бревна, и, когда челнок столкнулся с ним, нож вылетел из руки Джондалара.
Он растерялся от неожиданности, но вскоре пришел в себя и попытался немного выбрать веревку, чтобы челнок не накренялся так сильно. В последней отчаянной попытке избавиться от гарпуна осетр рванулся к берегу, и ему это наконец удалось, но слишком поздно. Рваная рана на боку оказалась слишком велика, и ему не суждено было выжить. Огромная морская рыбина устремилась ко дну, затем поднялась на поверхность и всплыла брюхом кверху, и теперь лишь редкие конвульсивные подергивания напоминали о том, как яростно еще совсем недавно боролся за жизнь этот гигантский обитатель вод.
Длинное извилистое русло реки изобиловало излучинами, и в том месте, где осетра настигла смерть, находилась одна из них. Поток воды струился, огибая поворот и образуя множество завихрений. Сделав последний рывок, осетр оказался в заводи неподалеку от берега. Веревка уже не была натянута, и челнок перестал двигаться, он лишь покачивался в стоячей воде, ударяясь то о бревно, то о рыбину, хотя их в любой момент снова могло подхватить течением.
Теперь Джондалар понял, что совсем напрасно пытался обрезать веревку. Если бы челнок понесло течением вниз по реке, он не смог бы управлять им, так как остался без весла. До берега было недалеко. Вдоль излучины тянулся узкий каменистый пляж, дальше берег опять становился крутым, и корни росших на самом его краю деревьев висели в воздухе, как будто пытаясь найти в нем опору. Возможно, там ему удастся отыскать ветку, которая заменит весло. Он сделал глубокий вдох, готовясь погрузиться в холодную воду, и прыгнул.
Река в этом месте оказалась глубже, чем он ожидал: его накрыло с головой. В результате толчка челнок сдвинулся с места, и его подхватило течением, а рыбина закачалась на волнах, но уже ближе к берегу. Джондалар поплыл было следом за челноком, надеясь ухватиться за веревку, но ему не удалось нагнать легкое суденышко, стремительно скользившее по поверхности воды.
От ледяной воды у него начало неметь тело. Он повернул к берегу. Осетр покачивался на мелководье. Джондалар ухватился за челюсти разинутого рта и поволок рыбину за собой: было бы обидно лишиться и челнока, и добычи. Осетр оказался очень тяжелым, и, вытащив его на каменистый пляж, Джондалар понадеялся на то, что он никуда не денется, и оставил его там. «Искать весло уже не нужно, – подумал он, – ведь лодки у меня теперь нет, но, может быть, мне удастся найти хворосту и развести костер». Он весь вымок и продрог.
Он полез было за ножом, но обнаружил, что чехол пуст. Он совсем позабыл о том, что потерял его, а другого у него не было. Раньше он держал запасное лезвие в подвешенном к поясу мешочке, но тогда он ходил в одежде Зеландонии, а сменив ее на одежду племени Рамудои, перестал брать мешочек с собой. «Возможно, я сумею развести костер, используя палочки для добывания огня, – подумал он. – Но без ножа ты не сможешь нарезать веток, Джондалар, – возразил он сам себе, – не сможешь наскрести сухой древесной трухи, которая нужна для растопки. – Он передернул плечами. – По крайней мере попробую насобирать хворосту».
Он огляделся по сторонам. Из кустов донесся шорох. Землю покрывал настил из мха и влажной гнилой листвы. Нигде ни одного сухого сучка. Джондалар подумал, что можно наломать сухих веток, вспомнив о том, как их много на нижней части ствола хвойных деревьев. Но здешние леса отличались от тех, что росли в его родных местах. Расположенные на севере ледники не оказывали столь сильного влияния на климат этого района, и он был более мягким. Конечно, погода здесь бывала прохладной и даже холодной, но сохранялась высокая влажность. Поэтому здесь росли леса, характерные для местности с умеренным, а не арктическим климатом, и деревья, из которых Рамудои делали лодки, отличались твердостью древесины.
В лесу, где он оказался, росли дубы и буки, порой встречались грабы и ивы, деревья с толстыми стволами, покрытыми коричневой корой, и с более стройными гладкими стволами сероватого цвета, но сухих веток он не обнаружил. Наступила весна, и даже самые крохотные прутики наполнились живицей и покрылись почками. Джондалар видел, каких трудов стоит срубить дерево с твердой древесиной, даже если под рукой имеется хороший каменный топор. Он снова передернул плечами, стуча зубами от холода. Он принялся растирать руки, похлопал себя по плечам, попрыгал на месте, пытаясь согреться. Из кустов снова донесся шорох. Джондалар решил, что спугнул какого-нибудь небольшого зверя.
Он задумался над тем, насколько плачевно его нынешнее положение. Вероятно, вскоре его хватятся и станут искать. Тонолан наверняка заметит, что он пропал. А впрочем, с тех пор как сам он стал проводить много времени среди людей племени Рамудои, пути их пересекались все реже и реже, ведь жизнь Тонолана была тесно связана с племенем Шамудои. Джондалар понял, что не знает, чем занят сегодня Тонолан. Возможно, он отправился охотиться на серну.
«Ну, значит, на поиски отправится Карлоно. Ведь он видел, как я поплыл в челноке вверх по течению». Но тут Джондалар осознал крайне неприятное для себя обстоятельство. Ведь челнок уплыл от него! «Обнаружив пустую лодку, все решат, что я утонул, – подумал он. – А если так, никто не станет меня искать». Он забегал по кругу, размахивая руками и подпрыгивая, но согреться никак не удавалось, и его начала одолевать усталость. От холода мысли путались в голове, он почувствовал, что больше не может ни бегать, ни прыгать.
Вконец запыхавшись, он опустился на землю и свернулся клубком, по-прежнему пытаясь согреться, но дрожь все не унималась. И снова послышался шорох, на этот раз уже ближе, но Джондалар даже не попытался выяснить, кто бродит рядом с ним. Внезапно в поле его зрения оказались ноги, босые грязные ноги человека.
Он резко выпрямился, испытывая глубочайшее изумление, и почувствовал, что дрожь почти прошла. Перед ним на расстоянии вытянутой руки стоял ребенок. Низкий лоб, глубокие глазные впадины, большие темно-карие глаза. «Плоскоголовый! – подумал Джондалар. – Один из плоскоголовых. Совсем еще юнец».
Эта встреча совершенно ошеломила Джондалара. Он подумал, что животное, догадавшись, что его заметили, тут же скроется в кустах, но плоскоголовый продолжал стоять на месте. Некоторое время они пристально смотрели друг на друга, а затем плоскоголовый, как показалось Джондалару, поманил его за собой. Джондалар решил, что ему померещилось, но плоскоголовый опять взмахнул рукой и отступил на шаг назад.
«Что ему нужно? Он хочет, чтобы я пошел за ним?» Плоскоголовый снова поманил его за собой, и Джондалар сделал шаг вперед, с уверенностью полагая, что теперь животное убежит. Но плоскоголовый лишь слегка попятился, снова взмахнув рукой, и Джондалар пошел за ним, сначала медленно, а потом быстрее. Ему до сих пор не удалось согреться, но в нем проснулось любопытство.
