Даже для того, чтобы сделать предложение женщине такого высокого статуса, надо было обладать определенной отвагой и дерзостью. Брачный Выкуп считался у Мамутои основной статьей дохода, а невесты в определенном смысле были драгоценным обменным товаром. Положение мужчины в племени, во-первых, зависело от того, какой статус передала ему мать, а во-вторых — от статуса женщины или женщин, которые согласились создать с ним очаг, оценив его собственный статус, охотничьи заслуги или мастерство, определенные дарования или мужские достоинства. Найти женщину с высоким статусом, которая согласилась бы пройти Брачный ритуал, было все равно что найти сокровище, и Фребек явно не собирался отказываться от него.
«Но почему она приняла его предложение? — продолжал размышлять Мамут. — Несомненно, ее благосклонности добивались многие мужчины; а Фребек только усложнял ей жизнь. Он мало что мог предложить ей, и недовольство Крози можно понять, ведь стоянка Фрали отказалась принять их семью, впрочем, как и стоянка самого Фребека. Они обошли множество других стойбищ Мамутои, но везде получали отказ, несмотря на то что Фрали уже ждала ребенка и это обстоятельство значительно повышало ее статус. Крози была в полнейшей панике из-за неопределенности их будущего и всякий раз, отчаянно ругая Фребека, только усугубляла положение, поскольку после такой ругани отношение к их семейству становилось еще менее доброжелательным».
Фребек был благодарен обитателям Львиной стоянки, согласившимся принять их семью, но он пришел к ним только тогда, когда получил отказ почти на всех остальных стоянках. Безусловно, Львиное стойбище имело высокий статус, однако, по мнению Фребека, среди его членов были очень странные личности. Талут обладал способностью воспринимать необычное, ценил своеобразие человеческой натуры, хотя другим оно могло казаться чуждым и странным. От матери к нему перешел высокий статус, и поэтому, принимая людей, он стремился найти в них нечто большее, чем высокое наследственное положение, и нашел это в необычных проявлениях человеческой натуры. Ему нравились люди, наделенные исключительными качествами, и он старался привлечь их к себе. Сам Талут выделялся огромными размерами не только среди Мамутои, но и среди соседних племен. Тули также была самой сильной и высокой среди женщин. Мамут считался старейшим среди Мамутои. Уимез был лучшим мастером обработки кремня. Ранек — лучшим резчиком по кости, а кроме того, выделялся необычайным цветом кожи и внешностью. И Ридаг был единственным ребенком плоскоголовых, живущим среди Мамутои. Талут с радостью принял бы Эйлу, которая, помимо необычной власти над лошадьми, обладала множеством дарований, и не имел ничего против приема Джондалара, пришедшего из таких дальних краев.
Фребек не был необычным, тем более что единственной его особенностью мог считаться только низкий статус. Ему хотелось добиться определенного положения в племени самым обычным путем. К тому же он был настоящим Мамутои, то есть выше по положению, чем люди из иных племен, лучше, чем инородцы. Ранек с его черной кожей — и кусающимся остроумием — не был полноправным Мамутои. Он и родился-то неизвестно где, а Фребек родился среди Мамутои и, уж естественно, был лучше, чем эти бессловесные животные, эти мерзкие плоскоголовые. Мальчишка, которого так любит Неззи, вообще не имеет никакого статуса, поскольку он рожден от самки плоскоголовых.
И Эйла, пришедшая сюда со своими лошадьми, и этот высокий чужеземец уже оценили блестящий ум этого темнокожего резчика, который, несмотря на свою более чем странную внешность, а может быть, именно благодаря ей, привлекал внимание всех женщин. Эйла даже не смотрела в сторону Фребека, точно заранее знала, что он не достоин ее внимания. Пусть она красива, одарена и сведуща в целительной магии, но все равно Фребек лучше ее, поскольку она не Мамутои. А самое ужасное то, что она жила у этих плоскоголовых. Почему же Талут хочет удочерить ее?
Фребек понимал, что стал виновником этой неприятной сцены, вызвавшей взрыв негодования. Ему удалось доказать собственную значимость, поскольку после его выступления обитатели стоянки задумались о том, стоит ли принимать Эйлу в племя Мамутои, но одновременно он ужасно разозлил могучего вождя. Фребек впервые видел Талута в таком гневе и немного испугался этого здоровенного бородача, обладавшего медвежьей хваткой. Талут мог с легкостью поднять его и разорвать пополам. По меньшей мере Талут мог просто выгнать его, и неизвестно, захочет ли уйти с ним Фрали, то есть он может потерять эту женщину, подарившую ему столь высокий статус.
Однако Талут все-таки сдерживал свой гнев. Фребеку было непривычно, что к его аргументам отнеслись с уважением, а не назвали их бессмысленным вздором.
— Возможно, в твоих словах есть доля истины, — холодно сказал Талут, — но это не столь важно. Я все-таки считаю, что Эйла обладает многими необычными способностями, которые могут принести нам пользу. Ты не согласен с этим и считаешь, что она не может предложить нам ничего ценного. Но в сущности, наши оценки чисто субъективны, и ценность любого дара при желании может быть оспорена.
— Талут, — сказал Джондалар, — извини, что я прерываю тебя, пока ты держишь Говорящий Жезл, но мне кажется, я знаю такой дар, который никто не сможет оспорить.
— Правда?
— Да, по-моему, знаю. Мы можем поговорить с тобой наедине?
— Тули, ты возьмешь жезл? — сказал Талут, обращаясь к сестре, и вышел вместе с Джондаларом в помещение Львиного очага. Их уход сопровождался тихим заинтересованным гулом голосов.
Подойдя к Эйле, Джондалар перемолвился с ней парой слов. Она согласно кивнула и, сняв Ридага с колен, быстро направилась в очаг Мамонта.
— Талут, не можем ли мы погасить все костры? — спросил Джондалар.
Талут недоуменно нахмурился:
— Все костры? Сейчас слишком холодно и ветрено. Дом быстро выстудится.
— Я понимаю, но поверь мне, дело стоит того. Все будет в порядке. Сейчас Эйла покажет нечто такое, что произведет наилучшее впечатление в полной темноте. Мы не успеем замерзнуть.
Эйла вернулась, принеся с собой несколько камней. Талут озадаченно поглядывал то на нее, то на Джондалара. Наконец он кивнул в знак согласия. Огонь всегда можно зажечь снова, даже если это потребует определенных затрат времени и сил. Все втроем они вернулись в помещение кухонного очага, и Талут, отозвав Тули в сторонку, что-то тихо сказал ей. Они еще немного посовещались вместе с Мамутом, а затем Тули подозвала Барзека и дала ему поручение. Взяв в компанию Друвеца и Дануга, Барзек направился к выходу. Они надели парки, взяли корзины и вышли из дома.
Мамутои возбужденно галдели. Должно было произойти нечто необычное, и всю стоянку охватило то нетерпеливое ожидание, которое бывает перед праздником или священным ритуалом. Никто не ожидал сегодня никаких тайных совещаний и загадочных демонстраций.
Вскоре Барзек и подростки вернулись, притащив корзины с жидкой грязью. Пройдя в дальний конец дома к очагу Зубра, они начали последовательно тушить небольшие костерки, горевшие в каждом очаге, разгребая угли и заливая отдельные языки пламени жидкой грязью. Осознав, что происходит, Мамутои забеспокоились.
