— А где Шамуд? Где твоя мать?
— Шамуд умер прошлой зимой.
— Извини.
— А моя мать ушла. К Толи пришел человек из племени Мамутои. Ему понравилась моя мать, и он захотел стать ее другом. Она всех удивила, когда бросила все и ушла жить в племя Мамутои. Она звала меня с собой, но Доландо и Рошарио умоляли меня остаться. Ведь я Шарамудои, а не Мамутои. — Он посмотрел на Эйлу и покраснел. — Нет, я ничего не имею против Мамутои, — поспешно добавил он.
— Конечно, нет. — Джондалар нахмурился. — К тому же я все еще Джондалар из Зеландонии. Как давно упала Рошарио?
— В летнее новолуние.
Эйла вопросительно взглянула на Джондалара.
— В последнее новолуние, — перевел он. — Ты думаешь, что уже поздно?
— Не знаю, пока не увижу ее.
— Эйла — целительница, Дарво. И очень хорошая. Она может помочь, — сказал Джондалар.
— Я подумал, а не колдунья ли она? Все эти животные… — Дарвало помолчал и, посмотрев на лошадей и Волка, добавил: — Она должна быть хорошим целителем. Я пойду с вами, чтобы никто не испугался животных.
— Ты понесешь ягоды? А я попридержу Волка и Уинни. Иногда они тоже боятся людей.
Глава 15
Дарвало вел их по тропе, спускавшейся по склону холма. Внизу они свернули на тропинку, проложенную по каменистому дну высохшего русла. Степные лошади уверенно шли по камням, поскольку такой же подъем вел к пещере Эйлы. Все же Эйла беспокоилась, что лошади могут споткнуться и пораниться, но вскоре они ступили на другую тропу, утоптанную и широкую. Она привела их к каменной осыпи, в которой Эйла уловила нечто знакомое. В детстве ей нередко встречались такие осыпи у скал. Она разглядела там растение с сочными листьями и белыми, похожими на рога цветами. Из-за шипов на плодах люди из Дома Мамонта называли это неприятно пахнущее растение колючими яблоками. Это был дурман. И Креб и Иза применяли его, но по-разному.
Джондалару это место было знакомо, он собирал здесь камни, чтобы обозначать тропы и обкладывать кострища. Он удовлетворенно отметил, что они приближаются к селению. Впереди в просвете деревьев виднелось небо. Джондалар знал, что они уже близко к обрыву.
— Эйла, надо бы снять поклажу с лошадей и отвязать шесты. Тропа вокруг гребня скалы узкая. Потом мы вернемся и заберем остальное.
Когда все было снято, Эйла подошла к краю скалы и посмотрела вниз, но тут же отступила назад, чувствуя приступ головокружения. Она крепко ухватилась за скалу, но, преодолев себя, вновь огляделась вокруг.
Далеко внизу виднелась река Великой Матери, вдоль которой они шли. Эйле никогда не приходилось смотреть на нее с такой высоты. Притоки, сливаясь воедино, устремились в ущелье между скалами, и затем на выходе река достигала такой же мощи, как в дельте. Под скалой находилось какое-то деревянное сооружение. Прямо напротив высились горы.
Дарвало терпеливо ждал, пока Эйла освоится со столь сложной местностью. Он жил здесь всю жизнь и воспринимал эту панораму как нечто само собой разумеющееся, однако при виде ошеломленных пришельцев он испытывал даже гордость. Когда женщина повернулась к нему, он улыбнулся, затем повел ее вокруг гребня скалы. Тропу расширили, и по ней можно было идти и вдвоем, если тесно прижаться друг к другу. Это позволяло тащить за собой груз или убитое животное. Здесь могла пройти и лошадь.
Когда Джондалар подошел к обрыву, он ощутил знакомую боль внутри от вида внизу, боль, которая никогда полностью не проходила, пока он жил здесь. Он мог контролировать ее, восхищаясь и открывающейся картиной, и огромной работой, благодаря которой с помощью каменных топоров были убраны все крупные глыбы. Это был самый удобный проход к жилищу, и все же чувство боли оставалось.
Придерживая Волка, Эйла следовала за юношей вокруг отвесной стены. Уинни двигалась за ними. Возле края тропы появилась трава, затем кусты и деревья. Далее виднелось несколько деревянных строений. Удобное для жизни селение Шарамудои сверху было защищено нависшей огромной каменной плитой. Джондалар знал, что в случае опасности существовал другой выход: можно было залезть на эту отвесную скалу. С гор стекал прозрачный ручей, спускавшийся водопадом в нижнее озеро.
Увидев появившихся из-за скалы волка и лошадь, люди побросали работу, но Джондалар уже был рядом. Они растерянно смотрели на него, хотя, несомненно, узнали.
— Хола! — приветствовал он их.
Увидев Доландо, Джондалар отдал повод Эйле и, обняв Дарвало, пошел к вождю Пещеры.
— Доландо! Это я — Джондалар!
— Джондалар! Ты? — Доландо был все еще в замешательстве. — Откуда ты?
— С востока. Я провел зиму в племени Мамутои.
— А это кто?
Джондалар знал, что необходимо соблюсти ритуал знакомства, иначе человек будет весьма оскорблен.
— Это Эйла из племени Мамутои. Животные с нами. Они подчиняются нам и никому не причинят зла.
— И волк тоже?
— Я уже дотрагивался до волка и гладил его по шерсти, — сказал Дарвало. — Он даже не пытался обидеть меня.
Доландо взглянул на парня:
— Ты притрагивался к нему?
— Да. Она говорит, что это неопасно, надо только познакомиться с ними.
— Это правда, Доландо. Я не пришел бы сюда с тем, кто мог бы причинить вам беспокойство. Иди и познакомься с Эйлой и животными.
Несколько человек последовали за ними. Уинни подошла к Эйле. Та в одной руке держала повод Удальца, а другой придерживала Волка. Огромный северный зверь принял защитную стойку, но угрозы от него не исходило.
— Как ей удается заставить лошадей не бояться волка?
— Они знают, что им нечего бояться его. Они помнят его еще маленьким.
— А почему они не убегают от нас? — спросил вождь, когда они подошли ближе.
— Их всегда окружали люди. Я присутствовал при рождении жеребенка. У меня была серьезная рана, и Эйла спасла мою жизнь.
Доландо остановился и тяжело посмотрел на мужчину.
— Она колдунья?
— Она принадлежит к Дому Мамонта.
Невысокая пухлая молодая женщина вступила в разговор:
— Если она — Мамут, то где ее татуировка?
— Мы уехали прежде, чем она кончила учиться, Толи. — Улыбнувшись, Джондалар посмотрел на женщину из племени Мамутои: она совсем не изменилась, осталась такой же прямой и откровенной.
Доландо закрыл глаза и покачал головой.
— Плохие дела. — Во взгляде его было отчаяние. — Рошарио упала и поранилась.
— Дарво говорил об этом. Он сказал, что ваш Мамут умер.
— Да, прошлой зимой. Хочется, чтобы эта женщина оказалась настоящей целительницей. Мы сообщили в соседнюю Пещеру, но их целитель куда-то отлучился. А теперь, наверное, слишком поздно.
