Юноша отдал раздражающий кусок волчьего меха Эйле, и когда она отдала его Волку, он тут же набросился на него и начал терзать когтями и зубами, стремясь разорвать на части. Это было бы даже забавно, если бы наблюдавшие за ним люди не знали, как тяжело он сам был ранен и что его подругу загрызли до смерти. Они сочувствовали Волку, приписывая ему чувства, которые сами могли бы испытывать в подобной ситуации.
— Хорошо, что я еще не успел пришить его, — сказал Палидар.
Он и Эйла сговорились сходить позже в то место, где он обнаружил волчьи трупы, сейчас у них обоих были другие дела. Немного поразмыслив, зачем она обратилась к нему с такой просьбой, Эйла поняла, что хочет лишь узнать, как далеко пришлось ползти израненному Волку, и с улыбкой вспомнила, что о любви волка к женщине уже придумывают песни и истории.
Она побывала на стоянке Сказителей и Музыкантов. Их шатры были живописными, красочными, даже одежда их выделялась более яркими оттенками. Все они жили в разных местах, у них не было постоянного жилья под каменным сводом определенной пещеры, только дорожные палатки и шатры. Они вечно странствовали, останавливаясь на время то в одной, то в другой Пещере, но, очевидно, все они знали друг друга и чувствовали своеобразную родственную связь, основанную на общности интересов. Казалось, они шли по жизни, играя, как дети. На протяжении всего года они гостили в разных Пещерах, а во время Летнего Схода вообще редко ночевали на своей стоянке. Они уже устроили большое представление на поляне в честь Брачного ритуала перед зрителями, сидевшими на склонах холма.
Эйла знала, что сказители уже рассказывали истории о животных Девятой Пещеры. В них упоминалось о пользе послушных животных, о том, как лошади перевозят тяжелые грузы, а Волк помогает женщине охотиться на тетеревов. Уже появилась новая история о том, как Волк помог найти белую пещеру, и сказители склонны были придавать своим историям некий сверхъестественный или магический смысл. В их историях Волк помогал людям охотиться не потому, что его научили, но потому что обладал особым даром понимания, что в общем-то было правдой, хотя причины совместной охоты указывались неверно. История о волке, полюбившем женщину, уже превратилась в сказку о том, что один мужчина, посетивший мир Духов, стал волком, а вернувшись в земной мир, забыл, как превратиться обратно в человека.
Истории о животных уже обросли множеством затейливых подробностей, проходя традиционный путь к сферам легенд и преданий племени Зеландонии. Порой в придуманных сказителями историях животные охраняли людей, а порой персонажи в итоге менялись местами, и уже люди начинали охранять или почитать священными каких-то животных. Иногда дух легендарных животных помогал людям. Вероятно, такие легенды все-таки донесут до следующих поколений новую мысль о том, что с животными можно подружиться.
— Не волнуйся, Волк отлично проведет время с Фоларой, — сказал Джондалар. — Он уже хорошо ведет себя с гостями, да и гости стали осмотрительно предупреждать, что собираются навестить нас. Он не станет понапрасну бросаться на людей, ведь мы знаем, почему он так рычал на Палидара. Тяжелое испытание наложило на него свой отпечаток, но, в сущности, он остался все тем же Волком, которого ты полюбила и начала воспитывать еще крошечным щенком. Однако я не думаю, что нам надо брать его на это собрание. Ты же понимаешь, что споры могут быть очень бурными. Волк не любит, когда люди кричат или устраивают скандалы, особенно если ты находишься среди них, и он думает, что тебе угрожает опасность.
— А кто там будет? — спросила Эйла.
— В основном вожди и жрецы, да те люди, которые выступили против Экозара, — сказал Джондалар.
— То есть Брукевал, Ларамар и Марона, — сказала Эйла. — Все они настроены враждебно.
— Бери выше, — заметил Джондалар, — к ним еще примкнули Зеландони Пятой Пещеры и Мадроман, его ученик, которого уж точно не назовешь моим лучшим другом. И Денанна из Двадцать Девятой Пещеры, хотя мне не понятны причины ее возражений.
— По-моему, ей не нравится то, что животные живут вместе с людьми. Вспомни, как мы зашли к ним по пути сюда, и она не захотела, чтобы наши животные поднялись к их жилищам, — сказала Эйла. — Правда, я-то как раз была только рада, что мы разбили лагерь на лугу.
Когда они подошли к шатру жрецов, входной занавес приветливо открылся перед ними, пропуская их внутрь. Эйла удивленно подумала, что в этом доме как будто всегда знают о ее подходе, даже если она случайно решила заглянуть туда.
— Ты уже познакомилась с новым членом Девятой Пещеры? — спросила Зеландони. Она обращалась к миловидной, дружелюбно улыбающейся женщине, в которой Эйла почувствовала скрытую внутреннюю силу.
— Ее представили всем нам, конечно, во время Брачного ритуала, но мне пока не выпадала возможность познакомиться с ней лично, — ответила женщина.
— Тогда я вас познакомлю. Это Эйла из Девятой Пещеры Зеландонии, жена Джондалара, сына Мартоны, бывшего вождя Девятой Пещеры, ранее известная как Эйла из племени Мамутои, член Львиного стойбища, дочь очага Мамонта, избранная Духом Пещерного Льва, охраняемая Пещерным Медведем, — сказала Зеландони, делая церемонное представление. — Эйла, познакомься с Зеландони Двадцать Девятой Пещеры.
Обменявшись с женщиной ритуальным рукопожатием, она удивилась краткости ее имени. Однако оно включало все необходимое. Ведь, став Зеландони, она отказалась от всех личных связей и стала символическим воплощением всей Двадцать Девятой Пещеры Зеландонии, хотя если бы она пожелала, то представление могло быть дополнено всеми ее бывшими личными связями и именами. Но в большинстве случаев это казалось излишним, поскольку она уже стала другим человеком.
Эйла подумала о своих недавно приобретенных связях и поименованиях. Ей понравилось, как представила ее Зеландони, Она стала Эйлой из Зеландонии и женой Джондалара — и это было главным, — но осталась также Эйлой из Мамутои, не потеряла связи с теми, кто очень много значил для нее. И также она осталась "избранной Духом Пещерного Льва, охраняемой Пещерным Медведем". Ее порадовало, что сохранилась ее связь с тотемом и с Кланом.
Впервые столкнувшись с такими долгими перечислениями поименований и родственных связей во время ритуальных представлений Зеландонии, Эйла с удивлением размышляла, зачем они устраивают эти пространные, почти бесконечные представления, полные незнакомых ей названий, имен и родственных связей. Почему бы не упростить этот ритуал, называя просто имена людей, как их называют в обычной жизни, — Джондалар, Мартона, Пролева. Однако сейчас она с радостью услышала, что упомянули все ее привычные связи, и уже не сомневалась в важном значении ритуальных приветствий Зеландонии. Не так уж давно она считала себя Эйлой из Неведомого племени, жившей только в обществе лошади и льва. А сейчас она уже связана со многими людьми, у нее есть муж, и она ждет ребенка.
У нее мелькнула еще одна мысль, вернувшая ее внимание к собравшимся здесь людям. Ей хотелось бы, чтобы к ее родственным связям добавили слова "Мать Дарка из Клана Пещерного Медведя", но, учитывая причину этого собрания и вспомнив протесты на празднике их бракосочетания, вызванные происхождением Экозара, она усомнилась, что сможет когда-либо рассказать Зеландонии о своем сыне, Дарке.
