С видимым усилием он поднял со стола одно из писем и протянул его мне.
Я поставила поднос с овсяными лепешками на стол и быстро пробежала глазами содержание письма. Оно было от Джареда. Я сразу же узнала его почерк.
«Дорогой кузен, — читала я про себя, — так приятно… не могу передать словами свое восхищение… ваша отвага и мужество… несомненно, будут иметь успех… я буду молиться за вас».
Я недоуменно взглянула на Джейми:
— О чем это он пишет? Что ты сделал, Джейми?
За эти несколько мгновений лицо Джейми осунулось, и он почти простонал, вытаскивая другой лист бумаги, на котором был напечатан дешевого вида рекламный листок.
— Дело совсем не в том, что я что-то сделал, Саксоночка, — сказал он.
Я вновь взглянула на широкий лист. Его венчал фамильный герб Стюартов. Помещенный под ним текст был изложен сухим канцелярским языком.
Он гласил, что по воле всемогущего бога король Джеймс Восьмой шотландский и Третий английский и ирландский объявляет о своих правах на трон всех трех королевств и надеется на поддержку вождей шотландских кланов, лордов-якобитов и всех прочих лиц, преданных его величеству королю Джеймсу. Далее предлагалось этим преданным людям подписать изложенное выше Соглашение о сотрудничестве.
Мои руки похолодели, и меня охватил такой ужас, что я просто чудом не потеряла сознание. Перед глазами у меня поплыли черные круги, кровь бешено стучала в висках.
Внизу стояли подписи вождей шотландских кланов, готовых пожертвовать своей жизнью и репутацией ради Карла Стюарта: Кланранальд, Гленгэрри, Стюарт Аппинский, Александр Макдоналд, Эйнес Макдоналд.
А завершал список Джеймс Александр Малколм Макензи Фрэзер, Брох Туарах.
— Иисус твою… траханый Христос, — прошептала я, хотя мне хотелось выразиться еще крепче. — Этот подонок подписался здесь вместо тебя!
Джейми, все еще бледный, уже немного пришел в себя.
— Именно так, — коротко бросил он, и его рука скользнула к другому письму с печатью Стюартов. Джейми поспешно сорвал печать и дрожащими руками развернул письмо. — Извинения, — произнес он хриплым от волнения голосом. — Извиняется за то, что у него нет времени послать мне документ для подписи, и потому подписывает его сам. Одновременно благодарит за преданность. Господи, что же мне делать!
Это был крик души, и я не знала, что на него ответить. Мне ничего не оставалось, как скрепя сердце наблюдать за ним. А он тем временем опустился на подушечку для чтения молитв и сидел, молча уставившись на огонь в очаге. Дженни, присутствовавшая при этом, тоже взяла письма и стала читать. Она читала их очень внимательно, шевеля при этом дрожащими губами, потом бережно положила их на полированный стол. Некоторое время, нахмурившись, она смотрела на них, затем перекрестила брата и положила руку ему на плечо.
— Джейми, — сказала она, и ее лицо сделалось мертвенно-бледным. — У тебя нет другого выхода. Ты должен идти сражаться за Карла Стюарта. Ты должен помочь ему одержать победу.
Смысл ее слов медленно проникал в мое сознание. Этот документ автоматически зачислял всех подписавших его в разряд мятежников и предателей английской короны. Не имеет значения, как и где удалось Карлу достать деньги для осуществления этого плана. Он полон решимости завладеть троном и готовится к мятежу. А Джейми — и я — оказались невольно причастными к его планам. И Дженни права: у нас не было выбора.
Я прочла попавшуюся мне на глаза часть письма Карла, которое держал в руках Джейми.
«…Хотя многие считают меня глупцом из-за того, что я ввязываюсь в это дело, не заручившись поддержкой короля Людовика или хотя бы его банков! Я не обращаю на это внимания и готов на все, лишь бы вернуться туда, откуда прибыл.
А теперь порадуйся за меня, мой дорогой друг, я возвращаюсь домой!»
Глава 35
ЛУННЫЙ СВЕТ
Начались приготовления к предстоящему отъезду. Все поместье было охвачено волнением. Оружие, тайно хранимое с 1715 года под соломенными крышами, в стогах сена, в очагах, срочно извлекалось наружу и приводилось в боевую готовность. Под горячим августовским солнцем мужчины собирались группами, вели серьезные разговоры. Глядя на них, женщины становились молчаливыми.
Дженни стала замкнутой, как и ее брат. Я же, никогда не умевшая скрывать свои мысли и настроения, порой завидовала ей. Поэтому, когда однажды утром она попросила меня привести Джейми к ней в пивоварню, я никак не могла взять в толк — на что он ей там понадобился.
Джейми остановился позади меня возле двери, выжидая, когда глаза привыкнут к полумраку. Он с видимым удовольствием вдохнул горький влажный аромат.
— О-о… — мечтательно произнес он. — Здесь можно опьянеть от одного только запаха.
— Ну тогда задержи дыхание на минуту, — посоветовала сестра, — ты нужен мне трезвый.
Он послушно набрал воздух в легкие и надул щеки в ожидании.
— Клоун, — сказала она незлобливо и ткнула его в живот ручкой мешалки, при этом Джейми сложился пополам, шумно выпустив из себя воздух.
Он взял пустое ведро с полки, поставил его на пол вверх дном и сел. Слабый свет, проникавший сквозь окно, заклеенное вощанкой, придавал его волосам медный оттенок.
Теперь настала очередь Дженни набрать побольше воздуха в легкие.
— Джейми, я хотела поговорить с тобой насчет Айена.
— Что с ним такое?
От широкого чана, стоявшего в пивоварне, исходил аромат зерна, хмеля и спирта.
— Я хочу, чтобы ты взял Айена с собой.
Брови Джейми поползли вверх, но он медлил с ответом. Взгляд Дженни был прикован к чану с суслом, в котором она ловко орудовала мешалкой. Он сидел в расслабленной позе, уронив свои большие руки между колен и задумчиво глядя на сестру.
— Устала от замужества? — доверительно спросил он. — Тогда, может быть, лучше вывести его в лес и пристрелить там ради твоего удовольствия? — Взгляд его голубых глаз, казалось, прожигал ее насквозь.
— Если мне понадобится, чтобы кто-нибудь был подстрелен, я сделаю это сама. Но в любом случае моей мишенью будет не Айен.
Джейми фыркнул, скривив губы:
— В чем же тогда дело?
Ее плечи задрожали.
— В том, о чем я тебя прошу.
Джейми принялся с нарочитой тщательностью разглядывать кривой шрам на среднем пальце правой руки.
— Но ведь это опасно, Дженни, — спокойно возразил он.
— Я знаю.
Джейми медленно покачал головой, продолжая рассматривать свою руку. Рука полностью зажила, но шрам и грубый рубец заметно деформировали ее.
— Разумеется, знаешь. — Он оставил руку в покое и теперь смотрел в упор на сестру, начиная терять терпение. — Я знаю, что Айен рассказывал тебе всякие истории о боях во Франции, но реально ты все-таки не представляешь себе, что такое война. Это не облава на скотину. Это война, и не исключено, что каждый из нас может стать ее кровавой жертвой. Это…
