Исключением из этой общей картины был сам лорд Ловат, который, прикрыв глаза, задумчиво потирал подбородок.
— Гм… — произнес он. — Или прут в кукан, или палец в задницу, так?
— Лучше два или три, — сказала я. — Попеременно. — Я улыбнулась ему скромно и сдержанно.
На губах лорда Ловата появилась легкая улыбка. Он медленно поднял свой взгляд, и его глубоко посаженные глаза впились в мои руки с выражением вызова и насмешки.
— Это звучит… обнадеживающе, — задумчиво сказал он. Быстрые глаза оценивающе скользнули по моим рукам. — У тебя красивые руки, моя дорогая, — заметил он. — Хорошо ухоженные и с длинными белыми тонкими пальцами.
Джейми с грохотом положил руки на стол и встал.
— Если ты нуждаешься в таких услугах, дед, я сделаю это сам. — Он распростер на столешнице крупные тяжелые ладони с длинными пальцами — каждый в диаметре равный диаметру дула пистолета. — Мне не очень приятно запускать свои пальцы в твою старую волосатую задницу, — сообщил он деду, — но, я думаю, мой родственный долг повелевает спасти тебя от разрыва мочевого пузыря.
Фрэнсис что-то пропищала.
Лорд Ловат неприязненно посмотрел на внука и медленно поднялся со своего места.
— Не утруждай себя, — бросил он. — Это сделает одна из служанок.
Он махнул рукой в знак того, что мы можем продолжать, и покинул зал, бросив выразительный взгляд на молоденькую служанку, вошедшую с блюдом нарезанного на куски мяса фазана. Широко открыв глаза, она повернулась и последовала за ним.
Над столом повисло гробовое молчание. Молодой Саймон посмотрел на меня и открыл было рот, но, взглянув на Джейми, снова закрыл его. Потом он громко прочистил горло и сказал:
— Передай мне, пожалуйста, соль.
— …И вследствие этой прискорбной немощи я не могу лично прибыть в распоряжение вашего высочества, поэтому посылаю вам через моего сына знак моей преданности — нет, уважения, которое я питаю к его величеству и вашему высочеству, — медленно диктовал секретарю лорд Ловат, нахмурившись и глядя в потолок.
— А что мы пошлем, Гидеон? — обратился он к секретарю. — Подарок должен быть достаточно ценным, но таким, о котором я не мог бы сказать потом, что это пустяк, ничего более.
Гидеон вздохнул и промокнул потное лицо платком. Тучный человек средних лет, с редкими волосами и круглыми красными щеками, он с трудом выносил жар хорошо натопленной спальни.
— Перстень, который ваша светлость получил от графа Мара? — без особой надежды предложил он. Капля пота упала с двойного подбородка на письмо, и он торопливо вытер ее рукавом.
— Недостаточно дорогой, — заметил его светлость, — и слишком много политических ассоциаций. — Его усыпанные старческой гречкой пальцы барабанили по одеялу.
Ага, старого Саймона привели в порядок, подумала я. На нем была его лучшая ночная рубашка, он лежал в постели, рядом стоял столик с внушительным количеством лекарств, прописанных ему его личным врачом, доктором Мензисом, маленьким косоглазым человечком, который поглядывал на меня с большой долей сомнения. Я подумала, что старик просто не доверяет воображению молодого Саймона и организовал весь этот спектакль, чтобы его наследник мог правдиво описать состояние отца, когда предстанет перед Карлом Стюартом.
— Ха! — удовлетворенно произнес его светлость. — Мы пошлем ему увесистый золотой сервиз для пикников. Дар богатый, но достаточно легкомысленный, его не истолкуешь как политическую поддержку. А кроме того, — добавил он, — на одной ложке вмятина. Вот так мы и сделаем. — И старый Саймон снова обратился к секретарю: — Продолжим. «Как вашему высочеству известно…»
Мы с Джейми переглянулись, и он незаметно улыбнулся.
— Думаю, Саксоночка, он получил от тебя то, что ему было нужно, — сказал мне Джейми, когда мы раздевались после того памятного обеда.
— Что именно? — спросила я. — Предлог, чтобы приставать к служанкам?
— Не думаю, что для этого ему нужны предлоги, — сухо произнес Джейми. — Нет, ты дала ему возможность ублажить обе стороны, как обычно. Если он серьезно болен и лежит в постели, его нельзя винить за то, что он не явился сам во главе тех людей, которых обещал Карлу. В то же время если он отправит на войну своего наследника, то не потеряет доверия Стюарта. Ну а уж если дело закончится плохо, Старый Лис объявит на всю Англию, что вовсе не собирался помогать Стюарту, а молодой Саймон действовал по своему усмотрению.
— Продиктуй Гидеону слово «простатит» по буквам, слышишь, девушка? — обратился ко мне Ловат, прервав мои размышления. — А ты, болван, смотри напиши четко, — сказал он секретарю, — я не хочу, чтобы его высочество пропустил это.
— Про-ста-тит, — медленно продиктовала я, к удовольствию секретаря. — Как вы себя чувствуете сегодня утром? — спросила я, подходя к кровати лорда.
— Спасибо, значительно лучше, — ухмыльнулся старик, продемонстрировав великолепный набор новых искусственных зубов. — Хочешь посмотреть, как я писаю?
— Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз, — вежливо ответила я.
В один из ясных морозных дней в середине декабря мы покинули Биали, чтобы присоединиться к Карлу Стюарту и северошотландской армии. Вопреки погоде, здравому смыслу, а также советам своих генералов, Карл продолжал двигаться в сторону Англии.
Наконец в Дерби генералы взяли верх, шотландские командиры отказались идти дальше, и армия повернула на север. В срочном письме от Карла к Джейми нам предписывалось «безотлагательно двигаться на юг», чтобы воссоединиться с его высочеством, который возвращался в Эдинбург. Молодой Саймон в своем темно-красном пледе — настоящий предводитель клана — ехал впереди колонны тех, кто был на лошадях. Большинство же шли сзади пешком.
Мы скакали во главе колонны вместе с Саймоном до самого Комара. Оттуда Саймону и его людям предстояло отправиться в Эдинбург, а Джейми должен был проводить меня в Лаллиброх и уже потом ехать в Эдинбург. Конечно, он не собирался возвращаться, но Саймону знать об этом было не обязательно.
Утром я вышла из низкорослого кустарника, обрамлявшего дорогу, по которой мы двигались, и заметила, что Джейми с нетерпением ждет меня. Уходящим на войну был выдан горячий эль, чтобы поддержать их силы. Я обнаружила, что эль удивительно хорош на завтрак, но скоро заметила, что он влияет на почки.
— Ох уж эти женщины! — фыркнул Джейми. — Сколько можно тратить времени на то, чтобы пописать? Ты как мой дед, слишком суетишься насчет этого.
— Следующий раз пойди и понаблюдай. Может быть, сможешь что-нибудь посоветовать, — ядовито заметила я.
Он снова фыркнул и отвернулся, следя за проходящей колонной. На лице его была улыбка. В этот ясный погожий денек у всех было приподнятое настроение, особенно у Джейми. Еще бы — мы возвращались домой. Я знаю, он не обманывал себя, но считал, что все будет хорошо: война есть война. Но если мы не смогли остановить Карла, возможно, нам удастся спасти маленький уголок Шотландии, тот, что рядом с нами, — Лаллиброх. Пока что это еще в наших силах.
