Вылупив глаза, бедняга открывал и закрывал рот, издавая негромкий, дрожащий звук, который, похоже, изрядно забавлял Джейми.
— Ага, надеюсь, это научит тебя впредь не думать и не говорить обо мне дурно, — с явным удовлетворением заявил он, но, сжалившись над дрожавшим зятем, щедро плеснул ему бренди и протянул стакан.
— Не судите да не судимы будете, а?
Мне показалось, что Айен расплескал часть напитка на штаны, но поднести стакан к губам и проглотить содержимое ему все же удалось.
— Что… — Он смотрел на меня, тяжело дыша, расширенными глазами. — Как…
— Это долгая история, — сказала я, взглянув на Джейми.
Он кивнул. В последние сутки нам было о чем подумать кроме того, как объяснять мое появление людям. Мне, во всяком случае, казалось, что с объяснениями можно и повременить.
— По–моему, я не знаю Айена–младшего. Он пропал? — вежливо спросила я.
Айен–старший машинально кивнул, не отрывая от меня глаз.
— В прошлую пятницу тайком улизнул из дома, — ответил зять Джейми все еще дрожащим голосом. — Оставил записку о том, что отправился к своему дяде.
Айен сделал еще один большой глоток бренди, закашлялся, поморгал, вытер глаза и выпрямился, глядя на меня.
— И это, понимаешь, не в первый раз, — сказал он, обращаясь ко мне.
Похоже, он начал приходить в себя, видя, что я существо из плоти и крови и не выказываю намерения раствориться в воздухе или сунуть голову под мышку и разгуливать таким образом, на манер горских привидений. Джейми сел на кровать рядом со мной, взяв меня за руку.
— Я не видел Айена–младшего с тех пор, как полгода назад отправил его с Фергюсом домой, — проговорил Джейми, которому передалась обеспокоенность зятя. — Ты уверен, что парнишка собирался именно ко мне?
— Что–то я не знаю никаких других его дядей… — ворчливо ответил Айен, допил остаток бренди и поставил стакан.
— С Фергюсом? — перебила я. — Значит, с Фергюсом все в порядке?
Я искренне обрадовалась, услышав о сироте–французе, которого Джейми когда–то нанял в Париже как карманного воришку и привез в Шотландию в качестве слуги.
Отвлекшись от своих мыслей, Джейми посмотрел на меня.
— О да! Теперь Фергюс, можно сказать, красавец–мужчина. Малость изменился, конечно. — На его лицо набежала легкая тень, сменившаяся улыбкой, как только Джейми сжал мою руку. — Он будет вне себя от радости, англичаночка, когда снова тебя увидит.
Айен, явно не испытывавший интереса к Фергюсу, встал и начал вышагивать по натертому до блеска деревянному полу.
— Он не взял лошадь, — пробормотал Айен. — Стало быть, и грабить его не из–за чего.
Он повернулся к Джейми.
— Как ты добирался в прошлый раз, когда привел парнишку сюда? Сушей, в обход лимана или переправлялся на лодке?
Джейми потер подбородок и задумчиво наморщил лоб.
— Я тогда приходил в Лаллиброх не за ним. Они с Фергюсом перебрались через перевал Кэрриарик и встретили меня как раз над Лох–Лагганом. Потом мы спустились через Струан и Уим и… Да, я вспомнил. Мы не хотели пересекать земли Кэмпбелла и потому направились на восток и перебрались через Форт возле Донибристла.
— Ты думаешь, он проделал тот же путь снова? — спросил Айен. — Это ведь единственный путь, который ему известен?
Джейми с сомнением покачал головой.
— Может быть. Но он знает, что побережье опасно.
Айен снова принялся расхаживать по комнате, сцепив руки за спиной.
— Ох и трепку же я ему задам! Он и ходить–то едва ли сможет, не говоря уже о том, что на всю жизнь отучится убегать из дома!
Айен, поджав губы, сокрушенно качал головой, и мне было ясно, что Айен–младший являлся для своего отца источником постоянной головой боли.
— Ты думаешь, маленький дуралей заречется проделывать такие штуки? — Джейми хмыкнул, но не без сочувствия. — Разве перспектива порки когда–нибудь удерживала тебя хоть от какой–то проказы, ежели она уже взбрела тебе в голову?
Айен перестал мотаться из стороны в сторону и, вздохнув, снова сел на табурет.
— Нет, — честно признался он, — но я думаю, это служило облегчением для моего отца.
Его лицо нехотя расплылось в улыбке, а Джейми рассмеялся.
— С ним все обойдется, — уверенно заявил Джейми. Он встал, потянулся за штанами, и полотенце свалилось на пол. — Я поспрашиваю о нем там и тут. Если он в Эдинбурге, то к ночи мы будем об этом знать.
— Я пойду с тобой, — сказал Айен, покосившись на постель, и поспешно встал.
Мне показалось, что по лицу Джейми промелькнула тень сомнения, но потом он кивнул и стал натягивать рубашку.
— Ладно, — сказал он, когда его голова просунулась в ворот, взглянул на меня, нахмурился и добавил: — Боюсь, тебе придется остаться здесь, англичаночка.
— Наверное, — сухо подтвердила я. — Хотя бы потому, что у меня нет никакой одежды. Служанка, которая принесла нам ужин, забрала мое платье, но ничего не принесла взамен.
Кустистые брови Айена взметнулись до линии волос надо лбом, но Джейми лишь кивнул.
— Я напомню Жанне, когда буду выходить, — Он наморщил лоб в задумчивости. — На это может потребоваться некоторое время. Есть кое–что… в общем, у меня есть дело, которым нужно заняться.
Он сжал мою руку и посмотрел на меня, выражение его лица смягчилось.
— Мне не хочется оставлять тебя, — ласково произнес Джейми, но приходится. Ты ведь дождешься меня, правда?
— Не беспокойся, — заверила я его и махнула рукой на льняное полотенце, которое он только что сбросил. — Вряд ли я пойду куда–нибудь в таком виде.
Их шаги затихли на лестнице, смешавшись с наполнявшими дом утренними шумами. По строгим шотландским меркам Эдинбурга бордель просыпался поздно и вяло. Время от времени я слышала внизу приглушенный глухой стук открывавшихся ставень, а потом крик: «Поберегись!» — и плеск выливаемых на улицу помоев.
Снизу, из холла, доносились голоса, хлопанье входной двери. Казалось, что само здание потягивается и зевает с потрескиванием балок, скрипом ступеней и неожиданными выдохами теплого воздуха из незажженного очага — следствие того, что где–то внизу разожгли огонь в камине.
Уступая сонливости и удовлетворенной усталости, я опустилась на подушки. В некоторых местах ощущалась легкая, вполне терпимая, даже приятная боль, и пусть мне не хотелось отпускать Джейми, нельзя было отрицать, что вовсе не плохо побыть одной, чтобы поразмышлять над сложившимися обстоятельствами и ходом событий.
В каком–то отношении я чувствовала себя человеком, которому вручили запечатанную шкатулку с давно утраченным сокровищем. Я могла ощущать его вес, размеры и радоваться тому, что обладаю им, но не знала, что именно хранится внутри.
