И уж во всяком случае, исчезновение государственного служащего неминуемо повлечет за собой энергичные поиски. Мне воображались толпы представителей власти, заполнивших бордель и допрашивающих девиц, чтобы в результате получить от них детальное описание и меня, и Джейми, и мистера Уиллоби. Я невольно бросила взгляд в дальний угол, где лежал покрытый окровавленной шалью мертвец.
Китайца нигде не было видно, не иначе как присосался к бочонку с бренди и отключился.
— На, англичаночка. Выпей, а то того и гляди язык откусишь зубы–то как стучат!
Джейми, словно пес–спасатель из обители Святого Бернарда, появился в моем углу с кружкой бренди.
Чтобы не расплескать напиток, мне пришлось бросить тряпицу и взять кружку обеими руками, однако выпивка пошла на пользу: огненная струйка протекла по горлу, и упавший в желудок горячий уголек стал распространять изгибающиеся щупальца тепла по моим окоченевшим конечностям.
— Господи, так лучше, — сказала я, прервавшись, чтобы набрать воздуха. — Это и есть неразбавленный спирт?
— Что ты, он бы тебя убил! Правда, этот напиток будет малость покрепче того, что мы продаем. Допивай его, заканчивай с мытьем и что–нибудь на себя накинь.
Джейми забрал из моей руки кружку, которую сменил мокрый носовой платок. Завершая холодное омовение, я краем глаза посматривала на него. Он тоже смотрел на меня, но морщил при этом лоб — похоже, текущие дела не давали ему покоя. Я предполагала, что его жизнь непроста, но теперь поняла, что мое присутствие, несомненно, существенно ее осложняет. И я многое бы отдала, чтобы узнать, о чем он думает.
— О чем ты думаешь, Джейми? — спросила я, когда стирала с бедер последние пятна.
Вода под ногами, растревоженная моими движениями, искрилась в свете свечи, словно темная кровь, смытая с моего тела, добавила ей живого блеска.
Джейми поднял на меня взгляд: морщины на лбу разгладились, глаза прояснились.
— О том, как ты прекрасна, англичаночка, — тихо ответил он.
— Ну, если считать, что лучшее украшение женщины — гусиная кожа, то так оно и есть, — язвительно ответила я, переступив край лохани и потянувшись за кружкой.
Джейми неожиданно ухмыльнулся, блеснув белыми зубами.
— Видимо, ты разговариваешь с единственным мужчиной в Шотландии, у которого при виде ощипанной гусыни вскакивает шишка.
Страх, напряжение, а тут еще и смех. Я прыснула, чуть не поперхнувшись бренди.
Джейми быстро стащил с себя камзол и обернул вокруг меня, крепко прижав к себе. Я дрожала, кашляла и задыхалась.
— Трудно пройти мимо ларька торговца домашней птицей и остаться порядочным, — прошептал он мне на ухо, быстро растирая сквозь ткань мою спину. — Тише, англичаночка, помолчи. Все будет прекрасно.
Я прильнула к нему, вся дрожа.
— Прости. Со мной и так все хорошо, но в случившемся есть и моя вина. Мистер Уиллоби пристрелил того акцизного соглядатая потому что ему показалось, будто он ко мне пристает.
Джейми хмыкнул.
— Из этого не следует, будто ты виновата, — сухо возразил он. — Во–первых, неспроста же китайцу это померещилось, а во–вторых, ты за него отвечать не можешь. Ему не впервой отмачивать в пьяном виде такое, что все только за голову хватаются. Когда он примет на грудь, ему море по колено.
Неожиданно выражение лица Джейми изменилось: до него дошел смысл моих слов.
— Подожди, ты, кажется, сказала «акцизный соглядатай».
— Да, а что?
Он не ответил, но выпустил мои плечи и развернулся на каблуках, схватив при этом свечу со стола. Чтобы не остаться в темноте, я последовала за ним в угол, где под шалью лежал труп.
— Подержи–ка.
Джейми бесцеремонно сунул мне в руку свечу, опустился на колени и откинул заляпанную кровью ткань, которая прикрывала лицо.
Мертвых тел мне довелось видеть немало, и это зрелище меня не шокировало, но и ничего приятного в нем тоже не было. Глаза закатились вверх под полузакрытыми веками. Глядя на отвисшую челюсть мертвеца и его восковое лицо, Джейми нахмурился и пробормотал что–то себе под нос.
— Что–то не так?
Мне казалось, что я уже никогда не согреюсь, но в добротном и плотном камзоле Джейми сохранились остатки его собственного тепла, поэтому дрожь утихла.
— Это не сборщик акцизов, — сказал Джейми, продолжая хмуриться. — Я знаю всех акцизных служащих округа, а также всех таможенников и мытарей, но этого малого никогда не видел.
Морщась, он откинул окровавленную шаль и принялся тщательно обыскивать труп.
Добычу составили маленький перочинный ножик и книжица, обернутая в красную бумагу.
— «Новый Завет», — прочитала я не без удивления. Джейми кивнул.
— Да, чиновник ты или нет, но довольно странно брать с собой Евангелие, когда идешь к девкам.
Он вытер маленькую книжицу о шаль, довольно бережно прикрыл лицо покойного складками ткани и, поднявшись на ноги, покачал головой.
— Больше в его карманах ничего не было. Любой таможенный или акцизный чиновник всегда имеет при себе грамоту, подтверждающую полномочия: без нее у него нет права ни обыскивать помещения, ни налагать арест на товары. — Он вопросительно взглянул на меня. — А с чего ты вообще взяла, будто он из акцизной службы?
Поплотнее запахивая на себе камзол Джейми, я старалась припомнить, что именно сказал мне тот человек на лестнице.
— Он предположил, что меня послали отвлечь внимание, спросил, где находится мадам, а потом заговорил о назначенной награде, да–да, о проценте от стоимости конфискованного товара, сказал, что никто об этом не узнает, кроме него и меня, — добавила я. — Поэтому у меня возникло естественное предположение: это акцизный чиновник или кто–то в этом роде. Ну а затем явился мистер Уиллоби и стало не до догадок.
Джейми кивнул все еще с озадаченным видом.
— Понятно. Правда, я понятия не имею, кто он такой, но хорошо уже то, что он не королевский чиновник. Поначалу я испугался, подумал, что–то разладилось, но вроде все в порядке.
— Разладилось?
Он улыбнулся.
— Англичаночка, у меня есть договоренность с главным таможенным надзирателем этого округа.
Я уставилась на него, открыв рот.
— Договоренность?
Он пожал плечами и сказал с легким раздражением:
— Ну, я его подмазал, если хочешь напрямую.
— Несомненно, это стандартная деловая процедура, — сказала я, стараясь быть тактичной.
Уголок его рта слегка дернулся.
— Ну да. Так или иначе, между сэром Персивалем Тернером и мной достигнуто, можно сказать, понимание, и понятно, что появление здесь кого–то из его служащих было бы для меня тревожным сигналом.
