Книга Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы, страница 90. Автор книги Диана Гэблдон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы»

Cтраница 90

У меня не было ни малейшего представления о том, сколько времени прошло с тех пор, как я вошла в круг камней, или сколько времени я пролежала без сознания на склоне, ниже каменного круга. Судя по состоянию одежды, довольно долго: я промокла до нитки и по моим бокам под одеждой стекали маленькие холодные ручейки.

Одну онемевшую щеку начало покалывать, и, приложив к ней руку, я почувствовала припухлость и царапины. Я взглянула вниз и увидела слой опавших ягод рябины, поблескивавших красным и черным в траве. «Очень удачно», — промелькнула смутная мысль. Я упала под рябиной — в горной Шотландии верят, что она защищает от колдовских чар.

Ухватившись за гладкий ствол рябины, я с трудом поднялась на ноги и посмотрела на северо–восток. Дождь затянул горизонт непроницаемой серой пеленой, но я знала, что Инвернесс лежит в том направлении. На машине по современным дорогам туда можно было бы добраться не больше чем за час.

Впрочем, дорога существовала и в нынешнем времени: у подножия холма на фоне влажной растительности виднелась темная лента. Другое дело, что топать сорок с лишним миль по размытому грунтовому проселку — совсем не то, что ехать на машине, которая привезла меня сюда.

Как ни странно, встав на ноги, я почувствовала некоторое облегчение: слабость в конечностях уходила вместе с хаосом и разорванностью сознания. Переход, как, впрочем, и ожидалось, дался нелегко. Пожалуй, это было похуже, чем в прошлый раз, и даже сейчас когда все осталось позади, одно лишь осознание ужасающего присутствия камней заставляло кожу покрываться пупырышками.

Правда, несмотря ни на что, я жива. И мало того, мне светит крохотное, но ясное солнышко уверенности в том, что он здесь. Теперь я знала это, а вот когда устремлялась между камнями, знание мне заменяла вера. Однако так или иначе, бросившись в бурный поток, я ухватилась за мысль о Джейми, как за спасательный линь — и этот линь, туго натянувшись, вытянул меня из пучины.

Да, промокшая, продрогшая, в ссадинах, я и впрямь чувствовала себя выбравшейся из бурного потока. И где–то здесь, в этом странном чужом мире, находится мужчина, которого я намерена разыскать. Воспоминания о печали и ужасе отступали с осознанием того, что мой жребий брошен. Вернуться мне не под силу, обратный переход почти наверняка оказался бы фатальным. Мне суждено оставаться здесь. Понимание этого простого факта вытеснило все сомнения и страхи, заменив их странным спокойствием. Пути назад нет. Остается одно — идти вперед и найти Джейми.

Ругая себя за то, что не попросила портного вшить между наружной тканью и подкладкой плаща водонепроницаемый слой, я поплотнее закуталась в свое одеяние. Шерсть, даже мокрая, в какой–то мере сохраняла тепло, а в движении наверняка удастся чуточку согреться. Быстро ощупав карманы, я убедилась, что сверток с сэндвичами благополучно совершил путешествие вместе со мной. И это хорошо: идти пешком сорок миль на пустой желудок было бы нелегко.

Правда, если повезет, тащиться на своих двоих не придется. Может быть, мне удастся найти деревушку или ферму, где имеется лошадь для продажи. Ну а нет — что ж, я была готова и к этому. Мой план заключался в том, чтобы любым способом попасть в Инвернесс, а оттуда добраться до Эдинбурга дилижансом.

Где сейчас находится Джейми, оставалось только гадать: он мог оказаться и в Эдинбурге, где была опубликована его статья, и, с равным успехом, в любом другом месте. В крайнем случае, если не удастся найти его в столице Шотландии, можно будет отправиться в Лаллиброх — уж родные–то наверняка знают, где его носит. Если, конечно, хоть кто–то из них еще жив. От этой внезапной мысли меня проорала дрожь, и я поежилась.

Я вспомнила о маленьком книжном магазинчике, мимо которого проходила каждое утро по пути от парковки к больнице. Там проводилась распродажа постеров, и, уходя в последний раз из кабинета Джо, я обратила внимание на подборку психоделических образцов.

«Сегодня первый день вашей оставшейся жизни», — гласила надпись под изображением дурацкого цыпленка, только что проклюнувшегося и высовывающего голову из яичной скорлупы. На другом плакате была изображена гусеница, ползущая вверх по стеблю цветка. Над цветком порхала ярко окрашенная бабочка, а под ней красовался девиз: «Дорога в тысячу ли начинается с первого шага».

Самое раздражающее в таких тривиальных клише заключается в том, что зачастую они оказываются правдивы. С этой мыслью я отпустила рябину и начала спускаться по склону холма навстречу своему будущему.

Дорога из Инвернесса в Эдинбург оказалась долгой и тряской; большой дилижанс был набит битком: еще две леди, одна из них с маленьким плаксивым сыном, и четверо джентльменов, различавшихся по размерам и по характеру.

Мистер Грэм, маленький, немолодой, но жизнерадостный джентльмен, занимавший место рядом со мной, распространял жуткий камфорный запах, от которого у остальных пассажиров слезились глаза.

— Это здорово помогает от инфлюэнцы, — пояснил он мне, помахивая у меня перед носом, словно кадилом, мешочком с пахучим снадобьем. — Осенью и зимой это средство всегда со мной, и вот результат — за тридцать без малого лет я не болел ни единого дня.

— Поразительно! — вежливо откликнулась я, стараясь задержать дыхание.

Впрочем, в правдивости его слов сомневаться не приходилось, испарения такого рода заставили бы держаться в отдалении кого угодно, не только каких–то там микробов.

Однако воздействие сего гигиенического средства на маленького мальчика, похоже, не было столь благотворным. После ряда громких, капризных высказываний относительно запаха в дилижансе юный мастер Джорджи затих, прижавшись к своей матери, но его зеленая физиономия внушала серьезные опасения, и я внимательно следила за ним, приметив под сиденьем ночной горшок, готовая, если потребуется, к незамедлительным действиям.

По моему разумению, ночной горшок предназначался для использования в непогоду или в других крайних случаях, поскольку обычно дилижанс останавливался каждый час, давая возможность леди и джентльменам соблюсти приличия, разлетевшись по обе стороны дороги, как стайка куропаток. На остановках экипаж покидали все. Те, чей мочевой пузырь не требовал облегчения, стремились хоть ненадолго отойти подальше от пахучего мешочка мистера Грэма.

После пары остановок мистер Грэм обнаружил, что его место рядом со мной занято мистером Уоллесом, молодым, но дородным юристом, возвращавшимся, как он мне рассказал, в Эдинбург из Инвернесса после устройства дел престарелой родственницы. Детали его юридической практики не увлекали меня так, как его самого, но тот факт, что он явно находил меня привлекательной, в данных обстоятельствах служило хорошим знаком. Поэтому я без возражений провела несколько часов за игрой в шахматы на маленькой доске, которую он извлек из кармана и положил себе на колени.

Впрочем, тонкости игры занимали меня не больше, чем неудобства путешествия, — все мысли были о том, что ждет меня в Эдинбурге. А. Малкольм. Это имя продолжало звучать в моей голове как торжественный гимн надежды. А. Малкольм. Конечно, это Джейми. Иначе и быть не может! Джеймс Александр Малкольм Маккензи Фрэзер.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация