— …да еще та небольшая лесопилка, которую он только что купил, возле Аверсбора. Праведные небеса, и как только он со всем управляется, ума не приложу!
Нет, они не отстанут, подумала Брианна, готовая впасть в отчаяние. Они просто не могут оставить ее одну. Они ведь шотландцы, добрые, но практичные, и к тому же обладающие несгибаемой уверенностью в собственной правоте… той самой уверенностью, из-за которой добрая половина из них была убита при Каллодене либо отправлена в изгнание после битвы.
Джокаста искренне любила Брианну, но ясно было, что она вбила себе в голову простую идею: ждать было бы слишком глупо. С какой стати упускать шанс на надежную, выгодную, респектабельную партию? Неужели из-за каких-то туманных надежд на великую любовь?
Самым ужасным тут было то, что Брианна и сама знала, что ждать глупо. И из тех тысяч вещей, о которых она пыталась не думать в последние недели, эта была наихудшей… и тем не менее именно эта мысль упорно возвращалась, торча в уме Брианны, как тень засохшего дерева на снегу, изломанная и черная…
Если. Если они вернутся… если, если, если… Если ее родители вообще вернутся, Роджера может не быть с ними. Брианна это знала. Они могут просто не найти тех индейцев, которые его забрали с собой… да и как их найдешь в этих бесконечных первобытных лесах, где нет ни единой дороги, а есть только снег да грязь? Или они могут отыскать индейцев — и узнать, что Роджер умер… от ран, от болезни, от пыток…
Или же они могут его найти — а он откажется вернуться с ними, не желая больше видеть Брианну. Или он может вернуться, но, из-за этого сволочного шотландского чувства чести откажется взять ее, возненавидит ее за это… Или может вернуться, увидеть ребенка и…
Или все они сгинут без следа. Отец сказал, что приведет Роджера к ней — или сам не вернется. И она навеки останется одна, и будет задыхаться от чувства собственной вины, а ее тело будет кружиться в водовороте добрых намерений, прикованное канатом пуповины к ребенку, чья невыносимая тяжесть в конце концов просто утопит ее…
— Мисс Фрезер! Мисс Фрезер, что с вами? Вы плохо себя чувствуете?
— Нет, очень хорошо, — ответила она. — Мне кажется, я вот-вот потеряю сознание…
И так она и сделала, и длинный стол содрогнулся, когда она упала лицом вперед в мешанину китайского фарфора и белых льняных салфеток.
Кажется, начинается отлив, подумала Брианна. А то ее уже просто захлестнуло с головой потоком доброты и заботы, когда все хлопотали вокруг нее, предлагая теплое питье, прикладывая горячие кирпичи к ее ногам, беспокоясь о том, чтобы она была как следует укрыта, поудобнее укладывая ее на софе в маленькой гостиной, и чтобы подушку помягче под голову, и нюхательные соли под нос… и толстую шерстяную шаль поверх легкого одеяла…
И вот наконец все они ушли. Брианна осталась одна. И вот теперь, когда правда достучалась до ее ума, она могла бы оплакать все утраченное — отца и любимого, семью, мать, могла бы наконец пролить слезы по потерянному в веках месту и времени и по всему, что могло бы быть, но чего никогда не будет.
Но она не могла плакать.
Она пыталась. Она пыталась вспомнить, заново ощутить тот ужас, который охватил ее в гостиной, когда она вдруг поняла, что абсолютно одинока среди всей этой толпы. Но теперь, когда Брианна действительно была одна, она, как ни странно, ничего больше не боялась.
Какая-то из домашних рабынь приоткрыла дверь и просунула голову в гостиную, но Брианна слабо махнула рукой, отсылая девушку.
В конце концов, Брианна ведь тоже была шотландкой… ну, пусть наполовину, напомнила она себе, прижимая ладонь к животу… но все равно у нее хватало и упрямства, и упорства. Они вернутся назад. Все они; ее мать, отец, Роджер. И пусть даже это убеждение казалось не столько железным, сколько бумажным… все равно это было ее убеждение. И она цеплялась за него, как за спасательный круг, и намеревалась цепляться до тех пор, пока круг не размокнет и она не утонет.
Дверь маленькой гостиной открылась, на фоне освещенного холла возник высокий, стройный силуэт Джокасты.
— Брианна? — окликнула она. Бледный овал лица уверенно повернулся к софе; то ли она просто догадывалась, куда уложили Брианну, то ли услышала ее дыхание?
— Я здесь, тетя.
Джокаста вошла в комнату, а следом за ней появился лорд Джон; и, конечно, не обошлось без верного Юлисеса, тащившегося в кильватере с чайным подносом.
— Как ты себя чувствуешь, детка? Может, мне лучше послать за доктором Фентманом? — Джокаста нахмурившись, коснувшись узкой рукой лба Брианны.
— Нет! — Брианне уже приходилось встречаться с доктором Фентманом, маленьким пугалом с влажными руками, твердо верившим в целебную силу щелока и пиявок; одна мысль об этом «целителе» заставила Брианну содрогнуться. — Э-э… нет. Спасибо, но я уже хорошо себя чувствую. Просто у меня закружилась голова.
— А, хорошо. — Джокаста повернула слепые глаза к лорду Джону. — Его светлость собирается утром отправиться в Велмингтон; он хотел бы пожелать тебе всего наилучшего, если ты уже в состоянии разговаривать.
— Да, конечно. — Брианна села, опустила ноги на пол. Так значит, лорд не намерен здесь задерживаться; должно быть, это разочаровало Джокасту… но Брианну почему-то обрадовало. Ну, она будет с ним вежливой, недолго осталось.
Юлисес поставил поднос на стол и, мягко ступая, вышел из гостиной следом за Джокастой, оставив лорда и Брианну наедине.
— Вам действительно лучше, мисс Фрезер? Мне бы не хотелось, чтобы вы шлепнулись прямо на чайные чашки. — В уголке рта лорда проскользнула улыбка, Брианна вспыхнула.
— Я в порядке, — коротко бросила она. — Вы хотели что-то мне сказать?
Его ничуть не испугала ее резкость.
— Да, и я подумал, что вы, возможно, предпочли бы, чтобы я не стал упоминать об этом при всей честной компании. Насколько я понял, вас интересует местонахождение человека по имени Роджер Уэйкфилд?
До этого момента Брианна действительно чувствовала себя неплохо; но тут ей показалось, что сознание вновь вот-вот покинет ее.
— Да. Но как вы… вы знаете, где он?
— Нет. — Он увидел, как изменилось ее лицо, и поспешно взял ее руку в свои. — Нет, мне очень жаль. Просто ваш отец около трех месяцев назад написал мне, прося помочь в поисках этого человека. Он подумал, что если вдруг мистер Уэйкфилд находился в одном из портов, его могли захватить вербовщики, так что он вполне мог уже оказаться в море, на одном из кораблей королевского флота. Он спрашивал, не могу ли я использовать свои знакомства в военно-морских кругах для того, чтобы узнать наверняка, не постигла ли именно такая судьба упомянутого мистера Уэйкфилда.
Новый приступ головокружения охватил Брианну, и на этот раз к нему примешались угрызения совести, — она лишь теперь осознала, какие усилия приложил отец к поискам ее Роджера…
— Его нет на кораблях.
