Роджер закрыл глаза и глубоко вздохнул. Крепче сжал плечи Брианны. Медленно вжался в нее. Скользнул внутрь. Почувствовал, как она разорвалась — и закусил губу, закусил с такой силой, чтобы выступила кровь.
Ее ногти впились в его грудь.
— Продолжай! — шепнула она.
Резкий, сильный толчок — и вот уже он обладал ею. Он замер, закрыв глаза, пытаясь отдышаться. Это было наслаждение настолько острое, что причиняло ему боль. Он смутно подумал, что, возможно, это ее боль, которую он каким-то загадочным образом ощутил.
— Роджер?
— А?
— Ты… ты действительно большой, как ты думаешь? — Голос Брианны дрожал весьма заметно.
— А… — Он с трудом собрал в кучку остатки рассудка. — В пределах нормы. — Сквозь опьянение внезапно пробился страх. — Тебе очень больно?
— Н-не совсем так… Просто… ты не мог бы какое-то время не шевелиться? Минутку-другую…
— Хоть минутку, хоть час. Хоть всю оставшуюся жизнь, если тебе того захочется. — Он тут же подумал, что если не начнет двигаться прямо сейчас, это его убьет… но он бы с радостью умер, пожелай того Брианна.
Ее руки медленно скользнули по его спине, коснулись ягодиц. Он едва заметно вздрогнул и опустил голову, закрыв глаза, видя внутренним взором ее лицо и покрывая ее щеки десятками легких коротких поцелуев.
— Хорошо… прошептала она ему в ухо, и он сразу же начал двигаться, словно механический робот, двигаться так медленно, как только мог, отвечая на нажим ее ладоней…
Брианна слегка напряглась, потом расслабилась, снова напряглась и расслабилась — и он знал, что причиняет ей боль, снова и снова, и что должен остановиться, но она поднимала бедра, удерживая его, и, должно быть, он рычал, как зверь, потому что это должно было случиться уже сейчас, сейчас…
Дрожа и задыхаясь, как выброшенная на берег рыбина, он рывком вышел из ее тела и откатился в сторону, и тут же ее грудь прижалась к нему, пока он судорожно дергался и стонал…
Потом он долго лежал неподвижно, уже не ощущая восторженного опьянения, а просто охваченный покоем и чувством легкой вины, а руки Брианны нежно обнимали его, и ее теплое дыхание касалось его уха.
— Я люблю тебя, — сказала она, и ее голос, чуть хриплый, прозвучал странно в пахнувшем хмелем воздухе. — Будь со мной всегда.
— Всю мою жизнь, — ответил он и крепко обнял Брианну.
Они долго лежали неподвижно, прижавшись друг к другу, оба влажные от недавних усилий, прислушиваясь к собственному дыханию. Наконец Роджер пошевелился, оторвал лицо от волос Брианны и подумал, что руки и ноги у него уж слишком отяжелели, будто налились свинцом.
— Как ты, любимая? — шепотом спросил он. — Я сделал тебе больно?
— Да, но я ничего не имею против. — Рука Брианны неторопливо погладила спину Роджера, заставив его слегка содрогнуться, несмотря на жару. — Все было как надо? Я делала все правильно? — Девушка явно немножко тревожилась.
— О, боже праведный! — Роджер наклонился к Брианне и поцеловал ее, долго, нежно. Она сначала слегка напряглась, но в следующее мгновение ее губы расслабились под его губами.
— Так все было как надо?
— О, черт!
— Ты слишком уж часто ругаешься для сына священника, — сообщила Брианна с легким укором. — И поминаешь всуе имя Господа нашего. Может быть, все эти пожилые леди в Инвернессе в конечном счете оказались правы: ты и в самом деле отправился к черту!
— Ну, я же вовсе не имею в виду богохульство, — возразил он. Прижавшись лбом к плечу Брианны, он вдыхал ее глубокий, роскошный запах — ее запах, их запах… — Скорее я таким образом возношу благодарственную молитву.
Это заставило ее рассмеяться.
— О, так значит, все действительно было как надо, — сказала она, и теперь в ее голосе отчетливо слышалось облегчение.
Роджер поднял голову.
— О господи, ну конечно же! — сказал он, и Брианна опять засмеялась. — Да как ты вообще могла подумать что-то другое?
— Ну, ты ведь ничего не сказал… ты просто лежал, словно тебя шарахнули по голове. Я подумала, что ты, возможно, разочарован.
Теперь настала его очередь расхохотаться, и он уткнулся лицом в нежный изгиб ее шеи, чтобы приглушить смех.
— О, нет, нет, — сказал он наконец, совладав с собой. — Если мужчина свалился, как выжатая тряпка, это как раз и значит, что он вполне удовлетворен. Возможно, это выглядит немного не по-джентльменски, зато честно.
— А, тогда ладно. — Похоже, Брианну вполне устроило такое объяснение. — Видишь ли, в той книге ничего подобного не описано, но это вполне понятно; никого не интересует, что, собственно, происходит потом и как это выглядит.
— В какой книге, о чем ты? — Роджер осторожно пошевелился, и его кожа отклеилась от кожи Брианны с таким звуком, словно кто-то распечатал липучку для мух. — Извини, кажется, я тебя перепачкал… — Он подхватил свою влажную, смятую рубаху и протянул Брианне.
— Книга? «Мужская чувственность». — Она взяла рубашку и аккуратно вытерлась. — Там много чего говорится о кубиках льда и взбитых сливках, что, как мне кажется, уж слишком… но там есть кое-что интересное и о том, как выбрать партнера по сексу, и…
— Ты училась этому но книге?! — Роджер был скандализован не меньше, чем какая-нибудь старая леди из прихода его отца.
— Ну, ты же не думаешь, что я могла потренироваться на ком-то другом, прежде чем лечь с тобой! — Брианна, похоже, была ошарашена ничуть не меньше.
— Значит, кто-то пишет книги, в которых объясняет молодым девушкам, как… но это ужасно!
— Да что тут ужасного? — обиженно спросила Брианна. — Откуда еще я могла узнать, что мне надо делать?
Роджер крепко потер ладонью лицо, не находя слов для ответа Если бы его спросили час назад, он, пожалуй, выступил бы в защиту сексуального образования. Но оказалось, что под тонким покровом современного образа мысли в нем скрывается самый что ни на есть подлинный сын пресвитерианского священника, убежденный, что молодая девушка должна оставаться абсолютно невежественной в вопросах любви вплоть до первой брачной ночи.
Мужественно подавив в себе все эти викторианские идеи, Роджер протянул руку и погладил изгиб шелковистого белого бедра, живот, потом накрыл ладонью пышную мягкую грудь.
— Ерунда все это, — сказал он. — Вот только, — добавил он, склоняясь к Брианне и касаясь губами ее губ, — только во всем этом есть и еще много чего. — Он слегка укусил ее пухлую нижнюю губку. — Об этом тоже в книге написано, а?
Брианна вдруг повернулась, прижалась к Роджеру всем телом — и он вздрогнул от этого ее жеста, от ощущения жара ее кожи…
— Покажи мне, — прошептала девушка. — Покажи мне все, о чем в книгах не пишут, — и укусила его за мочку уха.
Где-то неподалеку во все горло заорал петух. Брианна очнулась от легкой дремоты, мысленно выругав себя за то, что уснула. Она не сразу поняла, где находится, словно почему-то потеряла ориентацию, и чувствовала себя страшно уставшей от пережитых чувств и напряжения, и голова у нее кружилась и казалась пустой… и вообще Брианна словно плыла в паре футов над землей. И в то же время она хотела запомнить навсегда каждое мгновение прошедшей ночи.
