Рука Джейми сама собой прижалась к его боку, пальцы сжались в кулак.
— Да уж, — пробормотал он. И посмотрел на меня как-то неуверенно, и свет полумесяца, упавший на его лицо, подчеркнул высокие скулы. — Но раз уж… раз уж он не стал… Ну, если бы он посмел — его следовало бы просто убить, — неожиданно закончил он.
— Ну, тут имеется еще одна маленькая деталь, в том смысле, что нельзя «поправиться» от беременности, — с некоторой язвительностью произнесла я. — Если бы он просто переломал ей кости или пролил ее кровь, она бы выздоровела. Но теперь вряд ли ей когда-либо удастся забыть его, видишь ли.
— Я вижу!
Я слегка вздрогнула, и он это заметил. И поспешил небрежно взмахнуть руками, как бы извиняясь.
— Я не хотел кричать.
Я кивнула в ответ, принимая объяснение, и мы пошли дальше, рядом, но не касаясь друг друга.
— Это… — начал вдруг Джейми, но тут же умолк, бросив на меня косой взгляд. И скривился, словно рассердившись сам на себя. — Я знаю, — продолжил он более спокойно. — Ты уж прости меня, Сасснек, но, черт побери, мне известно о таких вещах куда больше, чем тебе.
— Я и не пытаюсь с тобой спорить. Но тебе не приходилось рожать ребенка; ты не знаешь, на что это похоже. Это…
— Ты именно споришь со мной, Сасснек. Не надо. — Он сжал мою руку, очень крепко, и тут же отпустил. В его голосе прозвучал легкий оттенок юмора, но в целом Джейми оставался чрезвычайно серьезным. — Я просто пытаюсь объяснить тебе, что именно я знаю. — Он остановился ненадолго, собираясь с мыслями. — Мне довольно долго удавалось не думать о Джеке Рэндалле, — сказал он наконец. — Я и сейчас не хочу о нем думать. Но все это осталось… — Он передернул плечами и крепко потер ладонью щеку. — Есть тело, и есть душа Сасснек, — медленно продолжил Джейми, тщательно выбирая слова, чтобы донести до меня свою мысль. — Ты врач; ты отлично знаешь одно из этих двух. Но второе куда важнее.
Я открыла было рот, чтобы сказать, что я знаю это ничуть не хуже, чем он, если не лучше… но тут же закрыла, не произнеся ни звука. Он этого даже не заметил; он вообще ничего не видел — ни темного кукурузного поля, ни клена, листву которого посеребрило лунным светом. Перед его внутренним взором была сейчас маленькая комнатка с толстыми каменными стенами, в которой только и было, что стол, табурет и лампа. И кровать.
— Рэндалл… — задумчиво, отстраненно произнес Джейми. — Большую часть из того, что он со мной сделал, я мог выдержать… — Он вытянул перед собой правую руку; повязка на пострадавшем сегодня пальце светилась в темноте белым пятнышком. — Я мог бояться, мог страдать… я мог даже намереваться убить его за то, что он сделал. Но я мог жить после этого, и на моей коже не осталось его следов, я не чувствовал себя грязным… но ведь ему недостаточно было моего тела. Он хотел заполучить мою душу… и он ее получил. — Белое пятнышко повязки исчезло — Джейми сжал пальцы в кулак. — А, ладно… ты и сама все это знаешь. — Он вдруг резко повернулся и быстро зашагал дальше. Мне пришлось пуститься вприпрыжку, чтобы догнать его. А он уже продолжал: — Я, собственно, что хочу сказать… ну, если этот мужчина для нее совершенно посторонний, если он просто овладел ею ради минутного удовольствия… Ему ведь в таком случае нужно было только ее тело… потому я и думаю, что она с этим справится. — Он в очередной раз глубоко вздохнул, шумно выдохнул; я увидела легкое облачко тумана, на мгновение окружившее его голову, как будто его гнев принял осязаемые формы… — Но вот если они были знакомы… если он знал ее настолько близко, что хотел именно ее, а не просто некую женщину… тогда, возможно, он сумел затронуть и ее душу, и это уже серьезная беда, настоящий вред…
— Но ты же не думаешь, что он в самом деле причинил ей такой вред? — Мой голос прозвучал резко вопреки моему желанию. — Знал он ее или нет…
— Это разные вещи, говорю же тебе!
— Нет, не разные. Я знаю, что ты подразумеваешь…
— Ты не знаешь!
— Знаю! Но почему…
— Потому что я получаю не только твое тело, когда овладеваю тобой, — сказал он. — И тебе это отлично известно, Сасснек!
Он повернулся ко мне и поцеловал с такой страстью, что я была совершенно ошеломлена. Он прижался зубами к моим губам, потом проник глубоко в мой рот, требовательно, настойчиво, почти безумно…
Я понимала, чего он хочет от меня; я и сама точно так же отчаянно стремилась к нему — ради успокоения. Но ни один из нас не мог утешить другого этой ужасной ночью.
Пальцы Джейми впились в мои плечи, потом скользнули к шее. Я задохнулась, наслаждаясь его прикосновением, — но он вдруг остановился.
— Не могу, — выдохнул он. Он еще раз сжал мои плечи, скользнул пальцами по спине — и отпустил меня. Его дыхание стало поверхностным, прерывистым. — Не могу.
Он отступил на шаг назад и отвернулся от меня и ухватился за невысокую изгородь, окружавшую посадки, словно слепой. Он вцепился в деревяшку обеими руками и замер, крепко зажмурив глаза.
Я дрожала всем телом, ноги у меня были словно ватные. Я обхватила себя руками под плащом и села на землю у его ног. И ждала с громко бьющимся сердцем, просто ждала. Ночной ветер шумел в деревьях на гребне горы, бормотал что-то в еловых зарослях. Где-то вдали, за высокими темными вершинами, завыла пума — жалобно, как страдающая женщина…
— Это не потому, что я не хочу тебя, — сказал наконец Джейми, и до меня донесся едва слышный шорох его куртки, когда он повернулся ко мне. Он на несколько мгновений замер, склонив голову, и его роскошные волосы сверкнули в лунном свете. Лицо Джейми было в тени, поскольку луна светила ему в спину. А потом он наклонился и взял мою руку своей искалеченной рукой, помогая мне подняться. — Я, наверное, желаю тебя так, как никогда в жизни не желал, — тихо и нежно продолжил Джейми. — И видит бог, я нуждаюсь в тебе, Клэр. Но мне сейчас противно даже думать о себе как о мужчине. Я не в силах прикоснуться к тебе, думая при этом, что он… я не могу.
Я дотронулась до его плеча.
— Я понимаю, — сказала я, и это было чистой правдой. Я радовалась тому, что он не стал расспрашивать о подробностях; мне очень не хотелось, чтобы он о них узнал. И каково бы это было сейчас — заниматься с Джейми любовью, видя в то же время перед собой некий акт, совершенно идентичный по движениям, но абсолютно отличный по сути? — Я понимаю, Джейми, — повторила я.
Он открыл глаза и посмотрел на меня.
— Да, я вижу… Вот это я и имел в виду. — Он притянул меня немного ближе к себе. — Ты можешь разорвать меня на мелкие кусочки, Клэр, даже не прикасаясь ко мне, — прошептал он, — потому что ты знаешь меня. — Его пальцы погладили мою щеку. Они были холодными, негибкими. — А я могу сделать то же самое с тобой.
— Верно, можешь, — признала я, чувствуя слабость во всем теле. — Но я надеюсь, тебе этого не захочется.
Он слегка улыбнулся в ответ на эти слова, наклонился и очень нежно поцеловал меня. Мы стояли рядом, касаясь друг друга только губами, дыша одним дыханием…
