– Наверно, имеет, – тихо ответила она и, секунду помолчав, неуверенно предположила: – Может быть, это все же не Корж?
– Вот как? – воскликнул Танкован. – Ты не хочешь верить в очевидное? Покрываешь старого друга? – Он поднес трубку к самым губам, отчего в ушах у Маргариты зазвенело: – Это Корж, Марго! Во всем Сыром Яру – да и нигде в мире – больше нет человека, мечтающего отомстить мне за тебя, да еще таким диким способом!
– Наверно, ты прав… – Она запустила в волосы пятерню и в отчаянии сжала пальцы. – Как это больно признавать! Сашка – негодяй… Даже больше – преступник!.. А ты… Ты теперь не вернешься из-за него?
– Сама понимаешь, – вздохнул Максим. – Я не могу этого сделать, пока надо мной нависает жуткая опасность. Но я обязательно приеду к тебе, когда все закончится и этот сумасшедший окажется в тюрьме или в психушке. Я вернусь, милая. Непременно вернусь!.. – И он нажал «отбой».
Маргарита уронила руки. Конец разговору, конец связи, конец смелым надеждам и сладким мечтам. Ее любимый хочет вернуться к ней (свершилось то, чего она так страстно желала!), но… не вернется. По крайней мере, в обозримом будущем. И всему виной – человек, которого она считала своим другом, своей надежной защитой и опорой. Ослепленный ненавистью, опьяненный вседозволенностью, движимый единственным желанием отомстить, взять реванш, он разрушил ее счастье, которое, оказывается, было совсем близко. Где найти силы, чтобы не впасть в отчаяние? Небо не слышит ее. Небо молчит…
В отделении висела тревожная тишина, нарушаемая лишь постукиванием электронных часов на стене. Лампа лила желтый неровный свет на раскрытую страницу дежурного журнала и стопки исписанных бумаг. Тонкая металлическая подставка, еще недавно державшая ее семейную фотографию в рамке, теперь, сдвинутая на край стола, торчала подобием крохотного надгробного креста.
Маргарита смотрела на нее и чувствовала, как в душе поднимается что-то незнакомое, что-то страшное, доселе неиспытанное. Она и думать не могла, что когда-нибудь сможет кого-то ненавидеть, тем более Сашку. На глаза навернулись слезы. Ей стало плохо от одной мысли, что ее друг стал ей по-настоящему противен, омерзителен, что она желает ему зла.
Она гнала от себя это чувство, но оно не уходило, а напротив, становилось все более ярким, глубоким, почти осязаемым. Оно холодило грудь и сжимало сердце, оно наполняло душу сладким ядом. Словно кто-то невидимый, лукавый, злой и сильный нашептывал на ухо страшные, жуткие и в то же время приносящие облегчение и даже удовольствие слова: «Если бы Корж лежал сейчас в ПИТе… Если бы он был беспомощным, недвижимым… Если бы единственным источником жизни для него была эндотрахиальная трубка, подключенная к аппарату искусственного дыхания!..» Маргарита зажмурилась.
– Нет! – закричала она невидимому собеседнику. – Замолчи! Замолчи сейчас же!
Но тот продолжал с усмешкой: «Если бы ты знала, что твое счастье, твое будущее зависит только от серого электрического шнура, свернутого под тумбой…»
– Нет! – Она разрыдалась, закрыв руками лицо. – Нет!
«Врешь, – голосом, похожим на голос врача Журналова, ласково увещевал искуситель. – Врешь, девочка… Будь у тебя выбор, ты бы не сплоховала…»
Слезы текли ручьями по лицу, и она не успевала вытирать их ладонями.
– Я могу вам чем-то помочь? – участливо прозвучало над головой, и Маргарита вздрогнула. Это был другой голос, совсем не похожий на тот, что рисовал ей сейчас страшные картины, провоцировал и дразнил.
Она испуганно открыла глаза и оторопело уставилась на бородатого великана с перебинтованной головой и заклеенным пластырем носом.
– Может быть, принести вам водички? – осведомился тот. – Или позвать доктора?
– Антиох! – прошептала Маргарита. – Что ты здесь делаешь?
– Я? – Он поднял локти и удивленно осмотрел свою больничную пижаму, словно намереваясь отыскать в ней ответ. – Я здесь… болею.
– Ах, да! – Она нахмурилась, вспомнив, как на ее глазах избивали этого бородатого чудака, а Сашка Корж не только не остановил расправу, но даже, кажется, был доволен ею. – Как ты себя чувствуешь?
Антиох пожал плечами.
– Я всегда чувствую себя превосходно. – Он наклонился над столом и доверительно сообщил: – Мне в больничке нравится. Здесь вкусная еда и очень мягкие подушки.
Маргарита улыбнулась сквозь слезы.
– Не много же тебе требуется для счастья.
Бородач покачал перебинтованной головой.
– А для счастья всегда требуется не так уж много, – серьезно сказал он. – Бывает, достаточно одного слова.
– Для того чтобы сделать несчастным, тоже иногда достаточно слова, – горько усмехнулась медсестра.
– Вы чувствуете себя несчастной? – осведомился Антиох. – Могу я для вас что-нибудь сделать?
– Что именно? Позвать доктора? – Она опять улыбнулась. – Или принести стакан воды? Вряд ли я сразу же стану счастливой. Мне для этого нужно больше, чем тебе. К сожалению…
– Воды я тоже могу принести, – согласился бородач. – Но думаю, что мне под силу и большее. Я мог бы, наверно, помочь вам не впасть в отчаяние или уныние. Предостеречь от беды…
– О как! – шутливо удивилась Маргарита. – Куда подевался твой фатализм? Где твоя уверенность в том, что чему быть – того не миновать?
Антиох почесал бороду.
– Это другое. – Он задумчиво прищурился. – Я же не сказал, что собираюсь изменить вашу жизнь. Я просто хочу помочь вам… постараться услышать небо.
– Ты же сам говорил, что человеку этого не дано! – воскликнула она.
– Но вы же не согласились со мной. – Бородач лукаво улыбнулся. – Вот и мне последнее время все чаще кажется, что я не прав, – признался он. – Я вдруг задумался – а что, если мы просто глухи? Что, если не умеем слышать? Значит, нам нужно научиться этому.
– А как можно научиться слышать? – Маргарита скривила губы. – Я тоже в последнее время думаю о том, что неправа, думаю, что если небо молчит, значит, оно ждет от нас поступка.
– Какого поступка? – полюбопытствовал Антиох.
– Решительного. Способного изменить нашу жизнь или жизнь другого человека к лучшему.
– Все в руках Божьих, – напомнил он.
– Верно, – кивнула Маргарита. – Значит, и мы, и наши поступки – в Его руках! Значит, отчаявшись услышать подсказку, мы должны сами решить, как изменить судьбу! – Ее щеки горели. – Наказать негодяя или помочь доброму человеку!
– Вы опять заговорили о справедливости, – печально заметил Антиох. – Меня пугает яростный блеск в ваших глазах. Разве у вас не было трагичных примеров судьбы бунтарей?
«Твой отец просил Бога о помощи, – вспомнила Маргарита слова матери, – но Тот оказался глух к его мольбам. И тогда он отчаялся что-то выпрашивать. Если небо тебе не помощник, значит, все только в твоих руках».
