Что бы там ни было, никогда не принимайте жизнь слишком
всерьёз – вам из неё живым всё равно не выбраться.
Ким Хаббард
Кому нужна ваша откровенность? Кому от неё становится лучше?
Неужели вы не сознаете до сих пор, какое это страшное оружие? Насколько оно
может ранить или убить находящихся с вами людей. А если понимаете, то тогда
скажите мне прямо. Кому нужна ваша откровенность?
Али Эфенди, «Мой исчезнувший мир»
Глава 1
Я до сих пор не могу без ужаса вспоминать всё, что с нами
приключилось. И мои сны такие цветные, яркие, объемные, из-за них я часто кричу
по ночам. Воспоминания назойливо повторяются, и, кажется, никогда не сотрутся
из моей памяти.
А начиналось все прекрасно. Наша группа друзей и знакомых,
ежегодно планировала для себя экзотические туры в ранее неизвестные места, куда
не отправляют обычных туристов. Где только мы не побывали за несколько лет. В
Гималаях и в Антарктиде, в Южной Америке и на юге Африки. Разумеется, наши
поездки тщательно готовились, мы перечисляли слишком много денег, чтобы с нами
могло случиться нечто непредвиденное. В конце концов, туристическое агентство,
отвечавшее за наш отдых, принадлежало одному из наших друзей, который тоже
отправлялся с нами в эти путешествия, и мы совсем не хотели оказаться
неудачниками, сорвавшимися со скалы или замерзшими где-нибудь среди ледяных
торосов.
Мы любили экстремальный отдых, но мы не были идиотами. Это принципиальное
различие между нашей и обычными группами туристов, которые на свой страх и риск
отправляются куда-нибудь в горы или в тайгу, надеясь на удачу или свой опыт.
Ничего подобного. В таких случаях нельзя ничего рассчитать. С вами может
произойти что угодно. Даже в безмолвии полюса может появиться белый медведь, а
в тайге на вас может прыгнуть уссурийский тигр, последний из оставшихся в этих
местах. Поэтому мы сразу договаривались о неких общих правилах.
Экзотику мы обожаем, маршрут выбираем заранее. А потом
начинается настоящая работа. По маршруту первыми идут профессионалы из нашего
туристического агентства, которые все проверяют. Снаряжение, средства связи,
удобства на маршруте, в общем, все, что может предусмотреть человек, каждую
мелочь, которая может испортить нам отдых или просто оставить у нас неприятный
осадок. За свои деньги мы требуем самого лучшего. Если мы путешествуем в
Гималаях, то сразу за нами, на расстоянии одного перехода, идет группа
профессиональных альпинистов, которые в любой момент могут оказаться рядом с
нами и среди них есть врач, чтобы сразу оказать нам необходимую помощь. Если мы
выбираем поход к Южному полюсу, то вместе с нашей экспедицией на санях движутся
ещё две экспедиции, которые должны нас подстраховать. Одна впереди, прокладывая
маршрут и проверяя дорогу. Другая следом за нами, подстраховывая нас от любых
неожиданностей. Я уже не говорю, что на маршруте есть заготовленные палатки с
провизией, рацией и запасными спальными мешками. Но эффект одиночества все
равно присутствует, и в белом безмолвии мы ощущаем себя почти героями Джека
Лондона.
Вы уже все поняли? Мы любим путешествовать, но безо всякого
экстрима. Мы любим узнавать мир, но желательно, чтобы теплый туалет был где-то
недалеко. Мы обожаем пробовать местную кухню, но при желании наши повара могут
оказаться рядом с нами в любой момент. Мы чувствуем себя почти оторванными от
мира путешественниками, но вертолеты, мобильные и спутниковые телефоны, рации и
опытные гиды всегда рядом с нами.
В общем, мы ездим по миру для своего удовольствия и не
хотим, чтобы подобные развлечения превращались в кошмар и заканчивались
неприятностями. Мы, все вместе, стоим сотни миллионов долларов и не позволим
какой-нибудь мухе цеце или неизвестно откуда появившейся гадюке испортить нам отдых
и настроение.
Все началось в марте, когда мне позвонил Леонтий Яковлевич
Дебольский с предложением об этой поездке. Мы обычно так и планировали наши
поездки, за несколько месяцев до начала самого путешествия. Вот тогда мне и
позвонил Леонтий Яковлевич. Да, да, тот самый «ужасный» и «великий» Дебольский,
о котором в девяносто восьмом много писали. Он был не просто хорошим банкиром,
он был замечательным финансистом, своего рода финансовым гением. Когда в стране
чувствовалось нарастание экономических трудностей, он начал переводить свои
активы в доллары. И даже когда бывший президент России дал твердые гарантии,
что дефолта не будет, Дебольский поверил в своё чутье и в свой талант
аналитика. И не поверил президенту. А через несколько дней случился августовский
дефолт девяносто восьмого. Помните, сколько людей разорилось? Дебольский
заработал на этом дефолте несколько сотен миллионов долларов. Он не сделал
ничего особенного. Просто взял большие рублевые кредиты и успел перевести их в
доллары. Когда за несколько дней доллар подорожал в четыре раза, выяснилось,
что он должен возвращать по двадцать пять центов с каждого доллара. И даже с
немыслимыми процентами, он возвращал по тридцать или тридцать пять центов с
доллара, зарабатывая огромные деньги.
Его тогда называли финансовым провидцем. Позже выяснилось,
что он был просто очень умелым человеком. Мы были знакомы с Дебольским уже
больше десяти лет и даже дружили. Нужно сказать, что, несмотря на свой
достаточно субтильный вид, узкие плечи, щуплую фигуру, невысокий рост и плохое
зрение (у него было минус семь), Дебольский обожал наши путешествия и часто сам
выбирал наиболее интересные маршруты. Однажды он рассказал мне, что его отец
был преподавателем географии и над кроватью маленького Леонтия висела большая географическая
карта, по которой он любил мысленно путешествовать.
В общем, Дебольский был нашим аналитиком, предлагавшим самые
экзотические варианты путешествий. А организатором всех путешествий был Феликс
Андреади. Тот самый банкир, который придумал самые известные «пирамиды» в нашей
стране. Если МММ было детищем Мавроди, который в результате даже отсидел в
тюрьме, то Феликс создал другую структуру – АРМ, которая не только смогла
трансформироваться в крупную компанию, но и сделала своих вкладчиков богатыми
людьми. Хотя, если честно, не думаю, что всех, и не думаю, что очень богатыми.
Но АРМ оказалась гораздо более успешной компанией, чем МММ, хотя бы потому, что
руководителей АРМ не сажали в тюрьму и не искали по всей стране.
Феликс был самым молодым из нас, ему исполнилось сорок два.
Дебольский был самым старшим, ему было пятьдесят три. Мне к моменту нашего
рокового путешествия уже исполнилось пятьдесят, а Ибрагиму было сорок пять.
Раньше мы путешествовали вшестером, вместе с Левой Горенштейном и Славиком Толмачевым.
Но на этот раз Лева улетел в Америку, где умер его дядя. Я знал Лёву много лет
и понимал, что дядю своего он не может так сильно любить, чтобы уехать надолго
в Нью-Йорк. Но дядя умер бездетным, и у него осталось четверо племянников,
каждый из которых мог претендовать на его компанию. И хотя дядя Левы не был
миллиардером, но миллионов двадцать или тридцать он имел, а Лёва не мог
спокойно спать при мысли, что его кузены могут получить такое наследство. Дядя
не оставил завещания, умерев от сердечного приступа, хотя я подозреваю, что
какое-то завещание все-таки было. Не может осторожный и богатый еврей не
оставить завещание. Тем более в такой стране, как Соединенные Штаты. Вполне
вероятно, что кто-то из кузенов оказался на месте раньше и просто спрятал
завещание. Лёва полетел разбираться и застрял там надолго. Поэтому в нашей
поездке он не участвовал. Иногда мне даже кажется, что он сумел почувствовать
какую-то опасность и решил таким образом избежать рокового путешествия.
