Чем дальше мы поднимались на плато, тем сильнее менялась
растительность. Появились заросли кустарников, сахарного тростника. Я достал
карабин, понимая, что именно здесь могут обитать медведи, о которых говорил
Хайрил. Хотя малайский медведь это не канадский и не белый. Он бывает
небольшого роста, не больше ста тридцати сантиметров и весит килограммов
шестьдесят-восемьдесят. Он опасен тем, что нападает внезапно и из-за
кустарника. Вы можете его даже не увидеть, и внезапно обнаруживаете, что он
находится рядом с вами на расстоянии прыжка. Крупные медведи обычно встают на
задние лапы и дают охотнику возможность сделать выстрел. А малайские медведи
более подвижны и потому более опасны для охотников. Если у вас есть ружьё и
перед вами возник крупный медведь, который встает на задние лапы, чтобы
попытаться ударить вас своими передними лапами, вы всегда имеете шанс попасть в
него несколько раз.
Мы двигались около двух часов, когда неожиданно послышалось
рычание. Хайрил замер. Он поднял правую руку, показывая куда-то в сторону. Ким
До Су снял своё старое ружье. Мы приготовили карабины. Из зарослей неожиданно
появился медведь. Это потом мы поняли, что он был всего лишь детенышем. Но в
тот момент он показался нам страшным. Короткий широкий череп, уже видимые
клыки. Мы выстрелили с Ибрагимом почти одновременно, хотя кореец что-то нам
крикнул. Очевидно, он просил нас не стрелять. Но два выстрела из карабина
буквально разорвали малыша на части и отбросили куда-то в кустарник. С таким
оружием нужно ходить на слонов, а не на детенышей медведей.
Хайрил повернулся к нам и укоризненно покачал головой.
Больше он ничего не успел сказать, так как послышался рёв медведицы. И рядом с
ним возникло уже более крупное существо, с желтой мордой и желтым пятном на
груди. Если у гризли бывает белая подкова, то у малайских медведей она желтая.
Медведица была в ярости. Мы с Ибрагимом переглянулись, не решаясь стрелять, она
была всего в нескольких метрах от нашего проводника. Даяк не испугался.
Наверно, он уже видел своего напарника в деле. И поэтому молча смотрел на
приближающуюся медведицу.
Зрелище было не для слабонервных. Феликс испуганно замер.
Дебольский поправил очки. Наши женщины и носильщики дружно закричали.
Только один человек не потерял присутствия духа. Наш второй
проводник. Медведица была на расстоянии нескольких шагов, когда он выстрелил.
Такой негромкий выстрел из его ружья. Медведица оглянулась, замерла, как-то
странно качнулась и начала оседать. Мы с Ибрагимом бросились вперед, сжимая
свои карабины. Но нам не пришлось пускать их в ход. Медведица была мертва. Этот
старый проводник, который казался выжившим из ума старичком, сумел с первого
выстрела попасть ей точно в глаз. Пробил мозг и уложил на месте. Мы стояли
потрясенные. Так точно выстрелить, да ещё в такой момент. Я взглянул на
старика. У него стальные нервы.
– Молодец, – кивнул Ибрагим, – ты посмотри, как он стреляет.
Только Хайрила не удивил этот выстрел. Он ведь знал, как
умеет стрелять его напарник. Показав на убитого медвежонка, он строго сказал:
– Нельзя стрелять детенышей. Нельзя стрелять. Мать будет
рядом. Она разозлится. Может вас наказать. Нельзя стрелять.
Мы с Ибрагимом согласно кивнули. Наши женщины долго не могли
прийти в себя, и я их понимал. Наши охотники довольно быстро и ловко сняли
шкуры с убитых, чем вызвали настоящий гнев у обеих женщин. За обедом ни Алла,
ни Юлия не притронулись к еде, хотя медвежатина была очень вкусной. Их просто
стошнило. Когда человек впервые выходит на охоту и впервые видит кровь убитых
животных, ему может быть плохо. Я такое много раз видел. Хорошо мусульманам,
они привыкли к тому, что баранов у них режут на всякие праздники. Хотя,
говорят, и там попадаются люди, которые не могут выносить вида крови. И уж тем
более не могут присутствовать при таком обряде. После обеда мы молча прошли
плато, чтобы выйти к условному месту. Женщины даже не хотели с нами
разговаривать. К вечеру мы вышли к небольшому селению Мерах, находящемуся прямо
на реке.
К этому времени мы вымотались основательно. Здесь мы должны
были провести нашу вторую ночь. Связавшись с группой Равлюка, мы узнали, что
они ушли гораздо правее. Но менять маршрут уже не имело смысла. Все устали и
были счастливы, что пройдена половина пути. Мы с Ибрагимом, правда, не
чувствовали себя победителями. Должны были увидеть, что это всего лишь
медвежонок, и не стрелять так поспешно. Но когда у вас в руках такой карабин, а
из зарослей слышен медвежий рык, трудно удержаться и не выстрелить. Ночью нас
разместили в доме, пол которого был поднят над землей на целых полметра. Я
поинтересовался, почему так высоко.
– Змеи, – пояснил Хайрил, – здесь много змей.
Можете считать, что он меня почти успокоил. Хорошо ещё, что
его не услышали наши женщины. Но в эту ночь я сделал свою последнюю и роковую
ошибку. Я уговорил Хайрила немного изменить наш завтрашний маршрут. Мне так
хотелось реабилитировать себя за сегодняшний злосчастный выстрел. Юлия даже не
смотрела в мою сторону. И тогда я сделал последний шаг к той трагедии, которая
у нас произошла.
Глава 12
Утром мы легко позавтракали и отправились в путь.
Теперь мы поняли, что значит пробиваться через тропический
лес. Группы Равлюка не было впереди нас. И только двое проводников, старик Ким
До Су и даяк Хайрил, пробивали нам дорогу в густых зарослях. Слышались крики
животных, птиц, шумела листва. Несколько раз среди деревьев мы видели крупных
обезьян, очевидно гиббонов. Женщины испуганно прижимались к нам. Алла едва
сдерживала слезы. Она натерла себе ноги, и каждый шаг давался ей с трудом. Она
достала кроссовки и хотела их надеть, но кореец покачал головой. Он понимал,
что в такой обуви она не пройдет и километра. Мы все с нарастающей злостью
смотрели на эту неуклюжую дуру, которая задерживала нашу группу. Юлия держалась
гораздо лучше. Она молча шла с нами, иногда доставая свой фотоаппарат.
Никто не знал, что ночью я уговорил Хайрила немного изменить
маршрут, чтобы обойти горную гряду справа и выйти на тропу носорогов. Я успел
узнать у местных жителей, что именно там водились стада однорогих и двурогих
носорогов. Там же встречались и слоны. Я жаждал реванша. Откуда мне было знать,
что Феликс тоже жаждал реванша, только совсем иного свойства.
Первая половина этого дня была самым трудным испытанием на
маршруте. Мы прошли густые заросли, вышли на открытое плато. И сразу увидели
большую группу гиббонов, которые молча следили за нами. Но обезьяны, очевидно,
понимали, что длинные палки в наших руках – это не совсем палки, а те самые
предметы, которые могут причинить им массу неприятностей. Именно поэтому
гиббоны следили за нами на расстоянии, не решаясь приблизиться. Видимо, их
успели познакомить со смертоносным воздействием наших палок, и они не
собирались снова испытывать судьбу.
Один раз наш проводник-кореец замер ещё до того, как Хайрил
повернул голову. Но через секунду замер и Хайрил, поднимая руку. Мы все
напряглись, я сжал свой карабин. Какая ещё тварь выскочит из этих зарослей? Я
напряженно ждал, но кореец неожиданно показал на тень, мелькавшую между
зарослями. Это был не очень крупный питон метров четырех. Он явно куда-то
спешил. Мы проводили его неодобрительными взглядами. Почему-то люди боятся змей
больше, чем любых хищников. Может, потому, что змея нападает внезапно и её не
видно, а любой хищник кажется менее опасным, даже если он затаился в засаде.
