– Она ходит и в мой салон, – всхлипнула Алла, – а убийц её
отца до сих пор не нашли. Как вы могли, Феликс? Как вы могли так поступить?
– Не перебивайте меня, – Феликс покачал головой, – можно
подумать, что вы все настоящие ангелы. Я не бил свою мать, доводя её до смерти,
и не убивал своего отчима, травя его кислотой. Не вам меня укорять. Я не один
принимал решение. Угрюмов мешал не только нам, он мешал очень состоятельным и
очень солидным людям. Для его устранения нашли профессионала, пригласив его
из-за рубежа и заплатив ему очень большие деньги. Поэтому всё было сделано под
обычный грабеж. В квартиру Угрюмова ночью влез грабитель, но он не подозревал,
что хозяин спит в доме один. В эту ночь Угрюмов остался один в своей городской
квартире на шестом этаже. И туда через окно якобы влез неизвестный грабитель,
который попытался обчистить квартиру нефтяника. Но когда Угрюмов проснулся,
незадачливый грабитель выстрелил в него из старого пистолета «ТТ». И застрелил.
Такова была официальная версия. На самом деле киллер вошел через окно, спокойно
застрелил Угрюмова из старого пистолета, имея с собой и новенький «браунинг»,
затем перевернул квартиру в поисках ценностей и, забрав все деньги,
находившиеся в доме, покинул квартиру. В милиции и прокуратуре до сих пор
убеждены, что это случайное убийство, совершенное залетным грабителем. Они не
подозревают, что вся эта операция тщательно готовилась.
Феликс хихикнул, облизывая языком толстые, похотливые губы.
И продолжал свой рассказ.
– Я действительно раньше встречался с дочкой Угрюмова, даже
думал на ней жениться. Но её отец просто не оставил нам выбора. Он был слишком
честным и мешал всем нам. Поэтому его убрали. Через некоторое время его
компанию поделили между тремя людьми, которые спланировали его убийство. Можете
мне не верить, но один из тех, кто дал санкцию на устранение Кирилла Угрюмова,
был его собственный зять, ставший владельцем трети всего состояния погибшего
нефтяника и женатый на его дочери. А теперь скажите, что во всем был виноват я
один. Но я устранял конкурента, а он дал согласие на убийство отца своей жены и
дедушки своей дочери. Так кто из нас хуже? Или Роман Лампадов, который всю жизнь
обманывал компаньонов, а потом переспал с моей женой. Или попытался переспать,
что, в общем, одно и то же. Или Леонтий Яковлевич, который просто разрешил
убрать своего благодетеля, даже не попытавшись его спасти, и завладел большей
частью его доходов. Кто из нас хуже? Кто? И не говорите мне, что я такое
чудовище. Я сам знаю, какой я на самом деле. А зять Угрюмова настоящий
мерзавец. Он даже передал ключи убийце, чтобы тот мог спокойно уйти через
входную дверь.
Феликс наконец замолчал, опустив голову. В тишине слышался
треск горящих ветвей. Всем было жутко. И все уже понимали, что подобная
откровенность ни к чему хорошему не может привести. У нас было такое состояние,
какое бывает после двух или трех бокалов хорошего французского вина. Первым
почувствовал неладное Дебольский. Он с трудом поднялся и подошел к нашему
проводнику.
– Чем вы нас напоили? – поинтересовался Леонтий Яковлевич. –
Что это был за сок?
Проводник молчал. Дебольский протянул руку и дотронулся до
его плеча. Кореец молча упал на землю. Леонтий Яковлевич наклонился и потряс
его за плечо. Но всё было напрасно. Тогда Дебольский обернулся и как-то
виновато произнёс:
– По-моему, он тоже умер. Мне кажется, наше положение
становится опасным. Нужно что-то предпринять.
Глава 17
И в этот момент раздался дружный крик наших носильщиков. Все
четверо увидели, как упал проводник. Они загалдели, вскочили, показывая на
лежавшего на земле корейца.
– Подождите, – крикнул им Феликс.
Но они уже разбегались в разные стороны с дикими криками. Я
поднялся и подумал, что нужно выстрелить в воздух. Но, к своему удивлению, не
сумел даже дотянуться до карабина, который лежал рядом. Меня тоже тошнило.
Дебольский сел рядом с карабином и как-то странно на него
посмотрел.
– Остановите их, – попросил он, но мы были не в состоянии
даже подняться. Я только дотянулся наконец до карабина, чтобы иметь оружие при
себе. Хорошо, что я успел его зарядить. Алла что-то бормотала. Юлия молча
смотрела перед собой, Феликс что-то невнятно говорил про свой телефон. Ибрагим
сделал героическое усилие над собой и сумел подняться. Он подошел к
Дебольскому. Сел рядом с ним. Взглянул на лежавшее рядом тело. Невесело
усмехнулся.
– Теперь мы остались совсем одни, – сказал Ибрагим и начал
громко смеяться. Мы подумали, что он сходит с ума.
Послышался чей-то вой. Мы все вздрогнули. Было ощущение, что
кричит человек. Или нам так показалось. Возможно, это кричал шакал, или
какой-нибудь небольшой детеныш гиббона попал в лапы хищнику и теперь кричал
человеческим голосом. Ничего более страшного я не слышал в своей жизни. Крик
был одновременно человеческий и нечеловеческий. Так кричат люди в последние
секунды своей жизни от боли и страха. Но так кричат и некоторые звери.
И потом всё смолкло. Где-то вдалеке раздавался топот
убегавших носильщиков. Мы остались вшестером, ничего толком не соображавшие. С
нами были две женщины, одна из которых не могла даже нормально ходить. Наш
первый проводник был разорван взбесившимся носорогом, а второй умер у нас на
глазах. Дебольский достал одеяло и набросил его на корейца. Он первый из нас
начал соображать, что именно делать. Может, потому, что метаболические процессы
в его организме протекали медленнее, чем в нашем? И он обычно пил по
полтаблетки аспирина, страхуя себя от инфаркта. Возможно, это подействовало.
– Роман, – крикнул он мне, – заставьте себя подняться и
бросьте ветки в костры. Ветки лежат рядом с вами. Феликс, достаньте нашу воду и
раздайте всем членам группы. Очевидно, мы отравились. Этот кореец напоил нас
зельем, от которого и сам умер. Возможно, эта трава содержала какие-то
наркотики, из-за которых мы стали такими болтливыми и глупыми. Я не знаю, что с
нами было, и не хочу знать. Но сейчас нужно выпить как можно больше воды и
постараться немного отдохнуть.
– Это наркотик, – согласился Ибрагим, – поэтому мы начали
говорить всё, что хотели скрыть.
– Значит, мы ничего не говорили, – решил Леонтий Яковлевич.
– Я думаю, в нашей походной аптечке, которая уцелела, должны быть рвотные
средства. Мы их обязаны принять. Прямо сейчас. Иначе вскоре последуем за нашим
проводником.
Я, опираясь на карабин, все-таки поднялся. Кружилась голова.
Я собрал ветки и побросал их в пять костров, которые нас окружали. Огонь
заиграл сильнее. Было уже около трех часов ночи. В конце июля ночи бывают
достаточно короткими, и через час должен был начаться рассвет. Феликс не сумел
подняться. Он просто подполз к мешкам и начал доставать фляги.
Походная аптечка уцелела, и мы достали нужное нам лекарство.
Как раз шесть таблеток на шесть человек. Аллу пришлось уговаривать. Юлия
приняла таблетку сама. Потом у нас начались судороги, рвота, и каждый из нас
пытался спрятаться за деревья, чтобы сохранить остатки самоуважения. Постепенно
рассвело. Начали кричать попугаи, над нами появились птицы. К шести утра мы
были вымотанные и уставшие. Но постепенно начали приходить в себя. Дебольский
вскипятил нам чай в походном чайнике, работавшем на батареях, и заставил
каждого выпить крепкий чай. Алла снова почувствовала себя плохо, извергла
выпитый чай прямо перед собой. Феликс успел уползти за кусты. Оттуда послышался
его крик, и он вернулся почти бегом, там были змеи. В общем, ничего хорошего
этот день нам не обещал.
