Следует ли признаться Эндрю или не стоит? Неопределенность всегда хуже, но вот заговорить о своей любви оказалось сложнее, чем предполагала Джен. После того поцелуя в ней жила надежда — ее чувство не безответно.
— Как ты думаешь, мы когда-нибудь сможем стать друзьями?
Эндрю вскинул на нее глаза, отложил бинты.
— Друзьями? — повторил он и слегка улыбнулся. — Почему бы нет?
— Я вот все думаю… Жаль, что у тебя не нашлось времени поговорить с Джералдом, — начала она и сразу увидела, как напрягся у него подбородок. — Знаешь, теперь, когда мне все известно, многие слова Джералда приобретают новый смысл. Я знаю, что он сожалел о вашем разрыве. А сегодня… сегодня он бы тобой точно гордился. Как и я.
— Здесь нечему гордиться. Я просто учился и работал. — Эндрю поднялся. — Знаешь, Джен… я вынужден сказать, что передумал. Мы не сможем с тобой стать друзьями.
Она не поняла, что случилось, что заставило Эндрю изменить свое решение в течение нескольких минут. «Почему?» — хотелось спросить ей, но язык словно прилип к нёбу.
— Ты снова хочешь уехать? — шепотом спросила она, и все перевернулось в ней от этой мысли. Неужели она его опять теряет?
— Нет. — Эндрю взял коробку и поставил ее на полку за спиной. — Нет, после того, как я вложил в это ранчо столько труда… Сегодня утром у меня было только три лошади, а сейчас уже девятнадцать и на подходе двадцатая. — Он повернулся к ней. — Теперь я бы не смог уехать, даже если бы мне этого хотелось. — Эндрю недоуменно, словно в первый раз увидел все, что его окружало, оглядел все вокруг. — Сейчас я даже не понимаю, как мне пришла в голову мысль вернуться…
Эти слова причинили Джен невероятное страдание.
— Может, — с усилием произнесла она, — ты вернулся сюда, потому что тебе необходимо связать все узлы, не знаю… Круг, который необходимо замкнуть. Решить то, что осталось нерешенным… Мне кажется, ты напрасно себя мучаешь. — Она сделала к нему шаг. — Ты поступил правильно, вернувшись.
— Но что-то мне это мало помогло. Да и нужен ли я был этому ранчо?
— Как ты можешь так говорить?! — В голосе Джен звучало искреннее возмущение. — Ты вернул «Тихой воде» новую жизнь, не говоря уже о том, что сегодня сохранил жизнь нескольким лошадям. — Джен сделала попытку улыбнуться, но улыбка вышла горькой.
«И ты вернул к жизни меня!» Но Джен так и не смогла произнести эти слова.
— Может, сменим тему? Сегодня и без того было мало веселья. — Его улыбка вышла под стать ее, такой же натянутой и невеселой. — Хочешь взглянуть на ту кобылу?
Джен на миг закрыла глаза, надеясь обрести контроль над собой и не обращать внимания на изводящую ее изнутри боль, и кивнула:
— С удовольствием.
Стул скрипнул, когда Эндрю встал и направился к двери. Джен не сразу сообразила посторониться, и Эндрю едва не задел ее, проходя мимо. От его близости у нее перехватило дыхание. Желание коснуться Эндрю было неодолимым. Захотелось почувствовать тяжелые мужские руки на своей талии, прижаться к крепкой груди, прислушаться к звуку ровных ударов сердца Эндрю. Забыть обо всем и на несколько благословенных минут просто постоять, прижавшись к нему…
Ее рука невольно потянулась к Эндрю, чтобы удержать его, но тот прошел так быстро, что ее рука встретила пустоту, а из горла вырвался едва слышный разочарованный вздох.
Эндрю шел, не оглядываясь, к денникам, и Джен ничего больше не оставалось, как последовать за ним. Ее разочарование ненадолго сменилось радостью, когда кобыла, с которой они познакомились только сегодня утром, будто узнала ее и высунула морду.
— Здравствуй, красавица, — улыбнулась Джен, поглаживая морду лошади и осматривая ее. — Похоже, ты совсем оправилась и чувствуешь себя хорошо.
Кобыла подняла морду, ее ноздри затрепетали, втягивая воздух. Джен засмеялась и обернулась к Эндрю. Он стоял в нескольких футах от нее, прислонившись к стене, и наблюдал за этой сценой. Джен заметила на его губах улыбку, но она быстро исчезла.
— Что такого смешного?
— Ничего. — Эндрю подошел ближе и потрепал кобылу. — Сдается мне, что вы уже подружились. А вот Клей ей, напротив, не понравился.
— Наверное, потому, что у него не было времени поговорить с ней, — предположила Джен, касаясь мягких губ лошади. — Правда, милая?
Еще некоторое время она гладила морду кобылы, которая нисколько против этого не возражала.
— Как так могло случиться, что кобылу с жеребенком собирались отправить на бойню?
— Хороший вопрос, но я пока не узнавал.
— А жеребенок? Как он?
— Судя по всему, с ним все в порядке, он должен появиться на свет через семь-восемь недель.
— Значит, родится летом…
— Да, летний жеребенок.
Джен задумалась. Ее рука замерла, и кобыла слегка ткнула ее носом, напоминая о себе. Джен возобновила поглаживания.
— Да, да, я помню, что ты тут. Я просто подумала о том… Знаешь, как тебе сегодня повезло?
— Джен…
То, как Эндрю произнес ее имя, заставило ее закрыть глаза и вдруг поверить в чудо.
— Прости, Джен, но сегодня и вправду был тяжелый день.
Джен открыла глаза, встречая его взгляд. В темных глазах были мягкость и усталость. Не давая себе времени подумать, что она собирается сделать, Джен протянула руку и коснулась его груди. Сердце бешено забилось. Как же приятно чувствовать под ладонью его тело! И она могла поклясться, что Эндрю задержал дыхание. Дальше все было естественно: сделать шаг вперед и прислониться к его груди, слыша, как совсем рядом с ее ухом бьется его сердце.
— Я помню, — прошептала она.
Его руки обвились вокруг нее, прижимая к себе ближе.
— Ты сегодня помогла мне, когда я меньше всего этого ожидал.
— Вот на это ты можешь рассчитывать всегда. Несколько минут оба молчали, словно черпая успокоение друг в друге.
— Могу я кое-что сказать? — Джен подняла голову. — Ты выслушаешь меня, а потом просто подумаешь над моими словами, хорошо?
Эндрю еле заметно кивнул.
С неохотой Джен покинула его надежные, теплые объятия и, взяв Эндрю за руку, повела за собой в конец конюшни. Остановившись у полураскрытых дверей, Джен прислонилась к косяку и перевела взгляд в сторону загона, а затем дальше, на раскинувшиеся за ним поля.
— Все это твое, Эндрю. «Тихая вода» — твой дом. Джералд знал это, как знаешь это и ты сам. Ты просто решил выбрать другой путь в жизнь, но от этого ранчо не перестало быть твоим домом. И я уверена, что ты простил Джералда. Давно простил. Извини, я постоянно напоминаю тебе о том, что ты бы хотел забыть… Но когда ты со мной, в тебе одновременно преобладают и радость, и горечь, и ты не знаешь, как тебе быть…
