Он не знал. Но у него появилось необъяснимое чувство, что если сейчас упустит шанс смягчить ее, другого никогда не представится.
— Вернитесь и прилягте, — просил он. — Сейчас прохладно.
— Нет! — Она показала на его быстро зябнувшее тело. — И не вот так.
Гарри с ухмылкой оглядел свою наготу.
— Это ведь не может быть помехой? — Он дотянулся до халата и завернулся в него. — Просто полежите там, где тепло. Это все. Честное слово джентльмена.
Ее смех прозвучал очень резко. Гарри рассердился, ее смех пробудил старые обиды. Как она смеет? Она что, не понимает, как по-джентльменски он держит себя с ней?
Он открыл дверь.
— Вы вольны уйти в любое время, — сказал он. — Но до того, как мы предстанем перед остальным миром, нам надо поговорить.
Кейт вперила в него взгляд так, словно никогда раньше не слышала слово «поговорить».
— Зачем?
Гарри пожал плечами:
— Чтобы понять, сможем ли мы когда-нибудь снова ладить друг с другом. Возможно, мы научимся симпатизировать друг другу и найдем другое решение. Как бы там ни было, нам нужно научиться доверять друг другу, или наш брак обернется адом.
На этот раз Кейт засмеялась еще громче.
— Я не очень расположена доверять, Гарри.
Гарри рассердился, потому что ее слова прозвучали как обвинение. Однако набрасываться на нее не было смысла.
— Но мне показалось, что вы начинаете доверять мне.
Она застыла, как оскорбленная девственница.
— Vestigia nulla retrorsum
[7]
.
Он хохотнул.
— Как раз такой случай. Вы думаете, что обратно дороги нет, но если я прав, последние десять лет вам не приходилось пользоваться плодами вашего довольно необычного образования. Однако вы снова цитируете Гомера.
Гарри немедленно раскаялся в своем легкомыслии, потому что краски сошли с ее лица, она отшатнулась. Он попытался притянуть ее ближе, но она оттолкнула его, как если бы он ударил ее.
— Что он сделал, Кейт? — спросил Гарри. — Как ваш муж убедил вас отказаться от латыни?
Кейт сумела освободить руку из его хватки, но не ушла.
— Это не ваше дело.
— Я не согласен. Если мы хотим получить шанс, это и мое дело.
Она выстрелила в него язвительным взглядом:
— Ваше право?
Его снова охватило чувство, что ему нужно удержать ее.
— Нет. Вы преподали мне урок. Но как я могу узнать, как мне жить с вами, если я не знаю, чего мне нельзя касаться?
Она казалась пораженной.
— Жить со мной? Вы хотите жить со мной?
Язвительность в ее голосе заставила его ответить.
— А как иначе? Я прихвачу ваши деньги и убегу с ними?
Кейт холодно выгнула бровь:
— Вы в самом деле планируете обосноваться в глостерширском поместье и выращивать цветы?
Гарри понимал, что его неуверенность не шла ему на пользу. Конечно, не это он планировал. Но до обсуждения планов было еще далеко.
— Нам надо с чего-то начать.
Она оценивающе посмотрела на его плохо прикрытое тело.
— Почему бы нам не начать с того, что вы вернетесь в кровать? Остальное оставим до утра.
— Нет. Прямо сейчас. Утром вы снова будете в доспехах. — Усмехнувшись, Гарри потрогал ее косу. — Вам нужно чаще ходить с косой. Вы становитесь похожи на ту девочку из замка, которую я знал.
Кейт застыла, ноздри ее раздувались.
— Вы очень ошибаетесь, если думаете, что я такой и осталась, — сказала она холодным голосом. — Той девочки давным-давно нет. Она была непростительно наивной.
Гарри чуть не рассмеялся. Если и было слово, которое меньше всего подходило к описанию Кейт, так это «наивная». Но ему необходимо было найти такое место, где он мог бы поговорить с ней. Быстро схватив ее за руки, он потянул ее к кровати.
Ее глаза сделались еще больше.
— Вы не собираетесь…
— Кейт, у меня замерзли ноги. Пожалуйста. Клянусь над пудингом с коринкой моей матушки, я не трону вас. Просто не хочу свалиться с лихорадкой в свою брачную ночь.
— Но брачной ночи не будет, — возразила она.
— Никакой брачной ночи любой здоровый мужчина, конечно, не признает. — Мягко, но настойчиво он тянул ее от двери. — Идите сюда.
Бросив быстрый взгляд в окно, чтобы убедиться, что только его люди сторожат пространство за конюшнями, Гарри подталкивал ее дальше. Он сам не понял, как сумел уложить Кейт в постель рядом с собой. Теперь они лежали, натянув одеяла до подбородка, как близнецы в коляске.
— Ну как? Ведь хорошо?
Он становился твердым от их совместного тепла.
Она лежала застывшая, вытянув руки вдоль тела.
— Надеюсь, вы не ждете, что я засну. Я не могу спать в темноте.
— И прекрасно. — Гарри пожал плечами, старательно не двигаясь с места. — Я вообще не засыпаю.
— Я убедилась в этом. Велите Маджу не сидеть под вашей дверью. Он тоже совсем не спит, — раздраженно сказала она.
— Я говорил. Это ничего не изменило.
Они некоторое время полежали рядом, и вдруг Кейт вздохнула.
— Мне нравился пудинг с коринкой, который пекла ваша мама.
Гарри надеялся, что она не заметила, какое облегчение он испытал.
— Она получила за него приз на ярмарке графства.
Снова последовало молчание, на этот раз оно длилось меньше.
— Она здорова? Я больше никогда не возвращалась туда.
— Она процветает. С тех пор как я последний раз видел ее, она, наверное, раздалась еще на дюжину килограммов. Она теперь готовит для всех своих внуков.
Он почувствовал, как Кейт повернула голову.
— Внуки… о, ну да. Конечно, все повзрослели.
— Все, кроме Кэрри. Она надеется на кого-то получше, чем Перси Кливер.
Кейт тихонько засмеялась.
— Сын мельника? Передайте, если ей нужен чемпион, я буду рада помочь. Перси весил больше вашей матушки, когда ему было десять лет.
— Скажете ей сами, когда встретитесь с ней. Вы ведь не считаете, что я могу жениться и не похвастаться вами?
Гарри почувствовал, как она сжалась, и захотел дотронуться до ее руки.
— Кейт, я не могу лишить мою мать удовольствия видеть меня женатым человеком.
Кейт не ответила. Гарри вспоминал время, когда она заглядывала в кухонную дверь, как если бы не могла жить без крепких объятий его матери. Он часто задумывался, что дочь герцога нашла в их безалаберном доме у мельничного пруда. Позднее он недоумевал, как она могла так легко отказаться от всего ради того, чтобы наскоро покувыркаться с грумом.
