— Книжка-то маленькая, но набитая идеями.
— Вам она не нравится?
Он наклонил голову набок.
— Это проверка, не так ли?
— Да. Я считаю Мэри Уолстонкрафт гениальной.
Гарри нахмурился.
— Как и моя мама. Она заставила всех нас прочитать ее. — Уголок его рта пополз вверх. — Хотя она не одобряла некоторые поступки Мэри Уолстонкрафт.
— Гениям позволительно быть не такими, как все, — важно произнесла Кейт.
— Пусть так. — Гарри недовольно уставился на пустую тарелку. — Обычный смертный, то есть я, надеется и впредь получать регулярное питание. Мне нужен хороший сочный бифштекс.
Кейт подошла забрать поднос.
— Может быть, завтра.
Не успела она отойти, как он схватил ее за запястье.
— Этой ночью поспите со мной.
Кейт замерла, ее руки были заняты подносом.
— Не знаю, хорошая ли это идея.
Глаза Гарри были такими синими, такими глубокими. Она могла бы утонуть в этих глазах.
— Мне вас не хватает, — тихо сказал он. — Вы избавляете меня от кошмаров.
Ей следовало бы отступить и отказать ему. Но в его глазах она увидела нечто такое, что изменило ее решение. Хуже того, это побудило ее сделать непростительный шаг.
— При одном условии.
Нет, нельзя. Ведь когда он снова покинет ее, ей будет еще больнее.
— Все, что угодно.
Кейт отвела глаза, сердце вдруг часто забилось.
— Когда у вас… прибавится сил, — сказала она непростительно жалким голосом, — вы не должны будете избегать своих обязанностей и… закончите начатое.
Гарри молчал. Кейт могла бы поклясться, что он слышит, как бьется ее сердце. Оно стучало так громко, словно готово было выскочить из груди. Она не была уверена, что дышит. Не знала, каких слов ждет от него. Теперь, когда она произнесла то, что произнесла, она больше не была уверена в том, чего хочет. В руках Гарри она испытывала необыкновенную радость, но рядом таился страх, который не проявлял себя, пока Гарри не совершал неверного шага, — и радость пропадала.
— Вы уверены? — наконец спросил он, крепче сжимая ее запястье.
Кейт засмеялась.
— Не думаю, что есть нечто, в чем я была бы уверена. Но я не могу больше ждать. Страх все нарастает, а одновременно растет и неудовлетворенность от того, что… Я просто с ума схожу. Я хочу того, что вы обещали мне десять лет назад.
Она в изумлении смотрела, как он закрыл глаза.
— Гарри?
— Я не уверен, что смогу сдержать себя, — сказал он, открывая глаза, в которых было столько жара, что он угрожал опалить Кейт. — Я постараюсь быть терпеливым и нежным. Но… — Он пожал плечами. — У меня предчувствие, что наше соединение будет катастрофическим.
Кейт задрожала от этих слов.
— Вы обещаете не бить меня?
Гарри в полном замешательстве отдернул руку.
— Господи, за кого вы меня принимаете?
Она не успокоилась.
— Ваше слово. Никаких стеков, кулаков и ног. Никаких… — она задохнулась, — веревок.
Гарри застыл. Потом снова взял ее за руку и вздохнул.
— Придет день, — сказал он, — и я смогу доказать вам, как приятно бывает полностью отдаться партнеру. Однако как я уже обещал, не раньше, чем вы будете готовы. И… для этого не требуются стеки, кулаки, ноги или веревки.
Между ними внезапно словно ударила молния. Кейт почувствовала, как от одних его слов затвердели ее груди и ослабли колени.
— И вы научите меня…
Гарри радостно улыбнулся.
— Для меня будет большой привилегией и удовольствием продолжить доказывать вам, каким прекрасным и отзывчивым может быть ваше тело. — Он поднял ее руку и поцеловал. — Особенно, — добавил он, — когда ласкаешь его языком.
В конце концов, Гарри тоже обратился к Овидию. Одна фраза повторялась часто. «Существует тысяча способов делать это». Ему нужно было остановиться на таком, который не вызвал бы паники у Кейт. Кейт страшилась того, что кто- то другой будет властвовать над ней, а еще страшилась боли. Значит, оставалось позволить повелевать ей самой.
Начиналось все бесхитростно. Кейт закончила поиски в библиотеке и пришла к нему в кровать встревоженная и подавленная. Гарри предварительно долго нежился в ванне, смывая следы травмы и болезни, чтобы Кейт перестала колебаться.
Ему хотелось быть как можно нежнее со своей храброй девочкой. Ей слишком досталось, сначала от отца, потом от мужа. А между вклинился зеленый мальчишка, считавший себя гораздо более искушенным в житейских делах, чем был на самом деле, и который ранил ее больше всех. Этот мальчишка задолжал ей счастье. Задолжал ей удовольствия. Кейт нужно узнать, что не каждый мужчина похож на Мертера.
Поэтому он приветствовал ее в постели с распахнутыми объятиями. Он уже достаточно возбудился, когда ее колено скользнуло по его бедру. И сразу же его пенис поднялся, пульсирующий и готовый действовать. Моля о том, чтобы сохранять контроль над собой, чтобы новый опыт принес Кейт только радость, он принялся ласкать ее. Ее кожа была мягкой, волосы — шелковыми. Гарри немедленно распустил косу и погрузил пальцы в замечательно пахнувшие пряди.
— Где вы берете такие духи? — спросил он. — Они пахнут тропическими островами.
Кейт подняла голову, чтобы поцеловать его.
— Вам нравится аромат? Это мое специальное мыло.
Он поднес к носу прядку и вдохнул запах.
— Я бы узнал вас в темноте.
Тропические острова, буйство дождевых лесов, экзотические особняки индийских раджей, яркие краски, полы с горами шелковых подушек, белые муслиновые занавески, колышимые вечерним бризом. Однажды он возьмет ее туда, чтобы она разделила с ним все это.
— Мне тоже нравится ваш запах, — уверила она его, водя по его груди пальчиками, прикосновения которых рождали молнии, пронизывающие его насквозь.
Гарри, уткнувшись в ее волосы, проворчал:
— Я не могу чем-то пахнуть.
— Не может быть. — Словно желая доказать это, она зарылась носиком в его шею и глубоко вдохнула, отчего ему стало еще труднее сдерживать себя. — Пахнет лошадьми, и свежим воздухом, и… и… мужчиной.
Гарри нашел ее грудь: округлую, твердую, не вмещавшуюся в его ладони, вызывавшую желание взять ее в рот. Он никак не мог отпустить ее.
— Я надеялся, что смыл с себя запахи. Я провел в ванне уйму времени.
Он почувствовал, как она улыбается.
— Я знаю. Я терпеливо ждала. А вы в самом деле пахнете мужчиной. Если бы не пахли, отчего бы я так возбуждалась?
