— Лив, что стряслось?
Ее прекрасные карие глаза потемнели от печали. Она стояла такая напряженная, как если бы ей стоило больших усилий держать себя в руках. Не зная, что делать, он подошел и обнял ее.
— Так что же?
Миг она оставалась неподвижной. Но он не разжал рук, и она положила голову ему на грудь.
— Один человек умер, — дрожащим шепотом произнесла она. — Один из наших солдат. Мы надеялись, что он поправится.
— Мне жаль, милая. Особенно грустно, что это произошло при таких обстоятельствах.
Она кивнула:
— Спасибо, Джек.
Он не смог удержаться и провел пальцами по ее волосам. Ему хотелось выпустить их на волю, чтобы они упали беспорядочной массой. Ему хотелось потрясти ее, чтобы она перестала быть такой неестественно сдержанной.
Нельзя. Он и так слишком многого хотел от нее. Поэтому, когда она сделала шаг, уклоняясь от объятий, он отпустил ее.
— Кейт уже связалась с Дикканом? — спросил он. Она, казалось, внимательно изучала свои руки.
— Он должен вот-вот подъехать.
Он кивнул, а сам подумал — он сможет вернуть ее, если притворится, что ему нужна ее помощь в осуществлении задуманного.
— Лив, настало время посмотреть правде в глаза, — сказал он.
Она вздрогнула, как будто он выкрикнул эти слова.
— Правде?
Он вздохнул и, взяв ее за руку, подвел к дивану.
— Так не может продолжаться. Я представляю опасность для вас и не могу позволить, чтобы так продолжалось.
Она испуганно взглянула на него.
— Но ты собирался поговорить с Дикканом.
— Этого недостаточно. Мне нужна остальная часть моей памяти. Разве ты не видишь этого?
Она отвела глаза, как будто боялась, что он сумеет многое прочитать в них.
— Ты что-то вспомнил прошлой ночью. Во время пожара. Ты говорил, как будто бы был… Ох, не знаю. Сидел в тюрьме. Как будто ты спасся, устроив пожар. И упомянул кого-то по имени Коннор. Что-то знакомое?
Он порылся в памяти — всплыли разрозненные картинки. Он с кем-то борется. Серый камень и дождевая вода, окрашенная кровью. Ощущение, что смерть ходит рядом, и предательский шепот в темноте.
Он снова чувствовал холод, такой, как будто ему никогда не согреться снова. Но остальное, как всегда, ускользало, сильно заболела голова, и головная боль усилила разочарование.
Он покачал головой:
— Не знаю. Но мы ушли от настоящего. Вы все великодушны и терпеливы, но ведь ясно: я сделал что-то такое, отчего вы сейчас в опасности. Ты должна все рассказать мне.
Ливви попыталась вырвать руку.
— Нет, Джек. Мы уже говорили об этом. Ты сам должен вспомнить, или твоя голова не вынесет этого. Он вскочил.
— Что, если я никогда не вспомню? Господи, Лив, я ничего не помню из того, что происходило в длительные периоды моей жизни, а ты не хочешь рассказать мне о них. Я знаю, что это очень важно. Более того, опасно. Мне необходимо узнать об этом прежде, чем кто-нибудь пострадает. Что я сделал, Лив? От чего ты защищаешь меня?
Она покачала головой:
— О, Джек. Если бы я могла сказать тебе это.
— Почему же не можешь? Почему ты не хочешь рассказать мне, что случилось?
— Я не знаю, что случилось.
Он взглянул на нее и увидел, что глаза у нее закрыты, как если бы она хотела спрятаться от собственных мыслей.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что не знаешь? — требовательно спросил он и вдруг понял, что ему не хочется узнавать. — Ведь те, кто сражался рядом со мной, могли бы сказать тебе. Мои командиры.
Она качала головой, опустив глаза.
— Я сражался бок о бок с гусарами! — выпалил он, отводя ее руку. — Я всегда этого хотел, с самых ранних лет. Как ты могла не знать этого, скажи на милость? Спроси кого угодно из командиров. Спроси в штабе конногвардейского полка. Спроси, черт побери, Веллингтона!
Она, должно быть, уловила отчаяние в его голосе, потому что встала и положила ладони на его плечи.
Он поднял на нее глаза, в которых было страдание. В голове у него, казалось, застряли осколки стекла.
— Что, если я сделал что-то такое…
— Ты не мог. — Она выглядела расстроенной не меньше его. — Ты узнаешь, когда вернется память. Может быть, ты увидел что-то на поле боя, что сделало тебя опасным для кого-то. Может быть, ты знаешь что-то, и некто не хочет, чтобы ты рассказал об этом, или ты наткнулся на что-то, что нужно другим.
Потирая голову, он отвернулся.
— Ты что-то утаиваешь от меня. Что-то, что сделает мне больно, иначе ты не побоялась бы мне сказать. Ну, Ливви, мне нужно знать. Как ты не понимаешь? — Он боролся с безжалостным приступом боли. — Как я могу оставаться спокойным, если знаю, что подвергаю тебя опасности? Ты должна рассказать мне.
— Нет! Это может убить тебя.
— Мне все равно! — Голова болела так, словно череп вот-вот расколется.
— А мне не все равно. Я не собираюсь убивать тебя. Пожалуйста, Джек. Не проси меня.
Звук знакомых шагов насторожил ее.
— Да, Лиззи? — спросила она, зная, что ее голос звучит резко и дрожит.
— Меня послала леди Кейт, мэм. Пришел мистер Хиллиард.
Кивнув, она провела по лицу руками, чтобы стереть слезы, если они все-таки выкатились из глаз, и пошла вниз вслед за девушкой.
Она нашла мистера Хиллиарда в желтом салоне, где уже собрались ее подруги.
Увидев ее, он поднялся со стула в стиле короля Людовика XV и изящно поклонился.
— Надеюсь, миссис Грейс, вы жаждете отряхнуть со своих ног землю Бельгии.
На этот раз на нем были великолепный синий сюртук, светло-коричневые панталоны и высокие сапоги. У него был вид человека, заехавшего к кузине с ответным визитом.
— Вы хорошо знаете свое дело, сэр, — сказала она.
Он помахал ухоженной рукой.
— У меня особый талант. Кейт рассказала мне о ваших приключениях последнего времени, и это укрепило мое предположение, что действовать надо быстро. Как только появится майор Брэкстон, мы приступим к осуществлению намеченного плана. Но вы должны быть готовы отправиться в путь в любой момент. Сможете?
Она обвела всех глазами и увидела, что Кейт сияет, Грей выглядит неуверенной, а леди Би занята выковыриванием изюма из булочки. Оливия села на свое обычное место рядом с леди Кейт.
— Да, — добавил Диккан. — Еще одно. Вы должны будете изображать жену барочника.
Оливия не смогла удержаться от смеха.
— Почему бы и нет? Мне и не то приходилось изображать.
