Он не мог больше ждать. Пусть и без Брэкстона, ему надо попасть на Уайтхолл. Ему надо поговорить с родственниками. Но для этого ему требовалась некоторая исходная информация, ему надо хотя бы знать дату. Что он делал с того времени, как побывал в охотничьем домике. Откуда у него новые шрамы и обрывки воспоминаний, какие-то догадки. Пока он не узнает этого, все в доме будут в опасности из-за него.
Он неслышно отворил дверь. Убедившись, что его не видят, он по черной лестнице спустился в кухню. Он должен был признать, что дом леди Кейт произвел на него впечатление. Но не потому, что был меблирован шератоновской и чиппендейловской мебелью, на него произвел впечатление практицизм, с каким она содержала его. Так, коридоры и лестничные пролеты, по которым ходили слуги, были выкрашены в лимонно-желтый цвет с белой отделкой, что позволяло лучше видеть, куда ступать на крутых лестницах. Кухня, куда он вошел, располагалась в задней части первого этажа; гулкая, с арочными сводами, она была выкрашена в голубой цвет, чтобы не привлекать мух, и оборудована самой современной плитой. Он даже слышал, как напевал что-то себе под нос мальчишка, помогающий повару.
— Милорд? — спросил повар, подходя ближе. Тоненький быстрый бельгиец с выпученными глазами и свирепыми усами явно привык защищать с трудом отвоеванную территорию. Джек увидел, что он прижимает к груди большой нож для разделки мяса, и улыбнулся.
— Морис, я не хочу встречаться с леди, собравшимися в гостиной. Вы не против, если я возьму парочку имбирных кексов и стакан чаю?
Для человека его сложения у повара были слишком густые брови.
— Вы очень худой, чай для вас — пффу. — Он махнул рукой с зажатым в ней ножом. — Я дам вам эль. Он укрепляет. И сыр. Хороший сыр из Бельгии я не имею. Так что будет чеддер, хорошо?
Джек уселся на скамью и позволил повару суетиться вокруг него.
— И давно вы у герцогини? — спросил он.
— С тех пор как мой хозяин, граф и ужасный человек, решил, что я его отравил. — Нож с глухим стуком вонзился в стол. — Великолепная герцогиня, она забрала меня прежде, чем я что-нибудь сделал с домом этой старой собаки.
Джек с трудом удержался от улыбки.
— Очень благородно с ее стороны.
Морис поставил перед ним кружку эля.
— Только ради нее я и остался. Человек с таким талантом, как у меня, не должен обороняться от старых ведьм.
— Это он обо мне, — произнесла миссис Харпер из кладовки подозрительно веселым голосом.
Морис вскочил как ужаленный и сверкнул на нее злым глазом.
— Старая ведьма, принесите его светлости сыру.
Джеку показалось, что он услышал рокочущий смех почтенной женщины.
— Мистер Морис, вы не боитесь, что начнете ходить на руках, если еще раз назовете меня ведьмой?
Морис высокомерно вскинул голову.
— Четыре года я работаю у вдовы, с тех пор как умер ее ужасный герцог, и ни разу не сказал ни о ком дурного слова. Но с меня хватит, злая женщина. Видеть вас не могу.
— Не кипятись, малыш, — произнесла миссис Харпер, тяжелыми шагами выходя из кладовки с сыром и хлебом в руках. — Мы скоро уедем, как только мисс Грейс наскучит здешнее чванство.
— У мисс Фэрчайлд есть дом? — спросил Джек, с вожделением глядя на сыр.
Хороший чеддер. Боже, он не помнит, когда в последний раз…
Он вскинул голову.
— Четыре года? — вскричал он, оказавшись на ногах прежде, чем осознал это.
Морис и миссис Харпер молча смотрели на него. Потом Морис кивнул.
— Oui
[14]
. Четыре года. И я каждый день возносил благодарность.
— С тех пор как умер герцог?
Они смотрели друг на друга. На этот раз Морис выглядел менее жизнерадостным.
— Oui. Четыре года…
Джек помнил старого герцога крепким и бодрым, да еще и воинственным. Джек никогда не мог понять, что заставило блистательную герцогиню выйти замуж за такое страшилище. В конце концов, она сама была дочерью герцога. Если учесть, каким могущественным человеком слыл ее отец, брак, несомненно, был продиктован интересами семейств.
Значит, с тех пор прошло более четырех лет.
Он сел.
— Какой сейчас год?
— Тысяча восемьсот пятнадцатый, — сказал Морис.
— Ты бы придержал язык, недотепа, — набросилась на него миссис Харпер. — Ведь добьешь парня.
Но Джек уже не слушал. Его охватила паника. Тысяча восемьсот пятнадцатый. Сейчас тысяча восемьсот пятнадцатый год. Его и так ужасало, что из его памяти выпал год, а то и два. Но пять лет?
— Вы уверены? — задал он ненужный вопрос. Миссис Харпер поразмышляла.
— Да, — в конце концов сказала она. — Разве все эти годы я не следовала за мисс Грейс и се отцом по всем полям сражений Европы?
Он с отсутствующим видом кивнул.
— Что еще вы можете рассказать мне об этих пяти годах?
Этого было уж слишком для доброй женщины.
— Я думаю, вам надо спросить у миссис, сэр. Не обижайтесь. Но не мое это дело, я не буду делать ничего против их желания.
Джек уставился в одну точку, отчаянно пытаясь заполнить выпавшее из его памяти время какими-то воспоминаниями. Он залпом проглотил эль, съел любимый чеддер и не почувствовал его вкуса. А потом, видя, что собеседники считают его абсолютно безумным, каменными шагами вышел из кухни с намерением найти свою жену.
Он не сразу нашел ее. Он открыл дверь в коридор второго этажа и не увидел там никого, кроме подозрительно замершего у открытой двери зеленой гостиной Финни, у которого был такой вид, словно он приготовился ринуться на чью-то защиту. Джек собирался спросить, что там происходит, но отчетливо услышал голос женщины, явно не желавшей сдерживаться.
— Моя дорогая герцогиня, — говорила явно аристократка, демонстрируя чванство и лицемерие в их крайнем выражении, — вы должны понять, что, когда до меня утром дошла эта новость, я была вынуждена пойти на риск.
— Я не понимаю таких вещей, — лениво протянула леди Кейт. — Какое вам дело до того, что происходит в моем доме, леди Брайтли?
— Кошка. — Он услышал, как фыркнула леди Би. Последовал смешок, потом шарканье ног.
— Долг каждой христианки — предупредить подругу, что она приютила под своей крышей падшую женщину.
Джек, ставший так, что его не было видно, похолодел. Что-то ужасное происходило в комнате, он не хотел слышать это, но не мог двинуться с места.
— Падшую? Упавшую? — произнесла леди Кейт. — Откуда? Я ничего не слышала о несчастном случае.
Послышался другой голос, более высокий и твердый, похожий на голос миссис Драммонд-Баррелл. Любимым занятием этой старой карги было свысока наставлять дам ее круга.
