Она лежала с закрытыми глазами, ее бедное личико пряталось под салфеткой. Грейс, глаза у которой стали больше обычного, предостерегающе взглянула на него. Не сейчас, говорил ее взгляд.
Нет, сейчас. Его сын?
Но леди Кейт взяла его за руку и вывела из комнаты.
— Она скажет сама, когда будет доверять вам, Джек.
— Когда будет доверять мне? — взволновался он. — Вы ее слышали? Мой сын жив, а она даже не подумала сказать мне, и вы говорите, что мне нужно ждать?
Леди Кейт бросила на него жесткий взгляд.
— В самом деле, мой дорогой граф. Вы без всяких доказательств решили, что это ваш сын? Что, собственно говоря, изменилось?
Она вовремя остановила его. Конечно, она права. Это было последнее и худшее обвинение, которое он предъявил ей.
Внезапно, как кинжальный удар в сердце, пришло воспоминание — он вспомнил свет в ее глазах, когда она прошептала ему чудесную новость: у них будет ребенок.
Три месяца спустя он захлопнул перед ней дверь со словами: «Пусть твой любовник растит своего ребенка».
Он в самом деле поступил так с ней? Как он мог быть таким жестоким к женщине, которую обещал защищать? Как мог он верить кому-то больше, чем своей Ливви?
Он не помнил всего, но это он помнил. Он был трусом. Он предал ее.
— Вы знали? — спросил он, чувствуя, как гнев сменяется ощущением собственного ничтожества.
Леди Кейт грустно покачала головой.
— Мы все думали, что ребенок умер. Оливия была так напугана Джервейсом, что, как я теперь думаю, распространила этот слух, чтобы отвадить его.
— И оставила своего ребенка моей ветреной сестре?
Леди Кейт покачала головой.
— О, вам еще многое предстоит узнать, дорогой мой. — Непреклонно уводя его дальше и дальше, она предложила: — По этому поводу нам надо выпить мадеры.
Она усадила его в китайской гостиной и налила ему вина.
— Между прочим, как вы себя чувствуете? Вам пришлось бороться.
Он чуть не убил этого ублюдка.
— Со мной все в порядке.
— Скажите, почему вы послали за графом Дрейком?
Он взглянул ей прямо в глаза, губы его скривились.
— Потому что это он завербовал меня.
Она подняла бровь.
— Завербовал вас? С какой целью? Вы помните?
— Кое-что. Но это подождет. Расскажите мне о Ливви. На миг ему показалось, что она откажется. Однако она села на диванчик и отпила вина.
— Моя бедная Оливия, — наконец сказала она, медленно покачав головой. — Только вообразите, чего стоили ей эти последние годы. За то время, что я знаю ее, она ни разу не упомянула о ребенке даже шепотом. Она слишком боялась за него.
Он не мог опомниться. Сын. У него есть сын. Ребенку, который когда-то был лишь трепетаньем под его ладонью, сейчас четыре года. А Ливви вела себя так, словно он не существовал.
Он вспомнил панику в ее глазах, когда он попытался забрать ее медальон. Неужели леди Кейт права? Неужели Оливия была так напугана, что решила оставаться вдали от своего ребенка? Неужели опасность была так велика? Боже милостивый. Он должен найти его. Джейми? Почему она назвала его Джейми? В его семье не было никого с именем Джеймс.
Конечно же, он знал почему и корчился от муки. Зачем ей называть ее ребенка в его честь? Он прогнал ее в полной уверенности, что поступает правильно.
Куда она пошла? Как выжила?
— Должно быть, Джорджи нашла ее, — произнесла леди Кейт, как если бы слышала его вопрос.
Он поднял голову.
— Тогда ей пришлось бы восстать против всей семьи.
В глазах леди Кейт промелькнуло раздражение, и он понял, что ответ ему не понравится.
— Ей не пришлось, — сказала леди Кейт. — Они выкинули и ее.
Он растерялся.
— Нет, — сказал он; сама мысль об этом казалась непостижимой. — Только не Джорджи. Она всегда была всеобщей любимицей.
— Да, Джорджи. Четыре года назад.
— Но почему? Что она сделала?
— Она полюбила флотского капитана.
Он помрачнел.
— Он был неприемлем?
— Вы хотите сказать, незнатного происхождения? Господи, нет. Он был младшим из Коксов.
— Тогда почему?
— Потому что он не был графом Хэммондом.
Джек знал, что вид у него глупый.
— Они собирались выдать Джорджи замуж за этого старого дурака? Ему шестьдесят, если не больше.
— И он уже похоронил двух жен. Однако у него десять тысяч в год и титул.
Он был потрясен.
— Но Джорджи…
Леди Кейт насмешливо улыбнулась, и Джек вдруг вспомнил о ее замужестве.
— Вы в самом деле считаете, что желания Джорджи их заботили больше, чем ваши собственные? Сначала ваш мезальянс, а потом сразу Джорджи, они потеряли терпение. Они отреклись и от нее.
— Но капитана нельзя назвать человеком бедным.
— Два года назад он был убит во время блокады. Джек зажмурился; открытия последних нескольких минут тяжелой ношей ложились ему на душу.
— Вы думаете, Джорджи и Ливви поддерживали друг друга?
— Я думаю, что ваша жена поддерживала их всех, и что я платила ей куда меньше, чем им было необходимо.
Он чувствовал себя ужасно. Одна мысль засела в его голове — это он сделал жизнь Ливви невыносимой. Она могла бы, смеясь, бегать за маленьким сыном по лужайкам аббатства. Она могла бы держать его за руку, когда они вместе склонялись бы над спящим маленьким мальчиком.
Он отправил ее в изгнание.
Он отправил ее в ад.
— Вы в самом деле верите, что Джервейс способен на поступки, о которых она говорила? — спросил он.
Она без колебания ответила:
— Да.
Взглянув на нее, он увидел в ее глазах сочувствие, которого никак не ожидал от острой на язык герцогини.
— О, когда она впервые сказала мне, я не поверила. Однако это объясняло, почему она скрывается. Джервейс такой очаровательный джентльмен, легкий и беззаботный. Изумительный собеседник на званом обеде. Но… я видела, как он наблюдал за ней, и подумала, что она говорит правду. Он всегда хотел иметь то, чем обладали вы, и строил планы, как достичь этого.
Джек поверить не мог.
— Что вы хотите сказать? Он не может стать графом.
— Конечно, нет. Но вот ваша репутация? Ваших друзей и вашей любимой молоденькой жены? А ваш ребенок? Признайте, что если он спланировал гибель Ливви, то с блеском осуществил свой план. Она оказалась в пустоте и только к нему могла бы обратиться за помощью, а вы перестали быть молодым человеком с блестящим будущим. И все это работа Джервейса, который вечно крутился вокруг вашей мачехи. Это Джервейс постарался убрать близнецов. Если бы вы были здесь, это была бы ваша задача. — Она медленно покачала головой. — Думаю, редкостная женщина смогла бы противостоять ему.
