Анна повернулась к ней:
– Руперт дрался на дуэли, когда уже познакомился с тобой?
– Был один эпизод в нашей общей биографии, – усмехнулась Луиза. – Подробностей раскрывать не стану, однако все закончилось мирно распиванием бренди в клубе. И хотя дуэль состоялась из-за меня, Руперт вовсе не торопился сообщить мне, что он жив и здоров. Тогда я и поняла целительную силу вышивания. – Луиза аккуратно отрезала нитку и полюбовалась на почти законченную работу.
Анна повернулась к окну и замерла.
– Едут. – Пальцы вцепились в портьеру так, что казалось, плотный бархат сейчас затрещит. – Это карета. Лошадей ведет грум.
– Вот черт побери! – выругалась Луиза и, отбросив пяльцы, стремительно подошла к окну. – Вот черт!..
Анна и сама понимала, что возвращение в карете ничего хорошего не сулит. Мужчины уезжали верхом – верхом и должны были вернуться, если только… Самые страшные ее кошмары обретали плоть.
Все эти десять лет она боялась, что Айвена убьют. Она привыкла, что он на войне, где-то там сражается, даже когда перестал писать ей. И вот он вернулся, и можно больше не бояться, что его убьет шальная пуля. Анна никогда не думала, что его могут убить здесь, в мирном Лондоне, на идиотской дуэли.
Она выскочила из гостиной (Луиза не отставала) и успела как раз в тот миг, когда двери дома распахнулись. Видимо, грум уже успел позвать на помощь, так как в вестибюль выбежали слуги.
Анна увидела Айвена и всхлипнула. Он шел сам, опираясь на плечо Рэйвенвуда, оба перепачканы кровью, серый сюртук МакТирнана словно напитался ею. Из-за того что ее было очень много, нельзя было понять, куда Айвен ранен. Он увидел Анну, ее взгляд и слабо махнул свободной ладонью, будто пытаясь сказать: все в порядке.
– Что случилось? – рявкнула Луиза. – Руперт! Ты обещал, что все вернутся живыми!
– А все и вернулись живыми, – ответствовал граф с непроницаемым лицом, продолжая вместе с Айвеном перемещаться по направлению к лестнице. С другой стороны МакТирнана уже поддержал слуга. – Он ранен в правое плечо, ничего опасного. Мэтр Ларкинз обо всем позаботится.
Только сейчас Анна увидел невысокого бородатого человека, который вошел в дом за графом и Айвеном. Он кивнул ей, будто успокаивая.
Луиза уже повернулась к слугам, отдавая распоряжения насчет гостевой спальни (понятно, что во флигель Айвена не понесут), Анна пошла рядом с мужчинами. Рэйвенвуд и его слуга ловко помогли Айвену подняться по лестнице – по правде говоря, они его почти несли, – и двери большой светлой комнаты распахнулись перед ними. Служанка стремительно сняла покрывало, чудовищная белизна простынь приняла на себя раненого, и Рэйвенвуд тут же начал расстегивать на нем сюртук.
– Вам лучше выйти, – бросил граф Анне.
– Я останусь, – ответила она твердо. – Только попробуйте меня прогнать.
– Пусть леди остается, если не боится вида крови, – внезапно вступил в разговор до сих пор молчавший врач. – Когда близкие держат больного во время операции, это часто помогает. Нет! – прикрикнул он на Рэйвенвуда. – Не стаскивайте с него рукав, разрежьте! Так вы причините гораздо меньше боли.
– Спасибо, мэтр, – поблагодарила Анна. – Чем я могу помочь?
– Пусть принесут воду… ах да, уже, – он увидел все ту же служаночку, которая возникла в дверях, держа таз и кувшин. Луиза распоряжалась стремительно. – Не боитесь испачкаться, леди?
– Не боюсь.
– Будете вытирать кровь. Встаньте здесь, вот так.
Мэтр Ларкинз определенно знал, что делать, и Анна немного успокоилась. Да и Айвен не выглядел совсем уж покойником: хотя и был бледен, но дышал размеренно и даже не терял сознания. Он улыбнулся, когда Анна склонилась над ним.
– Прости меня…
– Тшш, – она старалась не смотреть, как граф режет принесенными ножницами рукав рубашки. – Все хорошо. Ты вернулся ко мне. – Она не понимала, что говорит, но чувствовала, как ее слова успокаивают Айвена. – Сейчас врач обработает рану, а потом ты уснешь, а когда проснешься, будешь почти здоров.
Рана оказалась на вид вовсе не так ужасна, как предполагала Анна, однако выходного отверстия не имелось – пуля застряла в плече. Анна вытирала кровь, стараясь не думать о том, как Айвену больно. Он говорил, что получал разные ранения на войне, что его пытали, но разве нужно умножать это количество боли?..
– Лорд МакТирнан, – врач, разложивший все инструменты на столике у окна и вымывший руки с мылом, приблизился к кровати, – сейчас вы примете лауданум, чтобы операция прошла как можно безболезненнее, а я…
– Нет, – отчетливо и твердо ответил Айвен.
– Что? – удивился врач.
Анна не смогла удержать его – он приподнялся и повторил, глядя на мэтра:
– Нет. Никакого лауданума.
– Сэр, вы, видимо, не понимаете, – настаивал на своем Ларкинз, – извлечение пули – дело неприятное.
– Я знаю.
– Вы примете лауданум, и пережить это будет гораздо легче. А потом вы уснете…
– Нет. Делайте все, что нужно, и никаких лекарств. Анна… – он посмотрел на нее, и тут она поняла.
Лауданум приготавливают из опийной настойки. Если Айвен примет его сейчас, он может не сдержаться и снова возжелать сладких грез. Такое может и не произойти, однако… однако, похоже, он не желает рисковать. Где-то неподалеку шумно вздохнул Руперт.
– Мистер Ларкинз, лучше сделаем так, как просит лорд МакТирнан, – твердо сказала Анна. – Я уверяю вас, что лауданум принесет больше вреда, чем пользы.
Видно было: мэтр сомневается, однако продолжать спор он не стал.
– Как пожелаете, мисс, милорд. Тогда держите его за левую руку, а вы, граф, подойдите ближе и держите вот так. Так, так, прижимайте сильнее.
Анна не смотрела, что там делает врач, она не отводила взгляда от лица Айвена. Он закрыл глаза, но сознания явно не терял, при этом не издавая ни звука. Губы его посерели, крепко сжались, а потом расслабились, и мгновением позже в кювете звякнуло.
– Ну вот и все, – произнес врач бодрым тоном, – теперь я зашью рану и наложу повязку, а завтра приеду навестить вас, сэр. Пейте бульон, и вы быстро пойдете на поправку.
– Благодарю, – выговорил Айвен.
– Мисс, – обратился Ларкинз к Анне, – вы можете отпустить его. Сейчас он уснет, с лауданумом или без, он слишком устал, и ему необходим отдых. Я пришлю сиделку, как только доберусь до своей конторы. А сейчас вам лучше уйти. У меня есть пара капель успокоительного, которое пойдет ему на пользу.
– Я вернусь, – шепнула Анна, но Айвен, кажется, ее не слышал.
– Анна. – Рядом оказалась Луиза (она что, оставалась в комнате все это время?). – Идем. Мы выпьем чаю, а потом наш экипаж отвезет тебя домой. Тебе нужно переодеться и отдохнуть.
Три с половиной часа спустя Анна сидела в столовой дома Суэвернов, ярко освещенной утренним солнцем, и бездумно смотрела на чашку с кофе, стоящую перед ней. Одна. Ни Джексом, ни матушка еще не проснулись, они после приемов зачастую долго нежились в постели, однако Анну такой вариант устраивал. Она не могла никого видеть.
Рэйвенвуд сказал, что Айвен стрелял первым и специально выстрелил мимо, а баронет, воспользовавшись шансом поквитаться, прострелил обидчику плечо. И ничуть в этом не раскаивался, по словам мрачного графа. Тот обещал попозже поговорить с Уорнелом и разъяснить ему, как ведут себя истинные джентльмены (Анна не сомневалась, что беднягу баронета ожидает длинная и подробная лекция), а у нее не оставалось сил, чтобы осуждать кого бы то ни было.
