«Должен сообщить, что Ортанон объявил о своей независимости, наместник изгнан, гарнизоны заняли наши войска. Мы воспользовались поддержкой империи Ратасса, так же получили поддержку княжества Гаора, Данесс, Октарон. Катарина, я молю тебя — возвращайся! Теперь, когда ты знаешь что семья в безопасности, ты найдешь способ, я уверен. Воспользуйся помощью князя Ранаверна Арнар, он мой должник и сделает все, чтобы быть полезным.
Кати, молю, не поступай необдуманно. Ты нужна мне! Ты нужна нам! Не проходит и дня, чтобы мать не скорбела о любимой дочери.
Любящий и верящий в твое возвращение, Гарсан ассер Вилленский.
И самая печальная новость — дядя предел нас, остерегайся князя Ортанон!»
Медленно поднявшись, Катарина сожгла послание над пламенем свечи и улыбнулась первым звездам.
— Прости, Гар, — прошептала Кати, — мне нет спасения… слишком много грязи…
Скинув плащ, Кати вышла на балкон… Вздохнула полной грудью и прошептала:
— Ты свободна, Катарина… Ты свободна!
И улыбаясь, шагнула навстречу такой желанной смерти…
Яростное рычание и резкий рывок назад, вызвали лишь полный отчаяния стон.
* * *
Алиссин ухватила ее первой, Дариан втянул сопротивляющуюся девушку на балкон, схватив за волосы, протащил до постели и швырнул, даже не заботясь о том, будет ли падение для нее безопасным.
Катарина упала на кровать, но уже через мгновение вскочила, со злостью глядя на короля. В ее глазах больше не было страха, больше не было покорности — только ненависть. Обжигающая, испепеляющая ненависть.
— Она знает! — Алиссин пнула лежащий на полу плащ.
— Я вижу, — хмуро заметил король, не сводя глаз с Катарины.
— На что ты надеешься, Катарина? — Алиссин едва сдерживала ярость. — Хочешь умереть? Я не дам! Надеешься сбежать? Не позволю! Веришь в то, что Ортанон теперь вне нашей досягаемости? Ты слишком мало смыслишь в политике в этом случае! Аллес поддержит мою идею, и мы огнем и мечом пройдем по земле, что взрастила тебя! Ничего не изменилось, Катарина!
Кати улыбнулась, тряхнула волосами и тихо ответила:
— Нет… все изменилось. Хватит… Никогда… никогда больше, я не буду покорной жертвой, для двух жестоких хищников!
Лев взглянул на свою львицу и оба нагло ухмыльнулись — сила была на их стороне.
— Что безумно заводит в данной ситуации, — произнес Дариан, — так это возможность начать охоту снова!
Катарина знала, что они сильнее, знала, что сопротивляться бессмысленно, но подчиняться более не желала!
— Подержи ее, — не отводя напряженного взгляда от Катарины, прошептала Алиссин, снимая одно из колец, — а я гарантирую, что наша сладкая Катарина сегодня будет о-о-очень страстной!
Рывок и Дариан сжимает в объятиях извивающуюся девушку, которая предчувствуя действия Алиссин, отчаянно сжимает губы.
— Катарина, наивная Катарина, — королева, медленно приближаясь, ссыпала белоснежный порошок на руку, — не каждый наркотик нужно пить.
Король едва успел отвернуться, как Алиссин дунула на ладонь и Кати обволокло облачко пыли. Судорожный вздох… Еще один и королева предвкушающее улыбнулась, медленно начала расстегивать платье. Катарина пошатнулась, взгляд стал рассеянным, дыхание участилось, руки на ослабели, как и ноги и девушка практически упала в объятия короля.
— Все, мой король, — Алиссин улыбнулась шире, — теперь Кати сама будет умолять о любви… Да, Катарина?
Но Его Величество уже не слушал, страстно целую шею не сопротивляющейся девушки и невольно вдыхая остатки белого порошка, он тоже ощущал дикое, неконтролируемое желание и впервые они с Кати дышали и желали в унисон.
— Катарина, — шептал король, разворачивая ее лицом к себе и овладевая податливыми губами, — моя Кати… Жизнь моя, счастье мое, дыхание мое… Катарина…
— Дариан, — любовница впервые выгнулась в его руках от страсти, позволяя его губам соскользнуть по краю ворота, позволяя его рукам нетерпеливо раздевать, сминая ткань, — Дариан… Люби меня, мой король… мой Дариан…
На мгновение Его Величество оторопел от удивления. Кати, его Кати умоляла о любви, стонала в его объятиях, отвечала на его поцелуи…
— Нет, не останавливайся, — шепчет возбужденная красавица и тянется к его губам…
И он не желал останавливаться, не сейчас, и никогда! В это мгновение Дариан понял одно — он жизнь отдаст за то, чтобы Кати действительно любила, чтобы стремилась разделить с ним постель, чтобы стонала от страсти, а не от боли… И пусть сейчас она была во власти дурмана, но как сладок был этот дурман… И он снова целовал ее нежные губы, ласкал ее язык, впервые сплетающийся с его языком, и млел каждый раз, когда слышал, как сквозь стон, она произносит его имя…
— Мой король, — насмешливый голос Алиссин, вырвал его из сладкого плена, — вы тоже вдохнули порошок. Ступайте и выпейте воды, еще лучше чай, а если этого не сделать, ваша страсть извергнется слишком быстро.
— Не желаю, — простонал король, — не желаю останавливаться!
— Когда вы вернетесь, — королева хитро улыбнулась, — она будет желать вас еще сильнее. Это лаандан, он будет усиливать ее желание еще несколько часов. Неужели вы желаете пропустить кульминацию?
Дариан остановился, посмотрел на Катарину с горящим страстью взором, на белоснежную грудь, виднеющуюся в расстегнутом вороте платья, и понял, что ему действительно следует притормозить.
— Займись ею, — приказал король, — я сейчас.
— Нет… — простонала Катарина, с отчаянием глядя ему вслед, но Дариан не поддался эмоциям и покинул спальню.
И едва дверь за ним захлопнулась, Катарина ощутила, как сильные пальцы Алиссин обнимают ее сзади, проникают под платье, ласкают грудь. Снова спальню огласил полный наслаждения стон и королева тихо рассмеялась:
— Ты будешь любить меня, Кати, и только меня… Наш Дарри слишком глуп, чтобы осознать и еще один эффект лаандана — тот, кто получит тебя первым, воцарится и в твоем сердце на полгода как минимум. А потом… мы повторим, да, Кати? И если потребуется, — тон королевы вдруг стал угрожающим, — мы будем повторять до тех пор, пока ты не прекратишь упрямиться!
Кати вздрогнула. Она притворялась с самого начала, пытаясь усыпить бдительность Дариана, но сейчас… сейчас ощущала, что притворству более нет места — все ее тело желало и жаждало прикосновений Алиссин… и это повергало в отчаяние.
«Я не имею права проиграть, — приказала сама себе Катарина и перешла к решительным действиям».
Девушка развернулась сама, обхватила лицо королевы и потянувшись поцеловала Алиссин, вложив все свое нарастающее желание в этот неистовый поцелуй. Как они полетели на постель, королева не поняла, и только замурлыкала от невыразимого блаженства, едва Катарина стянула с нее платье и Алиссин окунулась в прохладу шелковых простыней.
