— Я слушаю вас, — шепотом ответила потрясенная королева. Ниар снова лег, и начал быстро говорить:
— Дариан отравил вас… Он рассказал об этом Катарине, как и о сроке, что остался до вашей смерти — полтора года…
— Этого не может быть, — Алиссин с подозрением взирала на дворянина.
— Кати сказала, что это было сделано сразу по приезду в замок… сейчас Дариан сожалеет, но слишком поздно… — теперь королева слушала не перебивая и Ларише продолжил. — Катарина предполагает, что это яд без названия, ему не дано было название, дабы сохранить состав в тайне… Ранее Дариан говорил ей о нем и даже показывал. Но от этого яда есть противоядие, его постоянно пил король Ранаверн… мне жаль, что его это не спасло нашего доброго…
— Где противоядие? — едва слышно спросила королева.
— Кати не знает точно, часть была у королевы Еитары, но королева выпила его сама, опасаясь… за свою жизнь. А часть… император Хассиян так же владеет секретом этого яда, и… Кати, она постарается достать его.
— Почему? — прошептала Алиссин.
— Жизнь за жизнь… — ответил Ларише. — Кати благодарна и за спасение ее сестры, потому что понимает, что только у вас было достаточно благородства, чтобы оградить девушку от Дариана.
Вошли стражники, и Алиссин отошла, позволяя им унести истерзанного герцога, а затем королева поднялась к себе в покои, и достав прядь волос цвета темной карамели, долго плакала, впервые в жизни осознав всю свою беспомощность. Король переиграл ее, проявив безжалостность прежде, чем Алиссин вступила в игру… ненависть поднялась удушающей волной… Бездействовать принцесса Лассарана определенно не собиралась. И в империи Ратасса было немало людей, готовых отдать жизнь за королеву. Потерять несколько шпионов Алиссин могла себе позволить, рисковать Катариной — нет.
Герцог Ларише остался жив, Алиссин посчитала его достаточно преданным… себе.
* * *
Катарина менялась. Иногда девушке казалось, что она взрослеет, но перемены ее не радовали. Злость, ненависть ко всем, ощущение свободы и вместе с тем безысходности вносили смятение. Вновь и вновь вспоминая все сказанное Алиссин, девушка понимала, что каждое слово королевы стало ядом, что сейчас менял все ее мировоззрение. И Кати уже не любовалась розовыми на закате облаками — она контролировала матросов, отслеживая их взгляды. По вечерам книги не были более ее спутниками — теперь она сама исписывала желтые листы бумаги, планируя, продумывая, рассчитывая. Пока только планы, но Катарина была уверена, что они станут реальностью. И перед сном привычный ритуал — сжечь все написанное, чтобы хранилось в памяти, но не попало в руки тех, кто сможет помешать.
Империя Ратаса встретила их двумя патрульными шхунами, обыском и неприятным разговором с лейтенантом Шиваррасом.
— Ваше имя! — пристально разглядывая и Катарину и устроившегося у ее ног Анраша, произнес этот неприятный тип.
Кати молча разглядывала истинного сына своей империи — смуглый, жилистый, темноглазый, с небрежным хвостиком волос и неизменной ритуальной косичкой от виска.
— Катарина, — спокойно ответила девушка.
— Просто «Катарина»? — язвительно переспросил патрульный.
— У вас предубеждение в отношении женских имен? — насмешливо поинтересовалась Кати.
Лейтенант усмехнулся, небрежно поправил ремень широких штанов, и вкрадчиво поинтересовался:
— Вы понимаете, что в моей власти… отказать вам во въезде на территорию империи.
Катарина улыбнулась. В этой улыбке не было ничего доброго и светлого, только злость, презрение, усталость. И девушка не стала сдерживать свои эмоции:
— Вы понимаете, — растягивая гласные, ответила Кати, — что девушкам моего круга не пристало путешествовать в одиночестве. О, да, я могу назвать вам свое имя, но… вы уверены, что желаете после этого несколько раз… совершенно случайно… упасть на клинки моих братьев?
Лейтенант медленно поднялся, не произнося ни звука, покинул ее каюту.
Вечером того же дня, завершив двадцатидневное плавание, девушка сошла на пристань, и не оборачиваясь даже на прощание капитана направилась к городу, в котором кипела ночная жизнь. У первого же торговца Катарина купила темный широкий плащ, и теперь неспешно шла по городским дорогам, рассматривая город и особенно пристально разглядывая белые магические шары, освещающие улицы.
Империя поразила своей чистотой, на улицах не было нищих, дома выглядели новыми и добротными, а ведь она находилась не в самой богатой части города. Еще одним удивительным открытием стали ровные торговые ряды, где бойкая торговля шла даже с наступлением ночи.
Анраш, покинувший ее едва Кати вошла в город, подбежал по первому зову. Кати не сразу научилась издавать тихий, едва слышный свист как Алиссин, но у нее было достаточно времени, чтобы потренироваться. Купив на шарратаское золото, которое торговец предварительно долго осматривал и даже на зуб попробовал, мясо и фрукты, девушка направилась к небольшой аллее, где удобно расположилась на гранитной скамье.
Волк безмолвно разрывал клыками мясо у ее ног, а Кати задумчиво чистила странные плоды, которые на прилавке торговца показались ей съедобными. У плодов был приятный аромат, но покрытая мелкими волосками шкурка, и ее Кати никак не смогла снять. Внезапно Анраш поднял голову и тихо зарычал. Катарина поспешно оглянулась, но никого не увидев, вновь вернулась к попытке раскрыть странный плод.
И все же поведение Анраша настораживало. Волк приподнялся, утратив интерес к еде, и пристально вглядывался в сумеречное пространство. Кати отложила мохнатые плоды, поднялась, отошла от скамьи, и, встав за волком удивленно взглянула туда, откуда все еще не отводил взгляда волка.
— Анраш, — прошептала испуганная девушка, — идем… Идем скорее.
Сказала и осеклась, скорее ощущая, чем слыша тихий, угрожающий рык. Волк внезапно отступил, а затем и вовсе сбежал, оставляя Катарину одну. Кати бежать было некуда, а учитывая выступивших из темноты одетых в черное людей, уже и незачем.
— Мьене Катарина, — спокойно произнес один из темных, — следуйте за нами.
— Куда? — отчаянно скрывая страх, спросила девушка.
— Не рекомендую предпринимать попытки к бегству! — отрезал ее неизвестный собеседник.
— На каких основаниях производится мой арест? — не сдавалась Кати.
— Незаконное вторжение на территорию империи Ратасса! — и она узнала этот голос. Усмехнувшись, лениво произнесла:
— Лейтенант Шиваррас, не могу сказать, что рада вас видеть!
Стражники в черном, что было нетипично для обычных стражей в империи, где почитался зеленый цвет, молча воззрились на того, в ком Кати безошибочно признала недавнего собеседника.
— Вы проницательны, — лейтенант подошел ближе, — что не удивительно для…
— Для кого? — начиная испытывать злость, поинтересовалась Кати.
