Юный глава клана немного подумал, а потом сказал много непечатных слов и метнулся собираться.
– А кого мы ждем? – уточнил он, вытаскивая из сундука со свернутым пространством кольчугу, изготовленную из звеньев странного зеленого металла. – Вот, больше этой у нас точно нету, она дедушке Симоны в свое время принадлежала, пока тот от старости не усох.
– А разве химероиды дряхлеют? – удивился я, придирчиво рассматривая предложенную обновку. – Они же вроде бы сохранили долголетие, граничащее чуть ли не с бессмертием, от своих предков-эльфов?
– Он все-таки был полукровкой, пошедшим в отца-человека до такой степени, что даже собственными детьми обзавестись смог, – пожал плечами Ксен. – А вот мелкая, унаследовавшая всю их силу, но имеющая в жилах слишком странную смесь из чуждой друг другу крови, неисправимо бесплодна. Помнится, ее старик, когда об этом узнал, вздохнул с облегчением, так как боялся, будто бы внучку, имеющую такие таланты в управлении растениями и способную стать основательницей нового рода среди измененных защитников остроухих лесных жителей, попробуют выкрасть или убить. Прецеденты вроде бы были, когда химероиды, очень серьезно относящиеся к вопросам собственной численности, решали вдруг озаботиться сохранением своей исключительности или же разбавлением чересчур близкородственных кланов свежими вливаниями.
Меня немного покоробило от столь будничного обсуждения планирования… даже не семьи, а продолжения рода, причем, по видимости, без согласия тех, кто, собственно, будет участвовать в процессе. С другой стороны, сказать, будто бы популяция разумных мутантов занимается ерундой, будет просто глупо, да, их очень мало и простым патрулированием границ или поддержанием правопорядка столь элитная часть эльфийских вооруженных сил не занимается, но иногда конфликты, в которых участвуют потомки измененных перворожденных, все же имеют место. И, как правило, они долго не длятся, в связи с поголовным вырезанием врагов ушастиков. М-да, евгеника наука хоть и крайне неэтичная, но действенная, доказательством чему служат породы домашних животных, на порядок превосходящие своих диких родичей по тем или иным показателям, ведь разница между целенаправленным выведением разумных и неразумных созданий по большому счету заключается в том, что первые из них могут весьма активно сопротивляться такому вмешательству в личную жизнь.
– Эй, тут эти два храмовых клоуна из своей богадельни наконец пришли, – сунулся в двери Грофон. После некоторого колебания прекрасно владеющего топором четвертьорка я решил все-таки взять с собой на дело. Во-первых, он очень и очень грамотный воин, способный в ближнем бою сдержать на некоторое время, пожалуй, даже дракона, ну а во-вторых, наличие под боком родича короля, пусть дальнего и не особо любимого, должно резко охладить пыл тех колдунов, что решат выслужиться перед новым главой ковена. Некроманту-альбиносу, несмотря на некоторую помощь с его стороны, доверять было глупо, но вряд ли служащий в разведке чародей решит уничтожить персону, состоящую в кровной связи с августейшей особой. Да и другие сильные волшебники, наверняка неплохо знающие всю правящую семью, включая даже побочных отпрысков, поостерегутся нападать, ведь венценосные личности считают, будто бы делать подобное их подданным нельзя категорически, и жестоко карают провинившихся. Во избежание появления проблем у себя самих, так как оставшиеся безнаказанными преступники могут попробовать покуситься и на фигуру, обладающую верховной властью. Ну, или как минимум создадут нехороший прецедент.
– Они благословением заручиться смогли? – уточнил я, поднявший при помощи посыльных, рекрутированных из оставшихся слуг семьи Ксена, своего начальника охраны и братьев среди ночи. А заодно заставивший последних проделать то же самое со жрецами местного храма с тем, чтобы совместно они достучались по своим каналам до столичного, того, откуда к ним, через родственную связь, всегда может переслать побольше сил хитроумный верховный жрец.
– Кажется, еще чуть-чуть, и мы одним прикосновением сможем повергать нежить сначала во прах, а затем и воскрешать из него людей. – В хранилище зашли взявшиеся за руки Локрен и Крен, чья аура была буквально переполнена энергией. Судя по всему, далекое начальство, узнавшее, что одновременно имеет место возможность неплохо заработать и помешать усилиям заклятого союзника их небесного покровителя, с культом которого в одной стране им точно не ужиться, накачало ребят силой по самые уши. И даже немного сверх того. – О, неплохо! Это добро все разом тыщ на пять потянет, не меньше!
– Они нормальные? – уточнил у меня подросток, видно впервые видевший говорящих хором людей, в метафизическом плане слившихся чуть ли не в одно существо. – И вообще, разве тонкие оболочки души так объединять можно?
– Вполне, – ответил ему я. – Просто перед тобой храмовые воины, приготовленные к битве со злом. Запоминай их возможности и характерные признаки, пока можешь пользоваться моментом. Учитывая, чей ты ученик, очень может быть, что однажды подобные же кадры придут и по твою душу.
– Ага, – несколько ошеломленно кивнул парень, пораженно рассматривая братьев. Те, впрочем, тоже на потенциального воспитанника якобы сильномогучего и очень-очень темного меня взирали с профессиональным интересом. – А сумки все же нашлись. Там, в сундуке, под кольчугой, оказывается, лежали. А с ними еще одна, папина, экспериментальная. Вот.
И всунул мне в руки маленький кожаный чехольчик, способный использоваться, пожалуй, лишь в качестве напальчника. Ну, или несколько иного изделия, резинотехнического, для тех мужчин, кому от рождения не очень повезло.
– Это чего? – Я взялся за края вытянутого мешочка и развел их в стороны, чтобы посмотреть, что внутри. Без всякого усилия на полметра развел.
– Экспериментальная модель бездонной сумки, наподобие тех, которые умели делать древние маги, – с гордостью ответил Ксен. – Папа, когда исследовал Пугало, смог скопировать структуру, при помощи которой в нем устроены пространственные карманы для клинков. К сожалению, разобраться в принципах их создания так толком и не получилось, но и то, что уже есть, весьма впечатляюще. Вот, смотрите.
Один за другим в недрах растянутого до неприличия чехольчика стали исчезать рюкзаки, выдергиваемые юным волшебником из сундука. Один из них в процессе перевернулся и из него выпал сверток, размерами превышающий свою тару. Но его мой ученик тут же затолкал на место и продолжил свою демонстрацию.
– Вложенное пространство во вложенном пространстве? – ахнул я от открывающихся перспектив. Это получается, с собой можно носить… да все, что хочешь! В ограниченном объеме, куда помещаются вещи, превышающие этот объем, в том числе такие же, обладающие свернутым пространством, можно поместить хоть всю королевскую сокровищницу, вместе с половиной дворца в придачу, если тары хватит! Тем более, придворному магу проникнуть туда не так уж и тяжело…
– Да, но есть пара нюансов, – с явным оттенком сожаления вздохнул подросток. – В отличие от творений древних, изделие отца получилось неавтономным и нестабильным. Запас энергии приходится поддерживать носителю, и жрет оно не просто много, а очень много. И чем больше внутрь понапихано, тем больше приходится тратить сил, чтобы все это не вывалилось наружу. К тому же вес – не объем, его спрятать сложнее, как ни крути, но часть все равно останется. Здесь, к примеру, сохраняется примерно одна двадцатая доля, а в изделиях минувших веков едва не сотая часть вещей к земле тянет.
