Оба пакета скрылись в бездонных карманах куртки Метиса, тоже закамуфлированной «под бомжа».
– Чего это тебе Костян всучил? – поинтересовался Дмитрий, когда они вышли из жилой части лежки. Пошутил: – Деньги, что ли?
Оказалось – угадал.
– Угу, – кивнул Метис. – Деньги.
– И много? – удивился Дмитрий.
– До хрена.
– А на хрена?
– Надо, – прозвучал короткий ответ. Который, впрочем, Дмитрия не устроил.
– Мы что, в таком виде, – он окинул взглядом свой прикид, – на шопинг отправляемся?
– Остряк, блин, – фыркнул Метис. – Информаторам нужно заплатить.
Однако!
– У вас есть информаторы?
– А ты думал? Мертвяков нужно искать по всему городу. А нас в группе сам видел сколько. Не шибко много, в общем. Приходится нанимать помощников, которые не задают лишних вопросов, раздавать им тепловизоры и ставить задачи. Ну и оплачивать их услуги, разумеется.
– И кто же эти помощники?
– Разные люди, – уклончиво ответил Метис.
– Бомжи?
– Большей частью они.
* * *
Из лежки выходили знакомым уже путем. Метис разблокировал спусковой механизм самострела и заклинанием убрал стену, преграждавшую дорогу. Пятерка Вольных, полноправным членом которой являлся теперь и Дмитрий, снова оказалась в коллекторе ливневой канализации.
Здесь задержались еще ненадолго. Включили фонарики. Метис вынул из кармана какую-то миниатюрную масленку и невесело вздохнул.
– Что это? – спросил Дмитрий.
– Бомжацкий одеколон, – скривился Метис. – Действует двадцать четыре часа.
– Как действует? – Дмитрий встревожился. – Зачем?
– Чтобы пахнуть. Вонять то есть.
– Чего-чего?!
– Бомж, который не воняет, вызывает подозрения, – Метис вертел в руках масленку, словно шприц со смертельной инъекцией. – А тут одной капли хватит. Сам останешься чистый, а амбре вокруг будет стоять такое, будто три года в общественном сортире жил.
– Мерзость какая, – поморщился Дмитрий.
– Зато ни один полицай не подойдет и не обыщет. Если тебя будут прогонять, то на расстоянии и зажав нос.
Метис, наконец, решился. Капнул из масленки себе на рукав.
Духан ударил сразу, причем такой ядреный, что аж по глазам резануло. Запах помойки, мочи, грязного человеческого тела, давно не стиранной одежды и еще какой-то пакости. Ужасная, тяжелая вонь бомжатины. Почти такая же непереносимая, как запах «тлена», соприкоснувшегося с мертвой плотью.
Впрочем… Дмитрий подумал о том, что содержимое масленки могло бы маскировать и забивать даже «тленовый» аромат. А ведь это очень кстати, если Охотник вдруг измажется пеной, хлещущей из мертвяка. Может быть, это одна из причин, по которой Вольные прикидываются бомжами?
Следующая капля «одеколона» упала на одежду Дмитрия. Зловоние стало еще сильнее. Теперь оно исходило и от него тоже. Затем масленка пометила остальных членов группы. Казалось, дышать в замкнутом пространстве подземелья стало невозможно.
– Фу-у-у! – простонал Дмитрий. – Ну и запашок, блин!
– Прилипчивая штука, – согласился Метис. – С непривычки на нюх сильно давит. И рассеется теперь не скоро. Но это – наша защита. Профессиональные издержки, так сказать.
Что-то похожее Дмитрий уже слышал. От Кристины. Когда впервые спускался в канализационный коллектор.
– Ничего, скоро привыкнешь, – успокоил его Метис. И скомандовал: – Пошли.
Привыкнешь? В это верилось с трудом. Но чем дальше они уходили от лежки, тем меньше Дмитрий обращал внимания на вонь. Нет, она не становилась слабее. Дмитрий и вправду привыкал.
– Кучковаться не будем. Разделяемся, выходим в метро и – на Кольцевую, – Метис на ходу давал подчиненным вводную. – Мы с Митьком – через Площадь Ильича – на Марксистскую, оттуда – на Таганскую. Остальные заходят в метро через Римскую. Лещ, ты едешь до Крестьянской заставы, переходишь на Пролетарскую, потом по Таганско-Краснопресненской линии добираешься до Баррикадной. На Кольцевую пересядешь там. Гриня, Рябой, вы разными поездами едете на Чкаловскую. Гриня, ты переходишь на Курскую и сразу – на Кольцо. Рябой, пересаживаешься на Арбатско-Покровскую и прешь до Киевской. Дальше – как обычно. Кружим по Кольцевой, проверяем станции, высматриваем мертвяков. Друг с другом не пересекаться, под камерами не маячить. Если кого-то вытурят из метро, снова входить через другую станцию. Если засекаем «тело» – фиксируем и по возможности отслеживаем маршрут. Только без самодеятельности. Для ликвидации вызывать всю группу. В экстренных случаях разрешаю использовать мобильники.
– Откуда у вас телефоны? – полюбопытствовал Дмитрий. Все-таки покупка симки требует как минимум паспортных данных.
– Эксы, – коротко объяснил Метис.
Понятно. Ворованные…
– Есть вопросы по существу?
Вопросов не было.
– Тогда расходимся.
И… они действительно разошлись.
Метис раздвинул заклинанием стену ливневой канализации. Предводитель группы и Дмитрий свернули в открывшееся боковое ответвление, остальные проследовали дальше по коллектору.
Еще одно заклинание закрыло стену. Где-то совсем близко прогремел поезд. До метро было рукой подать.
* * *
Некоторое время Метис и Дмитрий шли молча. Судя по обилию толстых грязных кабелей и попадавшимся на пути распределительным щиткам, они двигались по какому-то метрошному техходу. Трижды натыкались на запертые железные двери, которые, впрочем, Метис открывал без особого труда и даже без помощи магии: у него в карманах имелись подходящие ключи. Дважды пришлось лезть через люки по узкому грязному лазу. Оба при этом здорово перепачкались, и Дмитрий в очередной раз убедился в целесообразности бомжацкой одежды. На любой другой грязь смотрелась бы подозрительно. А так бомж – он и есть бомж, что с него взять?
Грохотали проносящиеся мимо поезда. Один раз Дмитрий даже увидел промелькнувшую вереницу огней. Метис шагал быстро и уверенно. Видно, что не в первый раз ходит по этому лабиринту, но Дмитрию с непривычки было не по себе.
– Давно хотел спросить, – чтобы хоть как-то заполнить паузу, заговорил он. – Почему тебя Метисом зовут? Из-за твоих ножей?
– Из-за моих кровей, – хмыкнул Вольный. – Что, не заметно?
– Ну… есть что-то такое. Но вообще-то да, не очень заметно.
– У меня дед – чистокровный латинос. Из Колумбии родом.
– Охренеть! – только и смог выдать Дмитрий.
– Угу.
– А он что, тоже Охотником был, дед твой?
– Ну да, – Метис даже удивился такому вопросу. – Охота на мертвяков – дело семейное. Ты не знал?
