Лестница. Несколько ступенек вниз и…
И все? И пол?
Нет, плита.
Лестница уходила дальше. Ниже. Значительно глубже обычного уровня захоронений. Но дорога в недра склепа была закрыта.
На этот раз волшба Костяна и двух его помощников растеклась по плите сверкающим облаком, не повредив преграду. Видимо, магическая защита трех Сестричеств оказалась сильнее.
– Ну-ка, пробуем все вместе, – приказал Костян.
Однако в узком проходе не могли поместиться все Вольные сразу.
– Погоди, – Дмитрий отстранил Костяна. – Дай-ка я.
Из глубин памяти – не его, а Феникса Горса – уже всплыло подходящее случаю древнее заклинание.
Рука легла на плиту, губы произнесли нужную магическую формулу. Сзади Дмитрий услышал заклинания Вольных, пытавшихся помочь.
Через мгновение плита исчезла в сияющем мареве.
Вниз Дмитрий сбежал одним из первых.
* * *
Помещение, скрытое под небольшим склепом, оказалось неожиданно просторным. На полу и в стенных нишах горели свечи. Напротив лестницы располагалось широкое плоское надгробие, на котором сплелись в страстных объятиях какой-то парень и смазливая девица, эффектно раскрашенная под готку. Еще несколько девушек и молодых женщин окружали каменное ложе и творили над любовниками неведомую волшбу.
Колдовство Мертвых Сестер было прервано на полуслове. В закрытом пространстве оглушительно грохнули обрезы, выплюнув длинные языки пламени. Забухал пистолет. Мелькнули брошенные кем-то сюрикены. Разбилась о стену бутылка с «тленом». Упало и погасло несколько свечей.
Обмазанные «тленом» пули пробивали мертвую плоть насквозь. Ружейная картечь рвала ее в клочья и заносила в раны губительное для мертвяков вещество. Метательные звездочки, также покрытые «тленом», тонули в мертвой плоти. Брызги из разбитых бутылок разъедали кожу Сестер.
Полилась первая пена.
В ход пошли ножи, тесаки и шипастые кастеты с «тленовым» покрытием.
Сталь, обильно смазанная «тленом», колола и кромсала мертвячек. Но и Сестры уже пришли в себя и яростно отбивались. Завязалась жестокая схватка. Хозяйки склепа превратились в разъяренных фурий. Они не были готовы к нападению, и все же у некоторых появились в руках миниатюрные пистолеты и кинжалы с узкими клинками. Кто-то отбивался голыми руками, норовя выцарапать противникам глаза и завладеть их оружием. Кто-то бормотал боевые заклинания и прикрывался магическим щитом. Дмитрий ощутил – не сам, скорее чувствами и сознанием Горса – магическую силу Мертвых Сестер. Здесь, в склепе, явно собрались «тела» не из слабых.
Внезапность атаки и численное преимущество были на стороне Вольных, но это еще не гарантировало легкой победы.
Мертвячки и Вольные Охотники смешались друг с другом. Гасли сбитые и затоптанные свечи. В склепе стало по-настоящему жутко. Дикие крики, визг… Перекошенные женские лица – ухоженные и красивые, но только не сейчас. Раскрытые рты. Пылающие ненавистью глаза. Встрепанные волосы. Прекрасные тела, неоднократно прошедшие через магическую пластику, а теперь безжалостно разъедаемые «тленом».
Шла резня – беспощадная и бескомпромиссная. Потери несли обе стороны. Фонтаны зловонной пены заливали пол и стены и мешались с кровью Вольных Охотников.
В какой-то миг Дмитрий понял, что является сторонним наблюдателем в этой битве живых и мертвых. Его тело полностью подчинялось боевым навыкам Феникса. Именно Горс – не Дмитрий выхватил нож с клинком, покрытым «тленом», и пустил его в ход, кромсая податливую мертвечину. Именно Горс, а не Дмитрий шептал защитные и атакующие заклинания.
Краем глаза Дмитрий заметил, как с каменного ложа-надгробия соскользнул голый парень. Укрывшись за плитой, он смотрел вокруг затравленным полубезумным взглядом. Казалось, этот прыщавый герой-любовник только-только очнулся от сна или наваждения и теперь, не находя рационального объяснения происходящему, был на грани помешательства. Его партнерша так и осталась лежать на надгробии, бесстыдно раздвинув ноги. Девица, видимо, еще находилась под действием недоговоренных заклинаний.
А вот еще одна вырванная из общего хаоса картинка: похожая на куклу хрупкая блондинка модельной внешности расстреляла из пистолета двух Вольных, не успевших или не сумевших отвести пули магическим щитом. Затем блондинка схлестнулась в колдовском поединке с Костяном. Мертвячке почти удалось преодолеть защиту Костяна и дотянуться до головы старшого своим оружием. Однако прежде, чем она нажала на спусковой крючок, тесак Метиса срубил руку с пистолетом. Но даже после этого Метис и Костян не сразу справились с Мертвой Сестрой, являвшейся, по всей видимости, одной из Магистресс.
Дмитрий-Горс заметил и вторую Магистрессу – сексапильную брюнетку, от которой шли мощные магические флюиды. При помощи заклинаний она сбила с ног Коша и разбросала еще с полдесятка Охотников. Брюнетка прорвалась к темной нише, но что с ней произошло там, Дмитрий уже не видел. Его отвлекла еще одна неистово дерущаяся мертвячка.
Это была некрасивая мужеподобная, истекающая пеной деваха в кожаной байкерской куртке. Одна ее рука уже превратилась в пенящееся месиво, в другой мертвячка сжимала выкидной нож, измазанный кровью. Несмотря на серьезные раны, она все еще представляла угрозу для Вольных. Впрочем, не только для них.
«Байкерша» бросилась на голого парня, прятавшегося за ложем-надгробием.
– Ты! – яростно завизжала она. – Ты привел их! Сдохни!
Однако сдохнуть пришлось ей самой: Дмитрий-Горс, кинувшись наперерез мертвячке, перехватил уже занесенную руку с ножом и сам обрушил град ударов на плоскую грудь Мертвой Сестры.
Та поначалу словно не замечала действия «тлена». Шепча проклятия и заклинания, она сцепилась с новым противником под надгробной плитой. Повозиться с «байкершой» пришлось долго. Когда Дмитрий, весь перепачканный вонючей пеной, снова поднялся на ноги, все было кончено.
Останки мертвячек лежали в белых пузырящихся лужах. Несло, как из вскрытого скотомогильника. Тяжелый запах разложения, висевший в воздухе, казался почти осязаемым. Дышать было невозможно.
Из Мертвых Сестер уцелела только одна – та, что лежала на каменном ложе. Ее и трясущегося в истерике голого парня вытащили наружу. Мертвячку, потихоньку приходящую в себя, связали. Парня, который, наоборот, все больше выпадал в осадок, оттащили в сторонку и на всякий случай приставили к нему охрану.
Погибших Вольных Костян распорядился оставить в склепе.
– Им уже ничем не поможешь, – хмуро сказал старшой. – Пусть покоятся с миром там, где их настигла смерть.
* * *
Вольные молча обступили связанную пленницу. Лица Охотников были суровы. Слишком велики оказались потери: лежка теперь опустеет наполовину.
Мертвячка, валявшаяся под могильным крестом возле склепа, вряд ли рассчитывала на пощаду. Впрочем, мертвяки никогда не могли надеяться на милость Вольных Охотников. Как и сами Охотники не надеялись на снисхождение со стороны Орденов. Это была война, в которой если и берут пленных, то ненадолго. Дмитрию не хотелось принимать участие в предстоящей расправе, но и мешать ей он не считал нужным.
