– Так вот какой твой самый страшный кошмар? – поморщился Дмитрий. – И ты еще предлагал нам сражаться с мертвяками!
– Важно не то, что я предлагал, чтобы облегчить свою жизнь, а то, что вы согласились на мои предложения, спасая свои.
– Я еще ни на что не соглашался, – прорычал Дмитрий.
– Если бы это было так, ты бы не поехал сюда с нами, – парировал Егерь.
– И сколько лет жизни подарит тебе один убитый Феникс? – тихо спросила Кристина.
– Не лет – веков, – улыбнулся Егерь. – Но дело даже не в этом. Жизненная и магическая энергия Феникса разъедает некротический блок, который мешает мне напрямую брать жизнь извне, как это делаете вы. И как когда-то делал я. Видите ли, блокировку ставили, используя силу Фениксов, и только она сможет разрушить эту преграду.
– Вообще-то, насколько мне известно, блокировку ставили сильные Магистры, – с сомнением сказала Кристина.
– Но любые заклинания слабеют после смерти заклинателя, – ответил Егерь. – А ты думала, я охочусь за Магистрами Орденов только из мести? Нет, чтобы снова стать обычным Фениксом, мне сначала нужно выбить тех, кто сделал из меня Мертвого Феникса.
– И многих ты уже «выбил»? – поинтересовался Дмитрий.
– Некоторых, – уклончиво ответил Егерь. – Магистр «скорпионов» Танутамун, кстати, был из их числа. «Факел» Птеохотем – тоже. Как и Магистресса «ив» Энхедунна. Но до многих мне еще предстоит добраться. Поэтому мне нужно время. Много времени. И поэтому вам придется умереть.
– Так же, как умерли они? – Кристина хмуро взглянула на мертвую парочку.
– Это будет предпочтительнее.
– Для кого?
– Для меня, – честно признался Егерь. – А пока действует «зомби», вы будете выполнять то, что нужно мне.
– Маньяк! – процедила Кристина. – Ублюдочный извращенец!
– Не-е-ет, тут другое, Кристиночка. Одна… хм блудница, – по губам Егеря вновь скользнула легкая улыбка, – недавно натолкнула меня на интересную мысль.
– Какая еще блудница? – скривилась Кристина.
– Что за мысль? – задал свой вопрос Дмитрий.
– Магистресса Ордена Ивы. Покойная уже. В смысле – насовсем упокоенная. Перед смертью она успела сказать мне одну важную вещь. А именно: соитие любовников, кем бы они ни были, не только объединяет их потенциал, но и преумножает его.
– Магический потенциал? – не поняла Кристина.
– Магический, жизненный, энергетический… Любой. Если я намотаю на Веретено вашу общую энергетику во время любовного экстаза, то получу больше, чем используя вас по отдельности.
– Бред какой-то, – пробормотал Дмитрий.
– Ничего подобного! С Мердоком и Анафией вышло именно так. Они дали мне гораздо больше, чем давали другие Фениксы.
– Другие?! – встрепенулась Кристина. – Значит, ты уже намотал на свое Веретено кого-то еще?
– Было дело, – не стал отрицать Егерь. – Диких Фениксов сейчас трудно встретить не только потому, что их растащили Ордена. Потому что их ищу я – тоже. И иногда, как видите, нахожу. Да вы не расстраивайтесь, друзья: вас ждет приятная смерть. Вы не умрете от старости, от руки убийцы, от несчастного случая или от природного катаклизма, как умирают «жильцы». И не погибнете от «тлена» или оборванной Живой Нити, как погибают Мертвые Братья.
Егерь подошел к паре, застывшей в любовных объятиях. Склонился над мертвыми… по-настоящему мертвыми Фениксами.
– Сказать по правде, в чем-то я даже завидую Мердоку. Умереть вот так, в любовном угаре, в горячих объятиях пылкой красавицы, – рука Егеря скользнула по изгибу спины Анафии. – Да и ее последние мгновения тоже были пронизаны поистине неземным наслаждением. Знаете, сколько они выплеснули жизни и страсти, накопленных за тысячи лет? Знаете, сколько силы, энергии и магии я получил от них в момент м-м-м… кульминации?
Егерь бесцеремонно шлепнул Анафию по голой твердой ягодице. Шлепок получился резким и звонким.
«Неужели и мы тоже будем лежать, как какие-нибудь куклы из секс-шопа, а этот гад будет нас пинать и шлепать?» – от одной только мысли об этом Дмитрию стало тошно.
Егерь поднялся.
– А ведь они даже не испытывали друг к другу влечения, – глядя на мертвую пару уже с насмешкой, продолжил он. – Магия шлюх-«ив» бессильна против Феникса. К тому же «зомби» блокирует любую магию. А без магии… Анафия вовсе не горела желанием соблазнять Мердока. Он не проявлял интереса к Анафии. Да и обстановка, как вы понимаете, не располагала к возникновению естественной страсти. В общем, пришлось их принуждать к любви. Зато теперь этих двоих танками не расцепишь.
– Ты заставил их любить друг друга помимо воли? – недоверчиво спросил Дмитрий.
– Ага, заставил, – оскалился Егерь. – Причем страстно любить, со всей отдачей! И вас тоже заставлю. Но, надеюсь, вам будет проще. Вы ведь уже были любовниками. – Егерь заговорщицки подмигнул Дмитрию. – Кристина рассказывала.
– Ах ты ж сука! – процедил Дмитрий в лицо Егерю.
– Кристиночка, не обижайся, – тот тут же перевел стрелки на девушку. – Полагаю, твой друг ругается исключительно от возрождающейся страсти.
– Урод! Козел! Паскуда! – прошипела она.
– Ладно, – Егерь небрежно отмахнулся от оскорблений, – время идет, а в сложившихся обстоятельствах оно – не деньги даже. Сейчас время – это жизнь. Ваша жизнь, которая скоро будет моей. Встаньте туда, – Егерь кивнул на угол возле замурованного окна.
* * *
И ведь встали же! Как миленькие! Ноги, повинуясь чужой воле, пошли в указанном направлении. Дмитрий и Кристина заняли указанное место.
– Хорошо. Теперь повернитесь друг к другу.
Они повернулись. Дмитрий увидел отчаяние в глазах Кристины и слезы бессилия, текущие по щекам девушки.
Сам Егерь встал в центр комнаты – под люстру, на вытертый в паркетной мозаике круг. Поднял руки над головой. Принялся начитывать заклинания. Произносимые им магические формулы были длинными и сложными. Голос Егеря разносился по пустому помещению гулким пугающим эхом.
Дмитрий ощутил движение воздуха. Сначала – ощутил. Потом – услышал. Две или три секунды ветер, невесть откуда взявшийся в пустой комнате с закрытой дверью и наглухо замурованным окном, беспорядочно гулял по ограниченному пространству, потом закружил вдоль стен, быстро усиливаясь, срывая клочки обоев и поднимая пыль по углам. Ветер дул все сильнее, сжимаясь вокруг Егеря невидимым коконом.
А вот уже – и вполне различимым. В пыльной поземке с кусочками обоев замелькали жирные темные росчерки, вроде тех, какие Дмитрий видел на орденской Оси. Их становилось все больше, они вытягивались, образовывали причудливо изогнутые линии и петли, хаотично наслаивающиеся друг на друга. Колдовской вихрь охватывал Егеря почти материальным каркасом, который вращался с бешеной скоростью и рос к потолку толстым полым столбом.
