Дмитрий машинально откинулся на спинку сиденья и вжался затылком в подголовник. Кристина снова нажала на курок.
Вторая очередь, выпущенная из «Каштана», ушла в открытое окошко, за которым виднелась перекошенная физиономия инспектора.
Ухо различило влажный шлепающий звук. Полетели какие-то пластиковые осколки. Чем-то забрызгало опущенное стекло, дверь, сиденье и одежду Дмитрия.
Да чем она стреляет-то, Охотница эта?! Капсулами с ядом? Ампулами с кислотой?
В этот раз полицейского с ног не сбило. Рукой, из которой выбили «Макара», он успел схватить Дмитрия за грудки. Причем хватка оказалась железной. Когда Кристина открыла огонь из машины, сильные цепкие пальцы удержали инспектора словно якорь.
Дмитрий почувствовал, как его пытаются выдернуть через открытое окно, и уперся руками и ногами. Но дорожный полицейский тянул наружу с нечеловеческой силой. Да и сам на человека походил уже мало.
Мертвяки! Опять мертвяки!
Разорванная щека, обнажившаяся лобная кость, вмятый нос, глубокий кратер вместо левого глаза, пробитое над воротом легкого броника горло. Шипящая и хлещущая из ран белая пена…
Жуткое зрелище! Страшная вонь!
Мертвяк с развороченной головой и разорванной шеей не падал. Он упрямо продолжал тащить Дмитрия из машины.
Еще одна очередь…
Снова — брызги, осколки пластика.
На этот раз Кристина перебила инспектору правое предплечье. Кисть, вцепившаяся в одежду Дмитрия, осталась в машине. Обрубок руки в шапке белой пены отбросило от окна.
Другой рукой полицейский схватился за запертую дверь «хонды».
Кристина дала по газам. Машина влетела на тротуар. Инспектора поволокло по асфальту.
В зеркало заднего обзора было видно, как поднимается сержант Гриценко, сбитый первой очередью.
Пальцы отстреленной руки, вцепившиеся в воротник Дмитрия, не разжимались. Зловонная кисть мертвяка болталась у него на груди, как чудовищный амулет. Из измочаленного мяса торчала размякшая кость, с которой капала белая пенящаяся жидкость.
Не отцеплялось и «тело», волочившееся за машиной.
Когда на пути появился еще один полицейский, Кристина не остановилась. Наоборот — прибавила скорости. «Хонда» сбила его, как кеглю, и отшвырнула в сторону. Затем пронеслась мимо патрульных машин, стоявших на тротуаре. У одной — сорвала открытую дверь. Бортанула вторую. Металл скрежетнул о металл. Однорукий инспектор, попавший между двух автомобилей, наконец оторвался.
Обогнув затор на дороге, «японка» пулей вылетела на проезжую часть. А уж здесь разогналась по полной.
Сзади истошно взвыли сирены. Откуда-то справа вылетели еще две патрульные машины. Начиналась погоня.
* * *
Пальцы мертвяцкой руки разбухли от бурлящей внутри жидкости и ослабили хватку. Кисть инспектора-мертвяка упала Дмитрию на колени. Дмитрий с омерзением вышвырнул ее в окно.
Из головы не уходила мысль о том, что он только что окончательно поставил себя вне системы и вне закона. Пока они с Кристиной спасались от неизвестных преследователей в штатском, где-то в глубине души еще теплилась надежда вернуться к прежней жизни. Но теперь, после стрельбы по людям в форме, этой надежды не стало. Даже если это были и не совсем люди. Особенно — если нелюди.
А значит, оставался только один выход: драпать. Рвать когти…
Кристина оказалась неплохим водителем. Впрочем, тут дело было, по всей видимости, не только в искусстве вождения. Девушка крутила баранку и что-то бормотала себе под нос. На ругань — не похоже. Опять заклинания? Заговоры?
Дмитрий уже готов был поверить чему угодно. А ведь действительно, автомобиль, которым управляла Охотница, непостижимым образом раздвигал перед собой транспортный поток. При этом машина била все скоростные рекорды и демонстрировала чудеса маневренности. Что, любопытно, за движок стоит у нее под капотом? И движок ли вообще?
«Хонда» выписывала опасные зигзаги, обгоняя и рискованно подрезая другие автомобили, выскакивая на встречную полосу и каким-то чудом избегая столкновений. Кто-то возмущенно гудел им вдогонку, кто-то крыл матом из опущенных окон. Но Кристина не обращала внимания ни на машины, ни на сигналы светофоров. Она гнала, не снижая скорости.
Однако и преследователи, судя по всему, были не лыком шиты. Несмотря на все лихачества безбашенной блондинки, оторваться от погони не удавалось. Вой сирен не стихал, всполохи мигалок в зеркале заднего обзора не отдалялись.
Кристина потянулась к навороченной магнитоле.
«Нашла, блин, время музычку слушать!» — неодобрительно подумал Дмитрий.
Но, как выяснилось, музыка Охотницу на мертвяков интересовала сейчас меньше всего. Кристина нажала неприметную кнопку. Пластик приборной доски чуть сдвинулся, открыв замаскированную консольку. Из небольшой ниши над мультимедийным музыкальным центром выдвинулся миниатюрный микрофон на тонкой телескопической стойке.
Рация, что ли? А ведь так и есть…
Кристина быстрым, почти неуловимым движением пальцев ввела сложный код на сенсорной панели автомагнитолы. Затем щелкнула, еще пару кнопок, произнесла странное буквосочетание («Ну это уж точно заклинание!» — подумал Дмитрий) и забубнила в микрофон.
— Бабочка вызывает Диспетчера. Повторяю, Бабочка вызывает Диспетчера.
Дмитрий не смог сдержать улыбки. «Бабочка» — вот, оказывается, с кем он едет! Вот кто порхает сейчас по московским улицам!
— Ситуация критическая! — продолжала тем временем Кристина. — Требуется помощь. Прием.
Радиоприемник, видимо, заранее настроенный на нужную волну, отозвался треском помех, но уже через секунду сквозь шумы донесся отчетливый мужской голос:
— Диспетчер на связи. Что у тебя, Бабочка?
— Танк засвечен и подбит. Япошка засвечен. На хвосте — погоня. Срочно нужно новое прикрытие и пересадка.
«Танк», — это, судя по всему, бронированный джип, который взорвала Кристина, — догадался Дмитрий. — А «япошка» — «хонда», надо полагать.
— Писака с тобой? — осведомился неизвестный Диспетчер.
Дмитрий поморщился. Ну вот и ему тоже кликуху сообразили.
— Со мной, — отозвалась Кристина. — Но его видели и знают в лицо.
— Что с командой прикрытия?
— Пришлось задействовать возле дома Писаки.
Дмитрия передернуло:
— Автором хотя бы назвать не могли? Или…
Кристина жестом велела ему заткнуться и продолжила:
— Там было полно «серпов».
— Понял. Где находишься?
— Энтузиастов. Участок «двадцать семь — восемь». Нет, уже «двадцать семь — семь». Двигаюсь в сторону центра.
— Помощь будет, Бабочка. Но нужно время. Наших в этом районе нет.
