— Большое спасибо! — Леня махнул рукой
регистраторше и бросился наперерез.
Подругу Веры Ивановой никак нельзя было назвать молодой и
привлекательной, и Леня подумал, как веселилась бы Лола, увидев, с каким
контингентом ему приходится работать. Но дело есть дело. Не всегда удается
соединить приятное с полезным. Маркиз подкатился к озабоченной медсестре и
окликнул ее:
— Вы Анфиса?
— Ну, допустим, — ответила та, остановившись
посреди коридора и уставившись на Леню с привычной подозрительностью битой
жизнью полунищей тетки, — ну, допустим Анфиса. А чего надо-то?
— Мне сказали, что вы — подруга Веры Ивановой, а я
хотел найти Веру и поговорить с ней…
— О чем это? — подозрительность в голосе возросла
еще больше.
— Да у меня тетя болеет… — и Леня повторил ту же
историю, которую только что рассказал регистраторше.
— Да зачем вам Верка! — Анфиса придвинулась к Лене
и понизила голос: — Я вам все лучше нее сделаю, и возьму недорого…
— Но моя тетя уперлась… вот вынь ей и положь Веру
Иванову! Ни о ком другом и слышать не хочет!
— Вы свою тетю любите? — задала Анфиса неожиданный
вопрос.
— Конечно! Тетя у меня любимая, потому что
единственная!
— А вам нужно, чтобы к вашей тете домой дура ходила?
— Дура? — удивленно переспросил Леня. — Это
вы о ком?
— Да о ней же, о Верке! Если она три года у мужика
второй женой жила — кто же она, как не круглая дура?
— Не понял! — Леня удивленно уставился на свою
собеседницу: — Как это — второй женой? Вроде бы мы — не мусульмане и не
мормоны, второй женой никак нельзя…
— А очень просто, — Анфиса облокотилась на
подоконник и начала:
— Дело было еще в прежние времена. Когда ничего не
было. Ни еды, ни надеть на себя, ни в дом купить… а у Верки муж был шофер-дальнобойщик,
каждую неделю в Молдавию фуры гонял. Зарабатывал, кстати, неплохо. Ну, Верка
живет себе, не тужит. Муж дома редко бывает, так это может и не плохо — грязи
меньше и скандала. Только вдруг звонит ей женщина, довольно молодая, кстати, и
говорит:
— Здрассти, так и так, я — любовница твоего мужа.
Верка чуть в обморок не хлопнулась. Только подумала, что
время неподходящее, и кое-как в руки себя взяла, молчит и слушает.
— И, между прочим, мы с твоим мужем, — продолжает
та, — уже три года живем, так что пора и с тобой познакомиться. Не
посторонние вроде люди.
Тут уж Верка не выдержала, как закричит:
— Врешь, зараза! Никогда в такое не поверю!
— Не поверишь? — та этак ехидно усмехается, даже
по телефону слыхать. — Не поверишь, значит? Он на сколько дней от тебя в
поездку уезжает?
— На неделю…
— А вот и не на неделю, а только на пять дней! Можешь
на работе у него поинтересоваться! А остальные два дня у меня живет! На всем,
между прочим, готовом!
А Верка-то знай свое твердит, заладила как попугай:
— Не верю! Не верю! И проверять на работе не стану,
чтобы подозрениями его не унижать!
Это в то время такое мнение было, что подозрения унижают. И
жалость тоже унижает.
— Ну ладно, — та ей отвечает. — А есть у
муженька твоего галстук голубенький в поросячьих мордочках, чешского
производства?
— Ну есть, — Верка признается. — Из одной
поездки привез, по случаю в сельпо прикупил…
— Ага, в сельпо! По случаю! Будто не знаешь, что твой
муженек… то есть, наш с тобой общий, по случаю только болезнь кое-какую
прихватить может!
Тут уж Верке пришлось смолчать. Потому что муж ее по части
чего-нибудь такое достать не шибко умелый был. Самое большее, что мог купить —
пять кило картошки в соседнем овощном магазине. И то ему чаще гнилую
подсовывали. А та, любовница-то, не унимается, гнет на свое:
— Я ему тот галстучек достала! Через сестру двоюродную,
которая в «Гостинке» работает! И свитер импортный, чистошерстяной с мохеровой
ниткой! И рубашку болгарскую, кремовую, в полоску — тоже я достала! Три часа,
между прочим, в «Кировском» отстояла! И пиджак югославский, с пуговицами! И
трусы итальянские, трикотажные, розовые, в цветочек! Тоже я раздобыла!
Тут уж Верка волей-неволей поверила. Потому как и свитер, и
рубашка, и галстук — все это у нее прямо перед глазами находилось. А как про
трусы услышала — так снова ей в обморок захотелось. Но только преодолела она
эту минутную слабость, взяла себя в руки и твердо так той бабе говорит:
— Ну, раз так, то забирай моего мужа вместе с трусами!
И как сказала, так и сделала. Попихала все мужнины вещички в
чемодан, в самую первую очередь, понятное дело — галстук, свитер с мохеровой
ниткой, рубашку кремовую и розовые трусы. Попихала все это кое-как в чемодан и
на лестницу выставила. А у самой, между прочим, двое детей. Мальчику тогда
восемь лет было, а девочке пять. Ну, муж из своей поездки без всяких сомнений
возвращается. Видит — чемодан на лестнице. В дверь звонит, а жена с ним
исключительно через глазок общается.
— Убирайся, — говорит, — к своей второй
семье! Я про тебя, мерзавец и моральный разложенец, все знаю! И про то, откуда
у тебя импортные трусы взялись!
Ну, он понял, что дело его раскрыто, однако все же пытался
примириться:
— Вера, как же так, мы с тобой десять лет прожили, а ты
все в один момент решаешь! Как же ты так можешь все что между нами было
перечеркнуть!
— Все эти десять лет, — она отвечает, — были
с твоей стороны один сплошной обман! Так что убирайся, откуда пришел!
— Но у нас же дети…
— Ага! Про детей вспомнил! Ты бы раньше про них думал,
когда налево шлялся! А теперь поздно детей вспоминать! Я не хочу, чтобы они
выросли в атмосфере лжи и обмана!
— Как же ты их растить будешь?
— Не волнуйся, к тебе не побегу! Как-нибудь уж выращу!
Государство поможет!
Так вот и осталась по дурости одна с двумя детьми на руках.
Государству, понятное дело, только и заботы, что ей помогать. Муж, кстати, еще
первое время пытался с ней помириться, ради детей, понятное дело. Придет, в
дверь звонит… только она его дальше лестницы не пускала. Подарки детям оставит
— так она эти подарки прямым ходом в мусоропровод. Ну, а потом уж мужу эта
канитель надоела, или та его любовница тоже ребенка родила… в общем, так Верка
и осталась ни с чем. И кто же она после этого, как не дура?
Закончив историю, Анфиса выразительно посмотрела на Маркиза,
ожидая его реакции.
— Ну, может, вы и правы, — проговорил тот
уклончиво, — да только тетушка моя ни о ком другом и слышать не хочет.
Непременно подай ей Веру Иванову! А вот, кстати, та тетина соседка, у которой
Вера работала, говорила, что в последнее время у Веры деньги появились…
