— А он слушал, да? Ты соловьем разливалась, а он
слушал? Говори быстро, спрашивал он о той, что померла, об Анне… как ее…
— Николаевне, — вздохнула Вера, — спрашивал.
Я как дура все ему рассказала — как тяжело мне работать, устаю очень, старухи
капризные… правда та, покойница, не слишком придиралась, врать не стану.
— А про часы откуда он узнал? От тебя?
— Какие часы? — удивилась Вера. — Не знаю
ничего про часы.
Леня поглядел ей в глаза и сразу понял, что в отличие от
своего сыночка Вера говорит правду, она ничего не знала про часы. Тогда он
решил поставить вопрос по-другому.
— А про тайник? Рассказывала ты ему про тайник?
Вера низко опустила голову и надолго затихла.
— Было. Это когда он меня к себе пригласил. Напоил там
вот тоже коньяком, я и раскисла. Не помню, что болтала, потом заснула.
— Похоже, что про тайничок тот у бабки только ленивый
не узнал…-пробормотал Маркиз себе под нос, — а ты-то откуда информацию
получила?
— Это еще давно было, с год назад. Кажется, прошлым
летом. Васька, сосед бабкин, он же чокнутый совсем. Говорила я ей давно еще —
пишите заявление, чтобы его в психушку сдать. Жалко, говорит, он вообще-то
безобидный. Сидит у себя в комнате, какие-то железки паяет, да книжки читает.
Короче, примерещилось ему однажды что-то, чувствуем мы — дымом пахнет. Чуть всю
квартиру не спалил! Говорит, бумаги секретные сжигал, придурок! Хорошо, я к
старухе как раз зашла — пожарных вызвала. Ищите документы, говорю, деньги, мало
ли — эвакуироваться придется. А она так побледнела: «Вера, говорит, выйди!» Я и
пошла, а только в щелочку подглядела, мало ли что, может, бабка тоже от страха
умом тронулась. Ну и увидела, как она в тайник в камине зачем-то полезла.
Может, деньги там у нее спрятаны были. А больше ничего не знаю, часов никаких в
глаза не видела.
— Да, Вера, язык твой длинный во всем виноват…
Муженек-то твой старуху ограбил… — Маркиз показал на пуговицу, — это он
раньше всех в тайнике побывал. Оттого он и к тебе любовью внезапной воспылал,
что выяснить хотел про тайник.
— Да поняла уж, не полная дура…
Маркиз в этом вопросе был с ней не совсем согласен, но решил
промолчать.
— Старуха как умерла? — отрывисто спросил он.
— От сердца. Ночью сердце остановилось, я утром
прихожу, а она уж холодная. Лежит поперек кровати, лицо перекошено — ужас!
Вера внезапно побледнела и схватилась руками за горло:
— Так вы что думаете — это он ее? Задушил?
— Ну, не задушил, — примирительно сказал
Леня, — тогда бы следы остались. Но напугать до смерти вполне мог. Много
ли надо старому человеку? Старуха сомлела от страха, а он в тайник полез, да
еще и деньги похоронные прихватил. Потому что племянница мне сама рассказывала,
что ни копейки у тетки не нашла. А такого быть не может, чтобы у старухи денег
отложено не было…
— И это я с таким подлецом… — Вера схватила коньяк и
залпом выпила всю рюмку. — Выходит, когда я его из дому выгнала, то только
жизнь ему улучшила. Он сейчас живет один, квартира хорошая, ремонт приличный, а
я… Думала, детей выращу, они помогут. Как бы не так! Я еще во всем и виновата
оказалась, что денег мало, что жилья приличного не заработала. Одна уродилась
лентяйка, только матери хамить умеет, а другой… — тут Вера собралась зареветь со
вкусом и надолго, но Леня ей этого не позволил.
— Спокойно! Дыши глубже! Некогда мне с тобой возиться,
а коньяку больше не дам, еще развезет тебя!
Вера затихла.
— У меня конечно детей нету, — начал Леня, —
но все же замечу, что неправильно ты их воспитывала. Может, слышала, был такой
знаменитый педагог — Макаренко?
Вера махнула рукой и отвернулась.
— Так вот, он воспитывал беспризорников, которые после
Гражданской войны остались, — не смутившись, продолжал Леня. — А это,
я тебе скажу, те еще были деточки — чистые бандиты. Да и лет им немало, не то
чтобы совсем дети. Так вот он, Макаренко этот, применял поначалу метод внушения
— воспитывал их, говорил, что надобно работать и учиться. А они на него
плевали. И хамили напропалую. И тогда он одному там самому главному, который
остальных подбивал, как даст в морду! И тот сразу проникся к нему небывалым
уважением. И со временем стал вполне приличным человеком, выучился чуть ли не в
академика. А Макаренко все описал в своей книжке, «Педагогическая поэма»
называется, случайно не читала?
— Некогда мне книжки читать! — рассердилась
Вера. — Деньги зарабатывать надо! Да только теперь поздно, убьют Юрку эти
бандиты!
— Я бы тебе денег дал, — начал Маркиз, — но в
долг. Отработать их надо. Да только толку-то что, Юрка твой выйдет сухим из
воды и снова начнет играть и наркотиками баловаться. Снова денег задолжает,
снова к тебе прибежит. ..
— Нет уж! — Вера встала из-за стола, — если
достану денег, то это будут последние. Больше такой номер у него не пройдет!
— Адресок муженька своего запиши мне, —
распорядился Маркиз, после чего повез Веру до ближайшего банкомата.
— Куда теперь? — спросил он.
— К Жирному, в бильярдную в нашем районе.
— Ну, смотри сама, тебе виднее,.. — Леня тронул
машину с места.
Возле бильярдной в тени полосатой маркизы сидел парень на
простом пластмассовом стуле.
— Эй, тетка! — лениво окликнул он Веру. —
Тебе чего? В уборщицы, что ли, наниматься пришла? Так это со двора.
— Мн?? к Жирному, — твердо ответила Вера,
— Вона как? — Удивился парень. — А чего это
ты у него забыла?
— Не твоего ума дело! — ответила Вера. — Ты
на входе сидишь, так позови его! Или пропусти!
— Я пост не могу бросить, — сказал парень.
— Так передай, что пришла мать Юрки Иванова! Разговор у
меня к нему есть!
Парень поговорил с кем-то по мобильному и через некоторое
время явился к ним маленького роста парнишка с зализанными волосами и бегающими
глазками.
— Сашка! — ахнула Вера, узнав соседа. — Так
это ты тут с ними ошиваешься?
— Давай, не базарь тут! — бросил Сашка. —
Жирный сказал — если за Юрку пришла просить, то дохлый номер, раз задолжал —
надо платить. И нечего тут истерики устраивать! А если чего передать, то можешь
через меня!
— Ах ты, мерзавец! — вскипела Вера. — У тебя
мать вторую неделю в реанимации помирает, а ты тут отираешься! И ни разу в
больницу не пришел, подонок этакий! Скажи Жирному, — обратилась она к
парню на входе, — что я деньги принесла. Но этому подонку не то что такую
сумму — рубля не доверю!
— Что — правда, мать помирает? — полюбопытствовал
парень.
— А твое какое дело! — рявкнул Сашка и ушел.
