В полутемном зале было не больше десяти столиков. Помещение
оформлено в уютном и неброском стиле маленького парижского бистро. Такие же
кружевные занавески на окнах, такие же фотографии начала двадцатого века,
развешанные по стенам, такие же бархатные диванчики. Правда, мало какой
парижский ресторан может похвастаться такой изысканной кухней и таким выбором
вин.
— Итак, ваша знакомая скончалась неделю назад, —
напомнил Леня.
— Да… Анна…
— Полуэктовна, — подсказал Леня.
— Допустим… — маленький человечек поморщился. —
Она обещала оставить мне одну ценную вещь. Собственно, это была единственная
сохранившаяся у нее ценная вещь. Сами понимаете — война, блокада и прочие неприятности…
Короче, у нее сохранились старинные карманные часы.
— Золотые? — из вежливости уточнил Леня.
Он уже хотел сказать Сергею Сергеевичу, что тот зря потратил
свое время: такими мелочами, как часы, пусть даже золотые, он не занимается, и
его обычный гонорар значительно превышает их цену.
— Золотые, — подтвердил маленький человечек,
словно прочитав Ленины мысли. — Но не просто золотые. Иначе я не обратился
бы к вам. Я знаю, сколько вы берете за услуги.
Леня скромно улыбнулся.
— Эти часы, по легенде, принадлежали императору
Александру Первому. И эта легенда достаточно правдоподобна. Во всяком случае,
на внутренней крышке часов бриллиантами выложен вензель императора. Кроме
этого, часы украшены еще не одним десятком первоклассных бриллиантов, рубинов и
изумрудов. Особенно хорош крупный изумруд, вставленный в середину циферблата. Я
уж не говорю о прекрасной работе и исторической ценности часов. В общем, по
художественному уровню эта вещица даст сто очков вперед любому из пресловутых
пасхальных яиц Фаберже…
Леня уважительно присвистнул:
— И что же случилось с этой милой вещицей? Ее поперли
безутешные родственники?
— Именно это я и хотел бы выяснить.
— А вообще… — Леня пристально, посмотрел на своего
собеседника. — Вы сказали, что старушка обещала оставить вам эти часы.
Следует ли понимать это так, что в завещании она их не упомянула?
— Именно так, — невозмутимо кивнул Сергей
Сергеевич. — Об этих часах, кроме нее и меня, не знала ни одна живая душа.
По крайней мере, так я считал до недавнего времени. И это меня вполне
устраивало. А если бы они были упомянуты в официальном завещании, волей-неволей
о них стало бы известно слишком многим людям. Что, как вы понимаете, совершенно
не входило в мои планы. Я уж не говорю о налоге на наследство, который вот-вот
будет отменен, но на тот момент составлял очень значительную сумму.
— Тогда как же…
— Я же просил вас, молодой человек, не
перебивайте! — Сергей Сергеевич раздраженно повысил голос. — Я вам
все объясню! Во-первых, Анна…
— Сигизмундовна, — подсказал Маркиз.
— Пусть так. Анна Сигизмундовна намеревалась оставить
мне эти часы в благодарность за оказанную ей услугу.
Суть этой услуги не имеет отношения к нашему делу, но в свое
время она значила для покойной очень много. И вот, чтобы отблагодарить меня,
она сообщила, где спрятаны часы. Покойная жила в коммунальной квартире…
— Как, разве они еще есть? — удивился Леня.
— Есть, и вы даже не представляете, как их много!
Особенно в центральных районах города. Так вот, в ее комнате находится
старинный камин, отделанный голландскими изразцами. Если нажать на четвертую
слева плитку, откроется тайник, в котором она и прятала часы. Тайник устроен
очень хорошо, его нельзя ни простукать, ни найти случайно. Только человек,
знающий секрет, может его открыть. А знали секрет только двое — я и Анна…
— Мефодьевна, — подсказал Маркиз.
— Пусть так, — отмахнулся от него Сергей
Сергеевич. — Однако, когда после смерти старушки я попал в ее комнату и
открыл тайник, он был совершенно пуст.
— Грустная история, — сочувственно проговорил
Леня. — Никому нельзя верить. Даже милым интеллигентным старушкам. Судя по
всему, ваша знакомая еще кому-то пообещала часики… кому-то, кто тоже оказал ей
услугу.
— Исключено! — резко возразил Ленин
собеседник. — Я знал ее много лет и не сомневаюсь — она меня не могла
обмануть! Часы похитил кто-то, кто бывал в доме. И я обратился к вам в надежде,
что вы сможете выяснить, кто это сделал, и вернуть мне вещицу.
— Кто-то, кто бывал в доме? — задумчиво повторил
Леня. — А вы знаете всех, кто там бывал?
— К счастью, Анна…
— Леопольдовна.
— К счастью, она жила достаточно замкнуто, и у нее
бывали только четверо. По крайней мере, в последние годы. Это ее племянница,
сосед по квартире, участковая медсестра, которая делала ей уколы и другие
процедуры, а также ваш покорный слуга. Так что, как видите, список
подозреваемых невелик.
В это время к столику подкатили тележку с заказанными
блюдами, и Сергей Сергеевич снова замолчал.
На этот раз пауза затянулась, поскольку кухня оказалась выше
всяческих похвал, и обсуждать дела за едой было бы так же неуместно, как жевать
гамбургер, любуясь полотном Леонардо да Винчи.
* * *
— Вот, Лолка, собственно, и вся история, —
закончил Леня свой рассказ. — Как ты понимаешь, я взялся за эту работу.
Ну, во-первых, мы сейчас ничем серьезным не заняты, а творческий простой
губителен при нашей профессии, как и при любой другой. Во-вторых, ты же знаешь,
как я люблю дорогие старинные безделушки! Подержать такие часы в руках,
полюбоваться ими — это отдельное удовольствие, которое ожидает меня в конце
работы. Так сказать, небольшой бонус. Разумеется, в случае ее благоприятного
завершения…
Ты слишком много думаешь об удовольствиях! — ворчливым
тоном заметила Лола, чтобы оставить за собой последнее слово. Маркиз проигнорировал
эту реплику и продолжил:
— Так вот, я собрал кое-какую информацию обо всех троих
подозреваемых — племяннице покойной старушки, участковой медсестре и
старичке-соседе. Самой подозрительной мне показалась племянница, так что именно
с нее мы и начнем.
— Для этого мне и понадобится одеться в дешевые
рыночные тряпки?
— Именно! Поскольку тебе придется втереться к ней в
доверие, а эта самая племянница работает на вещевом рынке и сразу определит
происхождение твоих вещей.
Лола была прирожденной актрисой, и когда перед ней
появлялась новая роль, она увлеченно работала над ней, пока не становилась
другим человеком, не перевоплощаясь на все сто процентов.
Так и на этот раз — она не ограничилась дешевыми рыночными
тряпками и турецкой косметикой. Лола заперлась в ванной и перед зеркалом
отрабатывала жесты и мимику.
Через два часа из ванной вышла разбитная девица с самыми
вульгарными манерами, одетая в короткие светлые брючки и ярко-красную маечку.
Волосы были зачесаны на один бок и заколоты яркой безвкусной заколкой, в ушах —
такие же крупные безвкусные серьги. Перевоплощение оказалось таким полным, что
кот Аскольд при виде ее выгнул спину и зашипел, и даже обожаемый Пу И не пошел
к ней на руки, а тоненько заскулил и забился под кровать.
