Торговец был дома. Его не интересовал карнавал со своим шумом и огнями, и его мало касался всеобщий праздник. Когда-то давно, когда Фаис имел в своем распоряжении только одну телегу с товарами, он всю ночь стоял там, на площади, продавая товар праздным гулякам. Теперь же его доход приносили многочисленные торговцы и лоточники, жалкие продавцы, пытающиеся хоть ненадолго прикоснуться к его богатству.
Комната, в которую Ллин влез через окно, оказалась спальней самого Фаиса. Какая удача! Она пока пустовала, и юноша замер в ее углу, прикрыв глаза. В те времена, когда во главе школы стоял его седовласый дедушка Чиан, старик учил молодого вора, что спрятаться можно даже на самом видном месте. Чтобы тебя не заметили, нужно лишь попытаться слиться с окружающими предметами — замереть и не двигаться, даже не дышать. Человеческое зрение очень легко цепляется за движущиеся предметы и свободно скользит по неподвижным, не задерживаясь на них подолгу. Не нужно прятаться около стены, нужно самому стать этой стеной.
И еще — глаза. Даже если ты полностью неподвижен, тебя все равно могут заметить по глазам. Они как магнит притягивают зрение, поэтому для наилучшей маскировки их обязательно нужно спрятать.
Удача еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться в полный голос, зажимая ладошкой рот. Ллин так упорно замирал, уткнувшись спиной в стенку шкафа, с таким старанием зажмуривал глаза. Да он мог бы танцевать посреди комнаты, и даже тогда его бы никто не заметил.
— Все нормально, Мурат. Ты можешь быть свободен.
Голос Фаиса разрезал тишину вместе с открывающейся дверью. Затем дверь захлопнулась, и добровольно лишенный зрения Ллин остался наедине с одними лишь звуками. Тихое шарканье уютных домашних тапочек по мягкому ковру. Скрип дверцы шкафа совсем рядом, как раз за левым плечом юноши, и шорох складываемой внутрь одежды. Облегченный вздох, радующийся очередному успешно завершенному дню, и тихий скрип кровати.
Время пришло.
Ллин достал из-за пазухи нож и вышел на середину комнаты.
— Пора платить по счетам, Фаис, — более не таясь, сказал он, направляя на торговца зажатое в кулаке оружие.
Торговец подпрыгнул на кровати, не понимая, откуда появился ночной гость, и нелепо хватая ртом воздух.
— Только попробуй позвать стражу, в ту же секунды ты умрешь, — предупредил Ллин. — Кивни, если понял.
Фаис судорожно кивнул. Затем подумал и кивнул еще несколько раз, опасаясь, что первый жест остался незамеченным во мраке комнаты. Было видно, что неясная фигура, застывшая около его кровати, до колик пугает жиреющего торговца, и Ллин позволил себе немного расслабиться.
— Медальон на твоей шее, Фаис. Отдай его мне, — приказал юноша.
— М-м-мой медальон? — непонимающе пролепетал богач, хватаясь рукой за цепочку на шее.
От страха у торговца отнялась способность быстро соображать.
— Дай его сюда! — грозно рявкнул Ллин, подскакивая к Фаису.
Он схватил левой рукой висящую на шее богача бронзовую монету и резко дернул, намереваясь одним движением сорвать ее с шеи, оборвав цепочку. Сил не хватило, и голова торговца со стоном пригнулась вниз. Чертыхаясь, Ллин потянул вверх, снимая медальон обычным способом, и приставил нож к горлу Фаиса.
— Ну что, боишься меня, богатый ублюдок? Ты держишь жизни стольких людей в своих руках, ты каждый день отбираешь их деньги, обрекая на нищенское существование. Скажи, как тебе нравится, когда твоя собственная жизнь зависит от кого-то еще?
— Я... я... я... не понимаю, — залепетал богач, — я отдал вам свой самый дорогой артефакт... Вам нужны деньги? Я дам вам их, у меня есть много денег. Не убивайте меня! — взмолился он, поднимая глаза, встречаясь взглядом с глазами Ллина. — Я честный торговец, все мои сделки были заключены по согласию. Оставьте мне жизнь, я не буду преследовать вас, клянусь! Никто не узнает о вас, я буду молчать!
Ллин вовсе не собирался убивать торговца. Хотел только лишь припугнуть, напомнить ему, что его богатство не сделало его сверхчеловеком, не поставило выше окружающих людей. Хотел заставить ценить чужую жизнь также как свою собственную.
Юноша думал, что ему будет приятно наблюдать за крушением высокомерия ненавистного торговца, но теперь он чувствовал себя неловко. Взрослый мужчина плакал перед ним на кровати, возможно даже обмочился — у Ллина не было желания проверять. Совсем не так он представлял себе раскаяние.
— Я прощаю тебя, — невпопад сказал юноша. — Постарайся достойно жить дальше и уважать других людей, даже если они беднее тебя.
Молодой вор сделал два шага к окну спиной вперед, спрятал нож обратно за пазуху и легко перескочил через подоконник.
Фаис облегченно откинулся назад на подушки и невидящим взором уставился в потолок. От его раскаяний не осталось и следа — слезы высохли моментально, как будто их и не было.
Подождав с полминуты, торговец вскочил с кровати.
— Мурат! — крикнул он. — Быстро ко мне! И приведи сюда всю стражу! В доме вор!!!
Дальнейшие слова застряли в его горле, не смея вырваться наружу, встретившись с холодным зеленым взглядом.
— Он простил меня, — зачем-то сказал Фаис, пятясь назад.
— А ты его обманул, — ответили ему глаза.
Последним, что видел торговец, была копна рыжих волос, исчезающая в ночном небе за окном.
Вбежавший в покои хозяина Мурат нашел Фаиса еще теплым. Торговец как будто присел отдохнуть на дорогой ковер с высоким ворсом, прислонившись спиной к кровати. Из глазницы Фаиса торчал впившийся в нее метательный нож.
* * *
— Лови вора!
— Убийство!
— Смерть ублюдку!
Истошные крики за спиной подгоняли Ллина, заставляя еще быстрее двигать ногами.
«Убийство? Как странно, я же никого не убивал. О чем это они?» — думал он, однако останавливаться и выяснять не собирался.
Возможно, он просто не так услышал. Возможно, в этот же самый момент кто-то еще кого-то там убил. А может, Фаис поднял тревогу, окрестив его вдобавок еще и убийцей. Хотя обещал отпустить и не преследовать.
Свернув за угол, юноша резко остановился, врезавшись в странную скалу, теплую и мягкую на ощупь.
— Малыш Ллин? Вор? — спросил сверху голос Вергилия, и юноша почувствовал, как его ноги отрываются от земли.
Рокот одной рукой ухватил Ллина за шиворот и приподнял над мостовой, чтобы лучше рассмотреть свою находку. Герои из той таверны! Неужели, удача таки оставила его?
— Да, я не только музыкант, я еще и вор! — в отчаянии признался Ллин, цепляясь за свой последний шанс на спасение. — Но я никого не убивал, клянусь вам! Да и украл я только лишь этот медальон и ничего больше!
Молодой вор достал из кармана бронзовую монету Фаиса и поднял вверх, показывая героям.
