Он отразил атаку, свирепым замахом отогнал наседающих неприятелей, поднырнул под выпад крайнего противника и нанес ответный удар, затем рванулся в обратную сторону, не глядя, как его жертва делает несколько шагов назад, разбрызгивая алую кровь, и падает. Блики на клинках, звон стали, тяжелое дыхание – все смешалось в хаосе боя.
Краем глаза Зерван видел, как один бандит огибает карету, чтобы забраться в нее с другой стороны, но поделать ничего не мог, окруженный врагами и мечами. Он сжал рукоять мандалы двумя руками и нанес сокрушительный рубящий удар, видя, как разбойник поднимает свое оружие для блока, но даже не пытаясь изменить направление атаки. Клинки столкнулись с ужасающей силой, и длинный телмарский меч сломался с жалобным звоном. Вампир сделал шаг вперед и крутанулся вокруг своей оси, используя инерцию предыдущего удара. Вслепую, наугад. Конечно, он не попал, но пространства вокруг стало побольше: сокрушительные удары заставили разбойников зауважать его силу.
В карете послышался сдавленный мужской вскрик, перешедший в бульканье: кажется, разбойник познакомился с Каттэйлой и ее тремя кинжалами гораздо ближе, чем хотел бы.
Зерван снова атаковал, распоров на противнике плащ, надетую под ним кольчугу и выпустив кишки, затем взмахнул мандалой, отражая выпады остальных, и почувствовал удар в бок. Врагов много, они искусны, а солнце неумолимо. Он выбросил перед собой руку, раскрытую в пародии на приветствие, и выкрикнул давным-давно заученное и ставшее привычным заклинание. Невидимая волна отшвырнула нескольких врагов прочь, давая кратковременную передышку, которая все равно ничего не решит. По боку потекло что-то теплое, и вампир с отрешенным сожалением подумал, что ранен клинком впервые за последние двадцать лет. Он недооценил разбойников, продемонстрировавших превосходную выучку и отличное командное взаимодействие, и с запозданием понял, что шансов у него в общем-то не было. Ночью он расправился бы с ними играючи, но день медленно тянул из него силы, а конечности налились свинцом. Путешествие в карете днем измотало его, и теперь резервов почти не осталось.
– Каттэйла, беги! – крикнул Зерван.
Что ж, сейчас решится, прав ли был Бах насчет невидимых уз, скрепивших их души.
– Я здесь, ублюдки, идите и возьмите! – по-телмарски крикнула откуда-то сбоку девушка.
Как бессмысленно. Каттэйла ничем не сможет помочь ему, больно силы неравны. Однако предводитель разбойников неожиданно легко поддался на провокацию.
– Вот она! Убейте ее! – закричал он, и Зерван внезапно понял, что именно Каттэйла и была их мишенью, а вовсе не он.
В воздухе мелькнул кинжал и впился в горло первого, кто бросился на его хозяйку. Каттэйла ловко увернулась от нападающих и побежала по кругу, уводя за собой четверых врагов и заходя за спину тем, которые остались сдерживать вампира. Пара окровавленных кинжалов в ее руках напоминала ядовитые зубы маленькой, но смертоносной змеи. В этой безвыходной передряге девушка решила встретить свою судьбу лицом к лицу, и ее маневр дал Зервану надежду на спасение.
Противники вампира попали в щекотливое положение людей, в любой момент могущих получить удар в спину, и это ослабило их натиск. Зерван бросился в сторону и наперерез тем, которые гнались за Каттэйлой. Девушка с кинжалами не соперник обученному бойцу с мечом, но, если удастся уберечь ее от прямого столкновения, опасность атаки в спину послужит ослабляющим фактором. И может быть, второй ее метательный нож тоже отыщет свою цель.
Зерван отмахнулся от наседающих врагов, попал в кого-то мандалой и сам почувствовал второй удар вскользь, рассекший куртку, но не коснувшийся кожи. Все-таки слишком уж призрачен шанс… Он выкрикнул заклинание снова, расшвыривая врагов и прокладывая себе путь, и оказался подле Каттэйлы.
– Беги, – прохрипел он, поворачиваясь к врагам, – это единственная надежда!
– Прости меня, Зерван, – тихо ответила девушка, – но это мое прошлое и мои враги…
И в тот момент, когда вампир, оскалившись и уже не пряча клыков, приготовился броситься вперед в самоубийственной и смертоносной атаке берсерка, воздух огласился ревом, который никогда не забудет тот, кто слышал его хоть однажды.
Огромного, чтоб не сказать невероятного роста орк вывалился из кустов, в считаные мгновения сократил расстояние и атаковал буквально парализованных неожиданностью разбойников. Взмах топора отбросил в сторону сразу двоих, и можно было бы поклясться, что умерли они до того, как коснулись земли.
Зерван, используя нежданно выпавший козырь, перешел в наступление, в последний миг изменив направление выпада, и поразил противника в глаз. Выдернув клинок, он отразил размашистый удар сбоку и после короткого обмена ударами отправил в пыль второго неприятеля. Развернулся, перехватывая поудобнее мандалу, и внезапно понял, что драться больше не с кем.
Зеленокожий чужак молча возвышался над трупами, глядя на поверженных разбойников тяжелым, немигающим взглядом, и Зерван подумал, что бой, может быть, еще не окончен. Он оглянулся, проверяя, все ли в порядке у Каттэйлы, и шагнул вперед, зажав левой рукой рану, а правой вцепившись в рукоять оружия.
– Разве не время для победного клича? – ровно произнес вампир и подумал, что орк просто огромен, даже по орочьим меркам.
Тот медленно повернул голову, сфокусировав на нем свои маленькие глаза с белесыми радужками, и негромко что-то проворчал. Зерван не разобрал в реплике ни слова, но заподозрил, что она произнесена на чудовищно искаженном телмарском, который он в общем-то знал неплохо.
– Он говорит, что не понимает эренгардский язык, – шепнула тихо Каттэйла и обратилась к орку по-телмарски: – Мы благодарим тебя, воин, ты нам очень помог!
Зеленокожий исполин медленно кивнул, видимо пребывая во власти собственных дум, затем чуть наклонил голову и произнес, тщательно выговаривая слова:
– А я помни твой, вождь щит на щит. Маррага мост. Не ждать встреча семьдесят шесть зим потом. Не ждать встреча мертвый с мертвый.
– И я тебя помню, – кивнул Зерван, – и тогда тоже не думал, что так долго заживусь на свете.
Орк молча вогнал лезвие топора в землю, очищая от крови, и вампир понял: бой закончился. Интересно, что бы могла значить фраза о мертвых? Если, конечно, орк правильно сказал, а он правильно разобрал.
– Так ты сражался с этим орком в бою на Марраге? – шепнула сзади Каттэйла.
– С ним лично – нет, тогда я сумел поставить орков в ситуацию, в которой им невыгодно было драться, и отстоял мост через Маррагу почти без потерь с обеих сторон. У меня был щит с фамильным гербом – щитом и шлемом. Щит на щите. Но этого орка я помню – он был на голову выше всех остальных. Я не узнал в лицо, но такого верзилу забыть трудно.
– Ты ранен, – напомнила девушка, – надо уйти в лес, под деревья, и перевязать рану!
Зерван кивнул, взмахнул мандалой, стряхивая кровь, и направился к ближайшим деревьям.
– Эй, укутанный тьмой вождь, – окликнул его внезапно орк, – длинноухий сука гиены ищет тебя. Она и его свора. Я встретить длинноухий стая несколько дни перед, и вожак спрашивать про укутанный тьмой, что не бояться солнце. Я думай, это твой.
