– Это ловушка, – быстро сказал Каар.
– Нет, – покачала головой Тальдира, – он явно связан с королем Эренгарда. Устроить мне ловушку с помощью людишек он не может, иначе плакала его надежда на руку Таэль. Вынуждена признать, ко всему прочему, что подлость не в его стиле. Он придумал что-то более изящное… – Она повернулась к гонцу и сказала по-эренгардски: – Передай тому, кто тебя послал, что я приду в назначенное время.
* * *
Тааркэйд указал острием кинжала в точку на карте:
– Я более чем уверен, что силы да Чантавара пройдут вот тут. Тут дорога лучше, да фуражом в близлежащих селах можно разжиться. И вот здесь двадцать верст через лес. По мне, хорошее место для засады.
– Я хорошо знаю эти места, – сказал Саннэвайр, – там в лесу у дороги нет родников, и всего один колодец в конце участка. Если мы его отравим, то можем рассчитывать на существенное сокращение численности противника. Но либо отравим колодец, либо засада. Я бы предпочел первое.
– А почему не и то и другое? – полюбопытствовал Тааркэйд.
– Если на Чантавара нападут эльфы – он заподозрит, что колодец отравлен, – пояснила Леннара, – лет четыреста назад во время очередного конфликта эльфы за одну ночь отравили медленным ядом более восьмидесяти колодцев по всему Эренгарду и в Немерии столько же. Количество жертв измерялось многими тысячами. Эти события все еще не забыты…
– …И являются еще одним пунктом в длинном списке причин, по которым люди не любят эльфов, – закончил мысль Зерван, устроившийся в самом темном углу импровизированного штаба.
– Кто виноват в том, что люди давят количеством, вместо того чтобы сражаться как воины, равным числом?! – парировал эльфийский военачальник.
– Тогда получилось бы, что эльфы давят своим физическим превосходством, – с сарказмом отозвался вампир, – честный бой на войне невозможен в принципе. И кстати, эльф, мы с тобой прекрасно знаем, что поступок был низким, а тот, кто предложил сделать это, годом позже свел счеты с жизнью, выпив собственноручно отравленное вино. Так что оправдываться ни к чему – правда у каждого своя. Я всего лишь предостерегаю тебя, чтобы и тебе в будущем не пожалеть о сделанной по молодости ошибке и не выпить яду.
– Мне четверть тысячелетия, – надменно возразил Саннэвайр, – и я не нуждаюсь в советах человека!
– Вот именно, – усмехнулся Зерван, – ты прожил треть своей жизни, а я считай что две свои. Но в одном ты прав – мы отклонились от более важных тем.
Тааркэйд постучал по столу ножнами кинжала, призывая к тишине.
– Есть существенный аргумент против отравления. К подобным трюкам, как только что признал барон Саннэвайр, прибегает слабая сторона, которая опасается открытого боя. – От этих слов на лице эльфа заходили желваки, но король продолжил как ни в чем не бывало: – А нам нельзя показать слабость. Поэтому, барон, вы пошлете сюда двести стрелков. Первостепенные цели – офицеры и дворяне. Открытого боя избегать, потери недопустимы. Эти двадцать верст должны показаться врагу очень длинными.
В этот момент вошел гвардейский сержант, поклонился королю и застыл, ожидая распоряжений.
– Что с окончательными цифрами? – спросил его генерал Ланкар.
– Наши потери при штурме составили четырнадцать убитых, два десятка раненых. Ударный отряд потерял полторы сотни человек убитыми, столько же раненых. Вражеские потери – почти две тысячи погибших. Тысяча двести взято в плен, остальные разбежались либо спрятались в городе и позже, возможно, его покинули вместе с беженцами, – отрапортовал сержант.
Леннара удовлетворенно кивнула:
– Лучше, чем мы ожидали. Саннэвайр, каковы ваши потери?
– Наш объединенный отряд потерял убитыми четверых воинов, – доложил тот.
– Итак, у нас снова есть тысяча двести солдат, которые будут искупать свое преступление в первых рядах. Генерал, из выживших в первой осаде сформируйте отдельное подразделение, они войдут в нашу армию уже не как проштрафившиеся, а как честные воины, сражающиеся за свою страну и ее благополучие. И что у нас с запасами провианта?
Вампир слушал все это вполуха, сидя в углу потемнее, с закрытыми глазами. День – не его время, а он к тому же и ночью устал прилично, отмахав пешком столько, сколько человеку без коня за день не пройти. А следующей ночью ему предстоит встреча с Тальдирой, так что надо как следует отдохнуть. Зерван встал и вышел, никому ничего не говоря. По большому счету, никому из присутствующих в штабе нет до него дела: у короля с королевой и так хлопот выше крыши.
Сразу же за дверью в коридоре он встретил Каттэйлу. Та не выказала удивления, видимо, уже узнала о его прибытии.
– Не ожидала, что вы вернетесь, сэр Зерван, – негромко сказала она. – Вы передумали?
Вампир кивнул:
– Вроде того.
– Почему?
– Помнишь, что сказала Вийастан? Долг мертвецу верни его родне. По большому счету, у меня долгов уже не осталось, кроме одного. Линдар, мой король, отпустил меня, вместо того чтобы отправить на плаху.
Каттэйла пожала плечами:
– Вообще-то это нормально, не отправлять на плаху того, кто ничего плохого никому не сделал…
– В том и загвоздка. Линдар отпустил меня с условием более никогда не возвращаться. Он не блистал образованностью, ничего не знал о вампиризме и был уверен, что отпускает в мир исчадие ада. Зная, каким он был человеком, я понимаю, что этот поступок – против его совести. А я так никогда и не смог ему сказать, что он ошибался. И вот за это я перед ним в долгу – за то, что он сделал для меня вопреки своим убеждениям. Я верну этот долг его правнучке – и тогда уже буду свободен от своей прежней жизни. И сколько бы мне ни выпало прожить новой – меня больше не будут преследовать призраки прошлого.
Каттэйла вздохнула:
– Завидую вам. Мне от призраков прошлого не избавиться, сколько б ни пришлось прожить. Но я очень рада, что вы с нами.
В этот момент скрипнули ворота усадьбы и отворились, пропуская лошадь, впряженную в телегу, на козлах которой восседал облаченный в черные доспехи воин, в котором вампир тот же час узнал Сибариса. И узнал не только он.
Дверь комнаты штаба распахнулась, и во двор почти выбежали Тааркэйд и Леннара.
– Сибарис?! Глазам своим не верю, ты жив! – воскликнула королева.
Дроу слез с телеги и, хромая, подошел к ней, склонив в бессловесном поклоне голову. Вампир хорошо видел через окно, что Леннара с трудом сохраняет остатки положенной королевам невозмутимости: она очень рада возвращению из мертвых своего телохранителя. Тааркэйд только молча показал эльфу поднятый в одобрительном жесте большой палец.
– Немедленно ступай к лекарю, – распорядилась королева, заметив, что под доспехами Сибариса тут и там виднеются утолщения повязок. – Эй, кто-нибудь, проводите его к лекарю!
Тем временем один из гвардейцев, поморщившись, заглянул в телегу, приподняв край холщовой ткани, после чего позвал сержанта. Тот, также взглянув, подошел к королю и отдал честь:
