– Выходит, мы должны благодарить тебя? Ты принес большую жертву ради нашего блага,– прошептал вампир.– Столько тысячелетий в добровольном изгнании, в полном одиночестве…
«В какой-то мере да. Но для нас время течет по-другому. Год одиночества для меня – это как для тебя один час быть запертым в комнате. С другой стороны, я любознателен. Как и весь мой народ. Как и ты. Что между нами общего – так это любопытство не ради выгоды. Знание ради знания. Поиск разгадки ради самого процесса. Все остальные мои ученики ищут в моих знаниях орудия и средства для достижения своих целей. Для кого-то это мудрость и жизнь без ошибок, для кого-то всеобщее благоденствие, для кого-то – личное могущество и власть…»
– Ага,– криво усмехнулся Зерван,– я не умею слышать мысли, но понял, о ком ты. Я одного не понимаю: как такой добрый учитель, как ты, терпишь возле себя настолько злое и эгоистичное существо?
По комнате пронесся беззвучный шелест. Жнец смеялся.
«Она – мой самый важный эксперимент. Она была первой, кто нашел меня. Это было почти двадцать лет назад. И тогда… вот тогда она действительно была жестокой и злой. Сейчас ее не сравнить с ней прежней.
Сознание определяется бытием. В подземном мире темных эльфов царят жестокость и несправедливость. Власть и статус – все. Сострадание и милосердие – ничто. Матери приносят в жертву злой богине своих третьих сыновей. Гражданская война идет безостановочно. Мир, в котором брат никогда не повернется спиной к брату… чтобы не получить нож в спину. Вот в таком мире выросла Тэйлиндра. Я обладаю некоторыми возможностями влиять на психику и делаю это. Я пытаюсь изменить ее. Воспитать по-другому. Может быть, если ты проживешь еще долго, ты встретишься с ней. И тогда я прошу тебя забыть то, что произошло здесь. Может быть, она будет совсем другой тогда».
Волк оказался легок на помине. Тэйлиндра, пошатываясь, почти вбежала в комнату и бросилась к Жнецу.
– Как ты мог?! Как ты мог так поступить со мной? – пронзительно закричала она, и Зерван с удивлением заметил, что дроу плачет. Хотя ходили слухи, что даже дети дроу не плачут. Правда или нет, но никто не мог похвастать, что видел плачущего темного эльфа.– Ты оставил меня! Свою любимую ученицу!
«Моя любимая ученица, ты забыла, что я запретил использование боевой магии в моем доме. Как и насилие вообще. Ты моя любимая ученица, но, когда ты говоришь и поступаешь так, моя душа плачет. Мне было бы одинаково больно увидеть тебя прежней и увидеть тебя мертвой».
– Ты не позволил мне сжечь его, а ему ты помешал меня ударить? – всхлипнула эльфийка.– Ведь ты же мог! Ты стал на сторону этого… этого чужака!
«Неверно. Я действительно помешал ему убить тебя, ведь магия маскировки тебе удалась, не правда ли? Печально, но этот чужак оказался таким, какой бы я хотел видеть тебя. Я не виню тебя. Но ты сделала неправильный выбор. И должна радоваться, что ошибка стоила тебе так мало».
Каждое слово-шелест Жнеца давило на Тэйлиндру, как камень: ее плечи поникли, словно на них лежала невыносимая тяжесть. Она исподлобья зыркнула на вампира и побрела, пошатываясь, прочь.
Зерван сделал пару шагов вперед и сел на каменный пол перед ванной Жнеца.
– Я даже не знаю, что спросить, столько всего в голове вертится.
– Я прошу прощения, Учитель,– вмешалась черноволосая,– но у нас определенные проблемы.
«Все в свое время, Селина. Ты же знаешь, я могу беседовать с каждым из вас и обдумывать много проблем одновременно. Враги пока что задержались у стены, пытаясь ее пробить. Они еще долго будут с ней возиться. У нас есть время».
Вампир повернулся к магессе:
– Один вопрос, Селина. Как вы сумели поднять такое огромное количество мертвецов? Это же просто невероятно!
Магесса вздохнула:
– С помощью силы, данной нам Учителем. Как он это делает, я плохо понимаю. Спроси у него. Он тебе лучше объяснит. Так или иначе, здесь, во владениях Учителя, наша магическая сила во много раз больше, чем обычно.
– Селина, может, тебе стоит снова взяться за кубик? У меня странное чувство,– сказала лунная,– а я пока пойду посмотрю, как там наша злюка…
В этот момент усики Жнеца зашевелились, эльфийка осеклась на полуслове, затем, поколебавшись, ответила:
– Хорошо, как скажешь. Я тоже так думаю, но осторожность… – Она что-то сказала своим телохранителям, и оба эльфа молча встали и пошли за ней, бросив напоследок недоверчивые взгляды на вампира.
Шаманка же подошла к шкафу у стены и достала пергамент и чернила. Зерван только теперь обратил внимание, что помещение напоминало комнату, в которой обычно маги учат своих учеников. Несколько письменных столов, шкафы, чернила.
– Я буду записывать ваш разговор,– пояснила оркесса в ответ на вопросительный взгляд вампира,– но имей в виду, я слежу за тобой.
– Пожалуйста, следи,– отозвался тот, мимоходом пройдясь одобрительным взглядом по фигуре шаманки.
Вообще-то женщины орков были не в его вкусе, однако эта оркесса ему нравилась. Крепко сложенная, как и все орки вообще, она ростом была с обычного человека, а может, и немного повыше, почти как сам Зерван. Да и лицо, и фигура тоже очень даже ничего… Ладно, женщины подождут.
– Скажи, Древний, ты маг?
«Нет. Магия – это исключительно ваш, человеческий талант».
– Как же вы тогда делали все то, о чем ты рассказывал?
«Я же говорил – с помощью машин. Все наши возможности заключаются в нашем развитом мозге. А также в механизмах и устройствах, некоторые из которых ты видел. Их принцип работы основан исключительно на законах природы. Научиться строить машины способен каждый человек и каждое разумное существо. А вот магия даже среди людей – талант редкий. Мы же такими способностями обделены полностью».
– А как тогда ты даешь своим ученикам магическую силу? – удивился вампир.
«Я не даю им магическую силу. Я даю им выносливость разума. Мозг – такой же инструмент влияния на окружающий мир, как и рука. Я могу передвинуть небольшой предмет с помощью своего мозга. Силой мысли. Но это не магия. Это врожденная способность. Передвигая предмет, я использую силу своего разума. Маг же передвинет его, используя внешнюю силу, нам неведомую. С помощью мозга и каких-то действий он только контролирует эту силу. Но человек устает. Таким образом, имея машину, способную моментально нейтрализовать усталость, я могу дать магу возможность управлять очень большим объемом энергии, которую вы называете магией. Когда Тэйлиндра пыталась тебя поджарить огненной магией, я отключил машину, питающую ее. И в результате она бросила в тебя шар, напитанный ее собственными силами, но не более того».
– В целом я вроде как понял. Мысль материальна и может влиять на материальный мир. Верно?
«Грубо, но верно. Именно так я, сидя в этой ванне уже несколько сотен лет, продолжаю управлять машинами».
Вампир устало потер виски. Такой невероятный объем знаний был крайне труден для восприятия и осмысливания. Но остановиться он не мог – обдумать все у него будет бездна времени. А вот задавать вопросы мудрейшему существу в мире и получать ответы – кто знает, как долго у него будет такая возможность…
